Мнимо больной. Как фармкомпании обманывают нас - Кейси Герен

в когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), часто считающейся золотым стандартом лечения тревоги, ОКР и связанных с ними расстройств.

Поначалу это может показаться нелепым. Вы можете сказать: «Мм, я знаю то, что я знаю». Справедливо. И я не сомневаюсь, что вы уделяли внимание своему организму и знаете, что там происходит. Но также верно и другое: мы часто являемся очень ненадежными экспертами. Мы многое забываем. И зачем-то запоминаем всякую ерунду. Мы переоцениваем риск. У нас полно предубеждений. Мы быстро соединяем точки таким образом, который не всегда имеет смысл, но кажется удобным, и некоторые из нас даже не отличают влагалище от вульвы. Мы можем быть экспертами в своих собственных телах, но мы не всегда являемся надежными рассказчиками о том, что происходит внутри них. Следовательно, нужен суд (анализ).

Допустим, в последнее время вы замечаете какие-то случайные пятна и дискомфорт, и вы волнуетесь, что это может быть что-то серьезное, например, рак шейки матки. Ваше первое побуждение – поискать в Гугл «симптомы рака шейки матки», сопоставить все ваши собственные симптомы с появившейся информацией, посмотреть распространенность рака шейки матки у людей вашего возраста и решить, что вы определенно можете быть одной из восьми из 100 000 женщин, у которых ежегодно диагностируется рак шейки матки, и продолжать копаться в кроличьей норе информации, которая рассказывает вам о диагностике, лечении и прогнозе [32]. Скажите мне, теперь вы успокоились? Да, я так не думала. Давайте перемотаем назад и попробуем еще раз.

Итак, в последнее время вы замечаете какие-то случайные пятна и дискомфорт, и вы волнуетесь, что это может быть что-то серьезное, например, рак шейки матки. Теперь, если вы из тех, кто склонен беспокоиться о своем теле, обычно переоценивает свой риск серьезных заболеваний и может потратить большую часть вечера на поиск своих симптомов, я предлагаю вам попробовать проверить свои мысли, прежде чем обращаться к интернету.

Вот какими могут быть вопросы:

• Почему я думаю, что у меня может быть рак шейки матки?

• Какие доказательства заставляют меня думать, что у меня рак шейки матки?

• Какие у меня есть доказательства того, что у меня нет этого заболевания?

• Какие альтернативные объяснения возможны?

• А раньше я подозревала у себя рак? Что случалось тогда?

Этот тип опроса также называют сократическим опросом, и он является инструментом, часто используемым в КПТ (когнитивно-поведенческой терапии), чтобы помочь людям идентифицировать и оспорить свои убеждения и мыслительные процессы. Он обычно помогает изменить вашу точку зрения и отойти от первоначальных предположений.

Что я бы не рекомендовала, так это использовать интернет в качестве помощника при ответе на любой из этих вопросов. Дело в том, что в процессе суда нужно использовать свои собственные мысли и предположения, а не усиливать вашу предвзятость в подтверждении данными Центра по контролю и профилактике заболеваний. Поверьте мне, я знаю, как трудно бороться с этим искушением. Когда у меня в голове возникает предположение, журналист, сидящий внутри меня, хочет немедленно начать исследование и сбор доказательств, которые либо подтверждают, либо опровергают эти убеждения. Постарайтесь этого не делать. Лучше используйте приведенные выше вопросы, чтобы взглянуть на свои проблемы немного более объективно: например, как если бы ваш лучший друг пришел к вам с теми же тревогами. Мне посчастливилось иметь лучшую подругу, которая часто приходит ко мне с такими же вопросами («скажи мне, если это звучит нелепо») о здоровье и теле, которые я ей задаю, так что у меня было много практики. И с практикой все становится легче, поверьте мне.

Правило 24 часов

Вы когда-нибудь проводили большую часть ночи, ворочаясь с боку на бок, переживая из-за чего-то, что казалось таким огромным, страшным и неоспоримым, только для того, чтобы, наконец, устать и проснуться с чувством… в принципе, все в порядке? Да, я тоже. Тревога, конечно, такая хитрая сука.

На каком-то из этапов пути моего беспокойства о здоровье я ввела правило 24 часов. Оно заключается в следующем: 24-часовой мораторий на беспокойство о любых последних странных вещах с организмом, о которых я сейчас беспокоюсь, по крайней мере, если я на самом деле не истощена, не истекаю кровью или не пребываю в лихорадке. Если я все еще буду чувствовать себя так же после этого перерыва, я что-нибудь с этим сделаю. В большинстве случаев я даже не вспоминаю о том, чтобы вернуться к своим проблемам через 24 часа.

Да, это огромная практика самоограничения. Но, честно говоря, планировщику во мне нравится, что я в принципе планирую время для паники в своем календаре. И если мне не захочется паниковать – тем лучше! Если вы решите попробовать это, то, возможно, заметите то же самое, что и я: список моментов «умирания», которые сохранились после применения правила 24 часов, черт возьми, шокирующе мал. И это осознание мотивирует меня придерживаться установленного правила.

Есть несколько способов, с помощью которых вы можете это сделать, поэтому я предлагаю вам попробовать то, что работает в вашем случае. Может быть, вы будете буквально ставить таймер на 24 часа. Может быть, вы запишите свои опасения на листе бумаги, а затем положите эту бумагу в такое место, куда не будете заглядывать по крайней мере в течение 24 часов. Может быть, вы просто сделаете мысленную пометку. Цель в том, чтобы просто каким-то образом просигнализировать себе, что вы собираетесь на некоторое время выбросить это из головы. На данный момент это запрещено. Если есть причины для паники, вы сможете заняться этим завтра. Главное – заставить себя остановиться, сделать вдох и оценить ситуацию тогда, когда вы не будете находиться в таком тревожном состоянии, как сейчас. Это почти то же самое, как приучать себя не воспринимать каждый дискомфорт в качестве чрезвычайной ситуации.

Это напоминает мне то, что моя подруга Мелани рассказала мне вскоре после того, как пандемия коронавируса поразила северо-восток Соединенных Штатов весной 2020 года. Она проходила медицинскую ординатуру в больнице в Пенсильвании и время от времени работала в колл-центре. В течение этого времени, когда она отвечала на телефонные звонки, она всегда спрашивала: «Что чрезвычайного с вами произошло?».