СИНИЕ ЛЕБЕДИ - Светлана Гресь

куда это мы попали. – Кондрат с удивлением оглядывал избу.

– И правда, чисто-то как, аж не верится, – подхватила Кондратиха.

– Это все наша приблуда убралась, – расхвасталась Комариха. – Она у нас такая хозяйка

– Очень хорошая, спокойная, уважительная, – дед с удовольствием внес и свою лепту.

– А что Ксен? Все так же за ней глазом пасется?

– Да пускай себе слюни пускает. Мы свою приемнуюотдадим за молодого и богатого, хоть на старости поживем, как люди.

– Не говори, подруга, надо же напасть такая, весь седой, а туда же, молоденькую ему подавай.

– Съест старостиха вашу приблуду, без хлеба и соли съест. – Кондрат жадно глядел на кусок колбасы, что лежал возле него, аппетитно просвечиваясь жирными лоснящимися боками.

– И не подавится. – Комар торопливо перекрестился.

– А где сейчас ваша жиличка? – Кондратиха с нетерпением усаживалась за столом.

– Дана!

Девушка нехотя вышла из-за занавески, что отделяла от шумных гостей. Стояла при свете свечи, неловко уткнувшись взглядом в пол.

– Иди, погуляй, пока мы тут беседуем, – миролюбиво пропела Комариха – Сроду не ходит на эти бесстыжие вечеринки, одна срамота и стыдоба там, а наша девочка стеснительная, застенчивая, все по хозяйству хлопочет, все в доме да по дому, – умильно нараспев расхваливала Комариха приемную дочь.

Девушка вышла во двор, но куда-то дальше идти не решалась, на кого медвежонка оставить, да и не была она последнее время нигде. Вечерами слышала звонкие песни. Веселой бесшабашной гурьбой проходили по улице то девчата, то парни, но никто не приглашал Дану с собой, а самой ей не до того было.

Недалеко послышался тихий разговор, двое молодых парней шли навстречу, негромко переговариваясь.

– Она сказала, что такого дурака свет не видывал, что тебе только бы целоваться да обниматься, а больше никакого толку от тебя нет.

– Поклянись, что правда

– Вот-те крест!

– Если так, не пойду сегодня к березе, пусть поскучает, крепче любить будет.

Проходя мимо, заметили девушку, томящуюся у закрытой калитки.

– Здравствуй, красивая, отчего не видать нигде, али прячешься от кого?

Это был сам Лука, усмехающийся своей очаровательной доброй улыбкой.

– Работы много, занята – Дана смущенно опустила взгляд.

– А это, что приблудилась в деревню намедни, – разочарованно протянул дружок.

– Ага, пойди-ка пока сам, погуляй, а я побеседую здесь кой с кем. -Лука ловко прыгнул через невысокий плетень, подошел к смутившейся Дане.

– Может, пойдем, погуляем? – предложил девушке, услышав громкие голоса подвыпивших друзей.

Она, молча кивнув головой, первая прошла в калитку, совершенно забыв и о Клаве, и о медвежонке, привязанном за ножку стола.

Через пару минут были в лесу. Прохлада и покой царили здесь. Ни одной птицы не слышно; только вдруг барабанная трель дятла вскроет тишину, да одинокий вскрик синички спугнет мягкое шушукание листьев в завитой хмелем ольхе. Вечерняя зорька сгорает медленно, неспеша; косые лучи еще горячего солнца падают сквозь густые ветви деревьев во тьму лесных зарослей, откуда украдкой и лукаво начинает выбираться влажное серебро чуткого тумана, поглощая радужные отблески последнего дневного зноя. Ясная и ласковая бирюза небесного свода прорывается сквозь раздвинутые деревья, и нежное дыхание заката наполняет душу отдохновением от тяжких мыслей, погружая ее в клубы умильного счастья. Сердце билось так сладко и тревожно. Оглянулась на спутника. Дивно, но Лука безмолвствовал и с изумлением наблюдал за девушкой.

– Чудная ты какая-то, не похожа на остальных.

Дана мягко улыбнулась, прислонилась к могучему дубу, слушая шепот его беспокойных листьев, а парень, с другой стороны, наклонился к девушке. Глаза их встретились. Дана даже зажмурилась от такой близости. Лука не удержался, поцеловал девушку в мягкие податливые уста.

Легкое прикосновение чьих-то губ, и ничего, больше ничего. Она думала, первый поцелуй – это удивительное и грандиозное событие, но чуда не произошло, не грянул гром, не блеснула молния, не забилось сердце в бешеном ритме, просто ее губ коснулись теплые требовательные губы парня. Она, сконфуженная, побрела по лесу, не зная радоваться ей или огорчаться. Лука догнал, прижал к себе и снова поцеловал, крепко-крепко и с каждым следующим поцелуем все дольше и дольше, при этом как-то странно хмелея, делаясь горячим и потным.

IV

А бедный медвежонок, услышав ароматный запах снеди, стал грызть свою веревку, пытаясь выбраться из-под стола. Ворона, сидевшая в печи, под шумок вздремнула. Между тем веселье разгоралось, все более и более распаляясь. Тосты шли за тостами. Кондрат поднял чарку и предложил от души: – Ой, выпьем, друзья, выпьем рюмочку до дна.

Обойди весь белый свет,

Наливочки лучше нет.

Не успев, как следует закусить, неугомонная Комариха предлагает новый тост:

Пока живы, выпьем тут,

На том свете не дадут.

Кондратиха смачно закусив очередную порцию горячительного добрым куском колбасы и, уже изрядно захмелевшая, тоненьким голосочком затянула:

Хоть дадут, не дадут,

Надо выпить все же тут.

Уже основательно поддавшие соседи со смехом вспоминали недавнее, лесное приключение.

– Я стою, а оно прет на меня такое здоровенное. – Кондрат прыскал от смеха, вспоминая недавнее происшествие.

– Да ну тебя, – отмахнулась Комариха, – самый обыкновенный оборотень, а, может, и не было его вовсе, просто мгла в болоте поднялась и показала всякую ерунду, на глаза напустила туману. Зато я пожила в свое удовольствие; сколько угощений было, столько сладкой наливки выпито!

– Кто как ведает, тот так и обедает. – Кондрат умильно рассматривал колбасу в сальных руках супружницы. Знатный кусок. Та явно собиралась его припрятать на будущее. – Ты, соседка, всегда была мастерица соврать, на этом деле не одну собаку съела.

– Что сама видала, то и другим рассказала, ну разве малость прибавила для пущего страха. Лучше чарочку давай наливай, а то сейчас заплачу от смеха, какой ужас я наводила на чувствительных слушателей. Всяко себя не обидела историей, а страсти по деревне нагнала столько, что верно каждого шороха пугаются теперь деревенские. А мы то, что? Мы в самом пекле побывали, теперь нам сам черт не страшен.

Ой, хороша наша наливка.

Выпьем, друзья, для понедилка.

Не пропустите, будет застолье,

Выпьем, друзья, за добрый вторник.

Прогоним с вами злыдни и беды,

Выпьем, друзья, за долю в среду.

После помоем миски и ложки,

Выпьем, друзья, в четверг немножко.

Продадим вместе телочку следом,

В пятницу выпьем, после обеда.

Сложим мы в кучу всю нашу работу,

И все допьем утром в субботу.

Согласно и нетрезво пели сотоварищи, раскачиваясь из стороны в сторону, держа в руках полные стопки. Выпили залпом, крякнув довольно и дружно бросились закусывать, чем Бог послал и чем доверчивые люди одарили.

Кондратиха вспомнила кусок колбасы, припрятанный в широких складках нижней одежды, воровато оглянувшись, якобы