Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов

class="sup">298.

Как писал Д.И. Иловайский, «государственное начало и единение Русских земель <…> поддерживались только тем, что они находились во владении одного княжеского рода и что князь, сидевший в Киеве, считался старейшиной всем князьям русским»299.

Стоило Ярославу умереть и сделать киевский стол вакантным, как политическая зависимость областей от Киева резко оборвалась и вся иерархия родственников пришла в движение300. Корпоративный принцип объединял русских князей, но внутри клана нарастали противоречия. Если бы Ярослав Мудрый захотел передать свою власть одному из сыновей, остальные не признали бы такого решения и подняли восстание. На примере междоусобных войн наследников Святослава и Владимира Святославича, мы видели, что Рюриковичи мстили друг другу и за меньшие обиды.

Однако Ярослав Мудрый не собирался совершать столь опрометчивых поступков.

В своем завещании он, в соответствии с принципом старшинства, назначил Изяслава править в Киеве, Святослава посадил в Чернигове, Всеволоду отдал Переяславль южный, Игорю – Владимир Волынский и Вячеславу – Смоленск301.

Единственным инструментом воздействия на своих детей, которым реально обладал умирающий Ярослав, был его авторитет великого князя и отца.

Принципы «филадельфии» имели, конечно, значение. Но они рассматривались в основном как инструмент, гарантирующий князьям сохранение жизни. Корпорация не имела утвержденного регламента ротации кадров, а принцип братского соправления не давал ответа на вопрос, кто же из князей будет принцепсом?

По мысли Ярослава, таким человеком должен быть великий киевский князь. Сидя на своем троне, он обязан заменять отца для областных князей, защищать их друг от друга, помогать обиженным и тому подобное.

Боюсь, что и сам Ярослав не очень-то верил тому, что писал в завещании.

Вся эта идиллическая программа братской любви и семейной кооперации не имела под собой никаких реальных оснований ни в политике, ни в экономике русской даннической империи. Желание создать внутреннюю устойчивость в Русском Доме всякий раз вступало в противоречие с порочностью человеческой природы и нестабильностью избранной в русской корпорации групповой модели управления.

Когда в 1054 г. Ярослав Мудрый умер, его дети (видимо, по инерции, заданной отцом) сохранили территориальный мир. Но его политическая конфигурация постоянно менялась.

Младшие сыновья Ярослава – Игорь и Всеволод – очень скоро умерли, и их области без борьбы достались старшим братьям.

После добавления выморочных уделов Изяслав Ярославич завладел почти всеми уездами к западу от Днепра. Помимо Киева он также контролировал Новгород.

Святослав Ярославич, владея Черниговом, захватил власть над Северской землей, управлял страной вятичей, Муромом, Рязанью и Тмутараканским княжеством, то есть господствовал над многими землями к востоку от Днепра.

Третий брат, Всеволод Ярославич, управлял южным Переяславлем на Трубеже (левый приток Днепра) и оттуда простирал свою власть почти над всем Верхним Поволжьем. Ему подчинялись Ростов, Суздаль и Белоозеро302.

Конфликт поколений: бунт племянников

В своих гигантских областях, которые территориально превосходили многие государства средневековой эпохи, старшие Ярославичи не управляли, а царствовали, по примеру своего отца.

Казалось бы, политическая погода этому благоприятствовала: кризиса, связанного со смертью Ярослава Мудрого и переделом власти, удалось избежать; восстаний податного населения не произошло; зависимые славянские земли не потребовали свободы (или летописи не сохранили для нас нужных сведений).

Старшие Ярославичи возомнили себя едва ли не абсолютными монархами. Им казалось, что они воплотили завет своего отца о филадельфийской любви, но тут против господства «стариков» выступило молодое поколение Рюриковичей. Родные и двоюродные племянники триумвиров не хотели мириться с их самозванной гегемонией. Они тоже заявили о правах на власть и территории. Так был развязан длинный ряд княжеских междоусобиц, в которых русская знать с оружием в руках делила между собой то, что войной же было завоевано предками.

Рюриковичи показали себя в грядущих конфликтах не с лучшей стороны. На Русской равнине они продолжали вести себя как захватчики, для которых уезды с их аборигенным населением были всего лишь разменной монетой в династических спорах за власть.

Первым знамя семейной борьбы младших со старшими поднял Ростислав, родной племянник Ярославичей и сын их старшего брата Владимира, княжившего до своей кончины в Новгороде.

В точности неизвестно, был ли вообще Ростислав наделен каким-нибудь уделом. По одним сведениям, он владел Ростовской землей, по другим – сразу же оказался изгоем.

Ростислав затаил на старших братьев кровную обиду. С помощью новгородцев, среди которых жили воспоминания о его отце, он захватил далекую, но выгодную в географическом отношении Тмутаракань, изгнав с берегов Керченского пролива своего двоюродного брата Глеба Святославича. Ростислав утвердился на Таманском полуострове и княжил там с 1064 по 1066 гг., пока не был отравлен греками из-за несогласия с его внешней политикой303.

Одновременно с Ростиславом удар по устойчивости правящего триумвирата нанес двоюродный племянник Ярославичей, полоцкий князь Всеслав Брячиславич. (Великому киевскому князю Изяславу он приходился внуком. Его отец, Брячислав Изяславич полоцкий, умер в 1044 году.)

Уже Брячислав считал Полоцкую область слишком незначительным уделом для своего величия. Он хотел прибавить к своей доле Новгород или хотя бы его западные окраины304. Старшие князья, разумеется, были против любого перераспределения власти.

Брячислав умер, не успев претворить своих мечтаний в жизнь. Но тут за дело взялся его сын. В 1065 г. Всеслав Брячиславич, как единомышленник своего отца и последователь идеи большого передела, напал на Псков и осадил этот богатый торговый город. Не сумев его захватить, князь, нужно думать, отыгрался на псковских пригородах, разграбив все, что могло пойти на оплату дружины и наемного войска. Затем Всеслав стремительно бросился к Новгороду и явился пред новгородцами столь неожиданно, что сумел застигнуть их врасплох.

Выше я позволил себе предположить, как мог действовать Всеслав в псковских пригородах. Что же касается захвата Новгорода, то здесь необходимость в предположениях полностью отпадает, так как в нашем распоряжении имеется запись Новгородской первой летописи. Согласно свидетельству летописца, Всеслав сжег часть города, разбив его защитников, взял в плен женщин и детей и ограбил церковь св. Софии, украв из нее все колокола и паникадила305.

Не правда ли, странный поступок князя-христианина – разорять православные церкви? В дальнейшем мы увидим, что Всеслав был не единственным из русских князей, кто отваживался на подобные деяния.

Ярославичи объединились против Всеслава полоцкого и, отправившись мстить ему за Новгород, продемонстрировали еще более циничное отношение к населению страны, которой владели и над которой безраздельно господствовали.

Когда триумвиры соединенными силами ворвались в Полоцкую землю, они не стали наказывать Всеслава лично. Нет, эти гуманные радетели земли русской захватили принадлежавший Всеславу город Минск, перебили в нем все мужское население, а жен и детей отдали в рабство дружинникам306.

Удивительным образом