The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century - Jürgen Osterhammel

с другом только через имперский центр. В двадцатилетнем процессе прокладки кабелей по миру мало что было связано с передачей технологий новым участникам или подражателям. Право собственности на оборудование и контроль над ноу-хау оставались в руках немногих изобретателей и инвесторов.

Что касается "старых" средств связи, то в период с 1871 по 1913 г. произошло значительное увеличение объемов почтовых отправлений - с 412 млн. до 6,8 млрд. единиц в год внутри Германии и примерно на столько же - за рубежом. Никогда еще международная переписка не была так распространена, как летом 1914 г. Конечно, еще далеко не каждый житель планеты получал почту, но даже в периферийных районах Европы она начала истощаться. Значительная часть сельского населения России не имела ни почтовых ящиков, ни почтовых отделений. А вот огромные пространства США к кануну Гражданской войны были уже основательно охвачены почтой; коммуникации и грамотность населения двигали друг друга вверх по непрерывной спирали.

Еще одной новой сетеобразующей технологией стало электроснабжение, которое также появилось на сцене в переломное десятилетие 1880-х годов. Простейшие прототипы центральных электростанций действовали уже в начале десятилетия, а передача тока на определенные расстояния между городами стала возможной в начале девяностых годов. Сети должны были сочетать в себе три функции: производство (в основном за счет водной энергии), хранение и передачу электроэнергии. Накануне Первой мировой войны технологии были развиты настолько, что системы регионального производства и распределения энергии существовали практически во всем мире. К этим системам были подключены городские домохозяйства, электричество вошло в повседневную жизнь обеспеченных слоев населения, а электродвигатель находил все более практическое применение в транспорте и производстве. В то время как в Великобритании был создан телеграф, а в Америке - телефон, мировым центром электричества стала Германия - точнее, Берлин, "электрическая метрополия». Крупной стандартизации, сравнимой с той, что была на первых железных дорогах, пришлось ждать до 1914 г.; до этого времени существовал хаос различных напряжений и частот, лишь немногие электрические сети выходили за пределы отдельных городов и регионов и не пересекали государственных границ. Только в 1920-х годах появились технические и политические условия для создания широких энергетических связей, а в 1924 году на первой Всемирной энергетической конференции была четко сформулирована необходимость международного регулирования.

 

2 Торговля

Мировой рынок-Региональные рынки-Ниши

Долгое время рост современной мировой экономики рассматривался на Западе как распространение связей и контактов за пределы Европы; этому способствовал и запоминающийся образ поэтапного развития экспансивной "современной мир-системы" (Иммануил Валлерстайн). Сегодня, однако, более правдоподобно предположить, что формирующаяся мировая экономика XVII - начала XVIII вв. была полицентричной: в разных частях света одновременно процветали несколько различных коммерческих капитализмов, каждый из которых был связан с ростом производства для удаленных рынков. Европейская торговля доминировала в Атлантике и с середины XVIII в. оттесняла азиатскую конкуренцию. Однако было бы слишком упрощенно представлять себе мировую экономику, перестроенную после 1840-х годов под эгидой свободной торговли, как единую сеть, охватывающую весь земной шар. Мировой рынок - это довольно абстрактная теоретическая фикция. В зависимости от товара (которым может быть и человек) многие рынки выросли настолько, что их можно назвать глобальными. Но ни один из них не может быть отделен от конкретной географии, ни один не охватывает Землю геометрически равномерно.

Региональные подсистемы сохранили или вновь обрели собственную динамику. В период с 1883 по 1928 гг. торговля внутри Азии росла значительно быстрее, чем между Азией и Западом; и в основном дифференциация и распределение экономических ролей внутри этих региональных систем происходили внутри, а не из Европы или от европейцев. Так, после 1800 г. - не раньше! - в Азии сформировался международный рынок риса: Бирма, Сиам и Индокитай экспортировали этот товар, а Цейлон, Малайя, Голландская Ост-Индия, Филиппины и Китай импортировали его. Спрос на рис был не столько показателем бедности, сколько результатом региональной специализации и, в определенной степени, более высоких стандартов потребления, поскольку во всех азиатских обществах он рассматривался как высокосортный злак, сравнимый с пшеницей в Европе. Распространение современных технологий не обязательно означало исчезновение с трансграничных рынков "досовременных" форм транспортировки и обмена. Маршруты джонок в Юго-Восточную Азию из великого порта Кантон отнюдь не были наследием "традиционного" Китая, а стали прямым следствием торговой монополии, которую император Цяньлун предоставил этому городу в 1757 году. Джонки не устарели в течение XIX века, так же как и арабские доу в Индийском океане. Европейские корабли не вытеснили другие суда, за исключением перевозки хлопка и опиума. Торговые связи с Юго-Восточной Азией оставались под контролем Китая.

С точки зрения истории коммерции XIX век во многом стал продолжением раннего Нового времени. В XVII и XVIII веках европейские купцы уже добились больших успехов в организации межконтинентальной торговли через культурные границы; чартерная компания, особенно в Азии, была весьма эффективным нововведением, упадок которого впоследствии был обусловлен не столько собственными недостатками, сколько идеологическими оговорками восходящего либерализма. С 1870-х годов началось ее скромное возрождение в колонизации Африки, пионером которого стала Объединенная африканская компания (1879 г.). Помимо крупных бюрократических организаций, таких как Ост-Индская компания и Verenigde Oost-Indische Compagnie, на нескольких континентах процветали индивидуальные купцы, основной группой которых в XVIII веке были "капиталисты-джентльмены" из Лондона и южных английских портов, а также многочисленная группа шотландцев и растущее число североамериканцев. Торговые сети, в которые были вплетены эти люди в эпоху парусных кораблей и меркантилизма, во многом предвосхитили глобальную торговлю XIX века. Имевшиеся в их распоряжении внутренние средства и потоки информации можно назвать предвестниками современности (с точки зрения мира компьютерной связи 1900 года): крупные торговые организации и деловые сети индивидуальных предпринимателей держались вместе и поддерживались непрерывной перепиской. Это были «империи в письменном виде».

Рассматривать XIX век только как век индустриализма - значит упускать из виду тот факт, что купцы оставались важнейшей силой, связывающей мировую экономику воедино. Приспосабливаясь к обстоятельствам и помогая их формировать, они соединяли удаленные рынки и различные режимы производства, накапливали капитал, который мог перетекать в банковское дело и промышленность, и создавали потребность в транснациональной координации и регулировании, что привело к появлению новых практик координации и свода пересекающего границы коммерческого права.

Эта способность купцов к организации не была монополией Запада. Торговые сети также способствовали процветанию Китая в XVIII веке, обеспечивая оптимальное разделение труда между различными провинциями империи. Они также предполагали наличие высокоразвитой письменности и основывались не на родственных связях, а на солидарности людей, проживающих в одной местности. Определенные отрасли по всему Китаю находились в руках купцов из того или иного города. Методы