Властелин колец - Джон Толкин

– Если Фарамир будет отступать через поля Пеленнора, неприятель легко его настигнет, – сообщил примчавшийся гонец. – Переправа стоила Врагу дорого, но мы надеялись, что он заплатит дороже. Оказалось, что в восточном Осгилиате давно уже тайно подготовили плоты и баржи. Они в один миг заполнили реку – все равно что черные жуки!.. Но не в этом дело. Черный Король – вот наша погибель! Мало кто может устоять и не обратиться в бегство, заслышав о его приближении. Его собственные подданные дрожат и разбегаются перед ним и по его слову готовы лишить себя жизни.

– Значит, я больше нужен там, чем здесь, – молвил Гэндальф.

Он вскочил на Скадуфакса, мелькнул вдали белой искрой – и исчез во тьме.

Всю ночь Пиппин не мог заснуть – он одиноко стоял на стене и глядел на восток.

Едва успели колокола словно бы в насмешку возвестить рассвет нового дня, как мутная даль у стен Пеленнора заполыхала вспышками. Часовые громко оповестили об этом, и защитники Минас Тирита приготовились к бою. Вдали то и дело вспыхивало красное пламя, и душный воздух разносил приглушенные раскаты грома.

– Они уже у стен! – кричали гондорцы. – Они пробивают в них бреши! Враг наступает!

– Где Фарамир? – повторял Берегонд в отчаянии. – Только не говорите, что он погиб!

Первые вести привез Гэндальф. Незадолго до полудня он появился у стен города с несколькими всадниками, сопровождавшими десяток крытых повозок; на них везли раненых, уцелевших в битве за Насыпь. Не медля ни минуты, Гэндальф отправился к Дэнетору. Он застал Наместника в верхних покоях, над Большим Залом Белой Башни. За его креслом стоял Пиппин. Обращая взор потемневших глаз в тусклые окна то на юг, то на восток, то на север, Дэнетор напрягал зрение, пытаясь проникнуть за роковую завесу Тьмы, окружившую его со всех сторон. Но чаще всего он оборачивался к северу и прислушивался, будто надеясь при помощи неведомого древнего искусства расслышать далекий топот конских копыт.

– Возвратился ли Фарамир? – спросил он.

– Нет еще, – отвечал Гэндальф. – Но когда я видел его в последний раз, он был еще жив. Он решил остаться с арьергардом, чтобы отход через поля Пеленнора не превратился в паническое бегство. Может быть, ему удастся еще ненадолго удержать солдат в повиновении, но я в этом сомневаюсь. Он встретился с врагом, которого ему не одолеть. Явился тот, кого я опасался более всего.

– Как?! Неужели сам Черный Властелин? – ахнул Пиппин, от страха забыв все приличия.

Дэнетор саркастически рассмеялся:

– Нет, нет покуда, уважаемый Перегрин! Он явится только после победы – насладиться своим торжеством надо мною. В бой он шлет других. Так поступают все великие повелители, если они воистину мудры, запомни это, сударь невеличек! Иначе разве сидел бы я сейчас в своей башне, бездействуя и жертвуя собственными сыновьями? Знай, что рука моя еще способна держать меч!..

Наместник встал, распахнул длинный черный плащ, и – диво! – под ним оказались кольчуга и длинный, с огромной рукоятью, меч в черно–серебряных ножнах.

– Так я хожу вот уже много лет, а в последние годы не снимаю этого наряда и по ночам, – молвил он, – дабы тело мое не стало дряблым и бессильным.

– Но внешние стены твоей столицы уже взяты именем властителя замка Барад–дур, и взял их самый ужасный из его полководцев, – сказал Гэндальф. – Тот, кто был некогда Чернокнижником, Королем Ангмара, тот, кто ныне зовется Кольцепризраком, предводителем Назгулов, копьем страха в руке Саурона и тенью отчаяния.

– Значит, Митрандир, у тебя есть достойный противник, – спокойно молвил Дэнетор. – Что до меня, то мне уже давно ведомо, кто стоит во главе армий Черной Башни. Ты возвратился только для того, чтобы сообщить мне об этом? Или – может ли такое быть? – ты отступил перед тем, кто сильнее?

Пиппин задрожал, думая, что Гэндальф взорвется гневом, но страхи оказались напрасными.

– Могло бы произойти и так, – негромко проговорил волшебник. – Но проба сил еще впереди. К тому же, если верить сказанному в прошлом, он падет не от руки мужа, и даже от Мудрых скрыто, что за судьба его постигнет. Как бы то ни было, Полководец Отчаяния не спешит выйти вперед. Скорее всего, он тоже придерживается той мудрости, о которой ты только что говорил, Дэнетор, – он направляет в наступление своих обезумевших от страха рабов, а сам остается в тылу… Нет, не из–за него я вернулся. Я должен был охранять раненых – их еще можно спасти. Знай, что в стенах Раммас Эхора много брешей, и скоро войско Минас Моргула вторгнется на поля Пеленнора сразу во многих местах. Но не из–за этого я вернулся. Я должен дать тебе еще один совет, Дэнетор. В любую минуту может начаться битва на поле Пеленнора. Мы должны вступить в бой за воротами крепости. Пусть это будут всадники. Вся наша надежда – увы, надежда временная – только на них, ибо у Врага недостаток в конниках.

– Равно как и у нас. Сколь великую поддержку оказали бы роханцы, если бы они подоспели именно сейчас! – заметил Дэнетор.

– Думаю, что их опередят, – вздохнул Гэндальф. – Первые воины, бежавшие из Кайр Андроса, уже здесь. Остров пал. Кроме того, из Черных Ворот вышло новое войско. Оно переправляется через Реку на северо–востоке.

– Некоторые обвиняют тебя, Митрандир, в том, что ты любишь приносить плохие вести, – усмехнулся Дэнетор. – Но сказанное тобою для меня не ново – я это знал еще вчера, до того, как зашло солнце. Что же касается боя за воротами, то об этом я тоже подумал. Спустимся вниз!

Время шло. Наконец стражники увидели со стен отступление пограничных гарнизонов. Сначала в расстроенном порядке показались маленькие группки усталых, израненных людей; некоторые воины бежали как безумные, будто их уже настигали отряды неприятеля. На востоке вспыхивало далекое пламя; казалось, огонь начинает уже растекаться по долине. Дома и амбары горели. И вдруг, извиваясь во мраке, сразу отовсюду побежали вперед торопливые ручейки пламени, стекаясь к широкой дороге, тянувшейся к Главным Воротам от Осгилиата.

– Враги идут, – шептались люди. – Вал уже взят. Огонь льется в долину сквозь бреши в стене. Похоже, у них с собой факелы… А наши, где наши?

Было еще только начало вечера, но стемнело слишком рано, и со стен Цитадели даже самые зоркие не могли разглядеть, что творится на поле. Видно было только, что пожаров становится все больше, а огненные нити все стремительнее текут по направлению к Городу. Наконец в версте от стен появился отряд, отступавший в полном боевом порядке. Люди не бежали и старались держаться вместе. Те, кто смотрел со стен, затаили дыхание.

– Фарамир, должно быть, с ними, – убеждали они друг друга. – Только его могут так слушаться и люди, и животные. Он еще успеет!