Сердце призрака - Лориэн Лоуренс

Дракулы?

– Я вообще-то склонялся к голосу доктора Франкенштейна[8].

– Франкенштейн не был доктором.

– Очень даже был. Доктор Виктор Франкенштейн создал монстра, которого большинство называет Франкенштейном, хотя правильнее будет «чудовище Франкенштейна».

Я нетерпеливо отмахнулась.

– Ладно-ладно, читай дальше.

– «Правило четвёртое: вооружайтесь. Если привидение является демоном, оно может вам навредить (вопреки распространённому заблуждению). «Чем мне вооружаться?» – спросите вы. Ответ прост: знаниями». – Майк поднял глаза и улыбнулся. – А этот парень начинает мне нравиться.

– Давай уже…

– «Ищите подсказки, следите за привидением, общайтесь с другими, вступившими в контакт, – собирайте всевозможную информацию».

Я так заслушалась, что сместилась на краешек стула. В голове замелькали смутные образы, по коже побежали мурашки.

– «Правило пятое: вовремя отступите. Если демон отказывается покидать наш мир, вы должны немедленно уехать как можно дальше. Разозлённый злой дух способен навеки получить контроль над человеческой душой. И даже убить». – Последнее предложение стёрло с лица Майка самодовольную ухмылку, и мы уставились друг на друга поверх пламени свечи.

Неожиданно на кухне стало очень холодно, и лист с правилами смахнуло со стола будто порывом ветра. Я придвинулась к Майку вплотную и с ужасом уставилась на стены, по которым словно начали расползаться огромные тёмные пауки: на сей раз их породил явно не хвост Билли. Тени собрались на потолке прямо над нашими головами, как стая ворон с расправленными крыльями.

– Майк…

– Паркер!

Кто-то громко постучал во входную дверь. Билли вскочил и завыл, прогнав тени и холод.

Мы с Майком переглянулись, после чего схватили фонарики и побежали в гостиную. Но сколько бы мы ни всматривались в окно, в темноте невозможно было понять, кто стоит на крыльце и барабанит в дверь. Сердце билось в такт глухим ударам и грозило проломить рёбра.

– Куинн, солнышко, открой! – позвал знакомый голос.

– Бабушка Джейн! – ахнула я.

Метнувшись в прихожую, я торопливо впустила в дом бабушку и Реда. С жёлтых дождевиков гостей так и лило.

– Твоя мама сказала, что ты одна, вот мы и принесли гостинцы. Держите. – Бабушка вручила нам с Майком корзинку со всякой съестной всячиной, фонариками и батарейками. После чего стянула дождевик, под которым скрывались красочная вязаная жилетка и несколько слоёв хрустальных бус, достала из кармана маленькую бутылочку и принялась опрыскивать всё вокруг ароматическим маслом.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Очищаю дом, – ответила бабушка и завинтила крышку бутылочки. – А теперь давайте разберём вещи.

Мы отнесли гостинцы на кухню и повесили мокрые дождевики сушиться, а Ред включил портативный генератор, чтобы подзарядить телефоны.

– Кто знает, сколько мы пробудем без света, – пояснил он.

Бабушка Джейн ласково ущипнула его за щёки.

– Обожаю мужчин, которые всегда ко всему готовы.

Ред покраснел, как помидор, и его глаза счастливо заблестели.

Бабушка хлопнула в ладоши.

– Кто голодный?

– Я! – хором ответили мы с Майком, хотя успели объесться чипсами и печеньем.

Бабушка Джейн принялась доставать из корзины каким-то чудом не успевшие остыть кусочки запечённой грудинки, а затем извлекла наружу целый пакет ломтиков свежего домашнего хлеба. Соорудив бутерброды, мы снова сели играть в «Пьяницу». Бабушкин смех заглушал гром и шум дождя и постепенно прогнал из моей души страх.

Глава 10

Свет включили около девяти вечера: к тому моменту ливень выдохся до крупной мороси. Мне даже стало слышаться что-то мелодичное в постукивании капель по крыше.

Бабушка и Ред ушли. Они решили проверить дом Реда, который находился через дорогу. Родители Майка и моя мама должны были вернуться лишь через час, когда немного сойдёт вода, но тут друг заявил, что ему уже пора.

– Папа просит посмотреть, не залило ли подвал, – объяснил он. – Но я могу вернуться, если хочешь. Заберу свои вещи и подожду, пока гроза совсем не закончится.

– Нет, не стоит. Я принесу тебе вещи завтра. А пару часов и одна побуду, не проблема.

Майк поджал губы, как мне показалось, огорчённо.

– Спасибо, что пустила к себе. До встречи, Паркер.

– Пока, Майк.

И он ушёл.

Я закрыла дверь. В доме стало нестерпимо пусто и тихо. Ну хотя бы на кухне меня ждал Билли.

– Как насчёт чашечки бабушкиного чая, дружище?

Он по-собачьи улыбнулся, и я достала из шкафа оловянную банку, полную домашних пакетиков чая, который мы на днях намешали с бабушкой. Включив мамин радиоприёмник и покачивая головой в ритм музыке, я налила в чайник воды.

Есть что-то неуловимо успокаивающее в кухонных ритуалах, и впервые я начала понимать любовь бабушки к готовке. Конечно, кипячение воды едва ли можно засчитать за стряпню, но сама идея мне стала ближе. В каком-то смысле приготовление еды напоминает бег: у тебя есть задача и, зная необходимые для её выполнения шаги, ты растворяешься в процессе достижения цели.

За этими размышлениями вскипела вода, и от залитого кипятком пакетика по кухне поплыл землистый аромат с цитрусовыми нотками. Я прислонилась к раковине и смотрела в окно на стихающий дождь.

Вдруг лампа мигнула, затем ещё раз. И ещё. Я застыла, молясь, чтобы электричество опять не отключили. Билли у моих ног заскулил.

– Всё хорошо. Бабушка Джейн и Ред в доме через дорогу, – громко сказала я, наверное, больше для себя, чем для Билли.

Наклонившись, я погладила пса по голове, и в этот миг льющуюся из динамика музыку прервал треск помех, да такой громкий, что Билли отскочил и завыл, а я невольно зажала уши. На кухне вдруг стало темно и холодно. Лампа снова три раза моргнула и погасла.

– Билли? К ноге!

Я пошарила по столу в надежде нащупать фонарик. Пёс не переставал скулить, но я не могла сообразить, с какой стороны доносится звук.

– Билли?

Резко включился свет, и помехи оборвались, сменившись битловской песней «Пусть будет так»[9]. Папа её обожал. Меня будто парализовало: после его смерти я ни разу её не слушала – знакомые аккорды как ножом вскрыли грудь и рассекли сердце надвое. У меня перехватило дыхание, из глаз градом полились слёзы.

Билли вновь завыл, низко и отчаянно, как если бы ему было больно. Вой вывел меня из ступора, и я вырубила радио, но в спешке задела кружку, и на руки плеснуло кипятком.

– Блин!

Продолжая плакать, я бросила кружку с ложкой и пакетик с чаем в раковину и повернула кран. Журчание воды заглушило всхлипы. Билли прижался ко мне и наконец затих, пока я старалась успокоиться, держась для надёжности за край стола. Я заметила своё отражение в окне и на секунду будто смотрела на папу. Мне с детства твердили, что я