Том 13. Салли и другие - Пэлем Вудхауз

��Мы можем представить ее как�

��Да, да, да. Прощайте. Мудрец обреченно вздохнул.

��Всего хорошего, сэр рыцарь,�� сказал он.�� И не забудь оплатить мне по счету.

Агравейн вскочил в седло и. поскакал, дивясь чудесам, которые мы порой встречаем в жизни.

В ОТЕЛЕ �АЛЬКАЛА�

1

В �Алькала�, как и во многих других нью-йоркских гостиницах, распределение цен на номера очень напоминает плохо скрученную сигару � слишком толсто посередине и слишком узко на концах. Комнаты на средних этажах очень дороги, настолько дороги, как будто золотой век не ушел безвозвратно, а задержался как раз посреди гостиницы. Номера ближе к чердаку � дешевле; еще дешевле номера на первом этаже.

В самых дешевых номерах и гостиная, и прихожая, и спальня � в одном месте. Один из таких номеров был совсем уж непритязателен: кресло, еще одно кресло, протертый половик, кровать, сильно напоминающая раскладушку. Вероятно, эта кровать годами мечтала стать полкой для книг, но дальше раскладушки ей продвинуться не удаюсь. Был еще и стол общего назначения, залитый тут и там чернилами. Именно за ним ночь за ночью Максвел Резерфорд писал свои рассказы. Иногда у него получалось то, что не стыдно показать миру.

Максвел Резерфорд был англичанином и младшим сыном англичанина. Его удел не отличался ничем от удела младшего сына в любой другой стране. Свою карьеру он начал как один из многочисленных служащих Нового Азиатского Банка, распространившего свои филиалы по всему миру. Учреждение было действительно солидным, и Макси оставалось лишь принимать поздравления родственников, которые справедливо считали большой удачей получить такое место. Однако сам он не разделял их точки зрения. Как ни солидна, как ни престижна была его должность, в ней было слишком мало романтики. И если уж быть до конца откровенными, место было не особенно прибыльным. Макси получал крохи. Таковы были его перспективы, если бы он решил остаться в банке. Но в очень скором времени он уяснил для себя одну простую вещь � в банке он надолго не останется, а выйдя из него, смело ступит на тернистый путь литературы.

Макси научился радоваться даже тому, что посылала ему судьба, которая его не баловала, но так или иначе, он все-таки был в Нью-Йорке, где иногда что-то происходит. Уж точно, в Нью-Йорке у него было больше шансов, чем в его родном местечке, которое и обозначено-то не на всех картах. Проигрывал ли он, или ему улыбалась удача, с уверенностью можно сказать одно � он был на ринге, и он был готов драться. Именно поэтому каждую ночь он сидел за письменным столом и писал. Иногда он только пытался, и тогда он испытывал настоящие муки.

Вы не найдете такого часа, когда этот отель полностью погружен в сон. Даже ночью слышатся голоса танцовщиц, репортеров и других ночных пташек. Лежа в кровати, Макси слышал их шаги по коридору и с некоторым временем настолько привык, что ждал их как что-то привычное, то, что, казалось, могло связать его с внешним миром. Но для них он оставался невидимым, как только уходил к себе в номер. Он был абсолютно один в самом сердце великого города. Иногда он улавливал обрывки бесед, иногда до него доносилось чье-то имя. Он взял себе в привычку придумывать характеры и судьбы к этим случайно подслушанным именам. Одно имя, Пегги, доставляло особенно много пищи для фантазии. Он представлял ее веселой и бойкой. Проходя мимо его двери, она всегда что-то напевала. Она пела и в первый раз, когда он только услышал ее имя. �Пегги, перестань!�� послышался девичий голос.�� Разве тебе еще не надоела эта мелодия там, в театре?� Макси почувствовал, что ему было бы интересно взглянуть на эту Пегги.