Измена. Право на истинную (СИ) - Рууд Рин

“Ничего,” — глухо рычит Ивар. — “ Ты и в образе зверя надоедливый”

“А ты зануда” — Вестар обнажает резцы и убегает резвыми скачками. — “А теперь мы намерены пугать садовников!”

Ивар вновь вглядывается в мои глаза, и недоумение со смущением пересиливает желание побегать с ним по саду, и я возвращаю себе руки и ноги. Торопливо поправляю платье на груди, приглаживаю юбку и отползаю в угол. Я напугана. Я была на грани слияния со зверем. Стремление волчицы подурачиться в кустах и на траве чуть не стало моим, а мои чувства и эмоции почти переплелись с животным началом. Разум и инстинкты не боролись против друг друга.

— Уходи, Ивар, — шепчу я, когда он тянется ко мне мордой.

“Это зверь хочет лечь тебе на колени” — глаза Ивара разгораются голубым огнем.

— Только он?

Замирает, прижимает уши и в следующую секунду сбрасывает шерсть. Натягивает штаны, сапоги и встает, раздраженно одернув рубашку. Приглаживает волосы пятерней, разворачивает и размашисто шагает прочь:

— Сегодня к вечеру явятся мои родители, — голос сухой и тихий.

— Когда не знаешь, что сказать, пугай гостями, — слышу над головой голос Верховного Жреца.

Поднимаю лицо. Стоит по другую сторону перил и жует травинку.

— И вы тут? Вы, что, подслушивали? Где вы прятались?

— Секрет, — хитро улыбается. — Ты в курсе, что о Верховном Жреце ходит много легенд?

— Например? — сдавленно отвечаю я.

— Например, что Верховный Жрец не один.

— Это как?

— Без понятия, милая, но мне нравится теория, что я призрак, — умиротворенно шелестит, затем округляет глаза и рявкает. — Бу!

Я вскрикиваю, вскакиваю и убегаю под его хохот. Оглядываюсь. Из зеленого лабиринта в глубине сада выныривает кухарка Даза. Прячется в тенях и торопливо семенит в сторону беседки, суетливо поправляя чепчик на голове.

— Отвратительно, — слышу голос Вестара из зарослей черной смородины. — Он же старый.

А затем вновь раздается рык и мимо пролетает белая тень.

Глава 45. Некрасивые слухи

— Признали нас, да? — воркует Рада, моя свекровь, укачивая Анрея на руках.

Вся в шелках и драгоценностях. И ей дорогой наряд и кричащие украшения идут. Каждый раз удивляюсь тому, что любая другая на ее месте выглядела бы нелепо, но не она. Может, дело в ее бледной коже и почти белых волосах. Кстати, в подарок она привезла мне ожерелье из золота и огромных изумрудов. Вот и думай теперь, как его и с чем носить.

— Кровь не вода, — самодовольно хмыкает свекр Игран, заглядывая в глаза Эрвина.

А вот он мужик мужиком, которому совершенно не идет бархатный камзол и массивные кольца на пальцах. Его бы в простую рубаху и топор в руки. И лишь когда он улыбается, его лицо смягчается.

Анрей и Эрвин пускают слюни на руках бабушки и дедушки, недоуменно рассматривая их лица. Не кричат и не капризничают лишь потому, что полчаса назад устроили истерику из-за внезапной метаморфозы в волчат.

— Нам нужен их портрет, — Рада поднимает взгляд. — Я уверена, вы этим вопросом не озаботились.

— Нет, — мрачно отвечает Ивар.

— Как обычно, — Рада закатывает глаза.

Нас от сердитой лекции, почему важны портреты, спасает Вестар, который врывается в гостиную с дикой улыбкой. Торопливо застегивает последние пуговицы рубашки, заправляет ее в штаны и разводит руки в стороны:

— Мама! Папа!

— Трезвый? — зло спрашивает Игран.

— Выпить из лужи грязной воды ведь не считается?

— Вестар, — Рада поджимает губы, а вот Анрей и Эрвин улыбаются.

— Секунду, мамуль, — вскидывает руку, хрустит шеей и глухо рычит, сжав челюсти.

На шее пробивается белая шерсть, но через пару секунд исчезает, и Вестар опять сияет улыбкой:

— Мы со зверем почти нашли общий язык, — размашисто шагает и падает в кресло рядом с молчаливым Иваром. — Пока у меня выходит только подкуп.

В глазах Играна проскальзывает недоверие, а Рада обеспокоенно хмурится:

— Зверем?

— Он в тебе еще жив? — Игран смеривает его беглым взглядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я бы сказал, что слишком жив, — Вестар кривится, откидывается назад и вздыхает, — хотя неделю в подземелье, скудные харчи…

— Не заливай, а, — Ивар зыркает на него. — Кормили тебя хорошо.

— Я все равно недоволен, — пожимает плечами. — Я привык к другому меню. Устриц я так и не увидел.

— Что-то не припомню, чтобы волки ели эти сопли, — Игран сводит густые белесые брови вместе.

— Я лишь наполовину волк.

— А наполовину надоедливый болван, — шипит Ивар, а наши сыновья урчат, уловив напряжение между отцом и дядей, а затем смеются.

Я хочу скрыться с сыновьями в покоях. Родители Ивара меня никогда не обижали, не оскорбляли и не унижали, но теплой привязанности и дружбы с ними у меня так и не случилось, и я сейчас чувствую себя очень неловко.

— Даже малышам смешно от ваших вечных дрязг, — Рада с осуждением качает головой. — Сколько можно? Ладно в детстве вы грызлись и дрались, но сейчас? Не пора ли взрослеть?

— Кстати, почему вы его не забрали к себе и не привели в чувство? — Ивар изгибает бровь. — Вы же его родили, а скинули ответственность за взрослого мужика на меня.

— Ты же Альфа, — безапелляционно отвечает Рада. — Вот почему. Что за глупый вопрос?

Ивар шумно и устало вздыхает. Массирует переносицу долгую минуту и после опять надевает маску лживого равнодушия.

— И это ты сейчас глава семьи, — Игран расплывается в улыбке. — Другое дело, что ты сам, возможно, не дорос до ответственности за нее.

Я бы предпочла, чтобы наши гости просто сюсюкались с внуками и удивлялись их маленькими ручкам и ножками, а после мы бы отужинали в непринужденной семейной обстановке. Напряжение нарастает, и воздух вот-вот заискрит.

— Это такой толстый намек, — Вестар поддается в сторону Ивара, — что папуля жаждет занять твое место. Это же он должен был сменить дедушку… но, — ухмыляется, — воля леса и все такое… Ну, ты знаешь этот мотив песни.

— Это толстый намек, что в семье очень неспокойно, — цедит сквозь зубы Рада. — Альфа и его Нареченная на несколько месяцев скрылись в лесу. И чуть не одичали.

— Мы ведь вернулись, — Ивар холодно улыбается.

Его тоже утомляют гости. Я улавливаю его желание забрать сыновей и прогнать родителей, которые явились для того, чтобы нас повоспитывать.

— И бунта с интригами не случилось лишь потому, что Верховный Жрец с твоим дедом подсуетились и убедили всех, что вы в лес отправились для зачатия детей после неудачных попыток, — Рада вытирает слюни с подбородка фыркающего Анрея, а он опять пускает струйку и улыбается, хитро прищурившись, а затем чихает и изумленно моргает.

— Предполагаю, что это теперь в моду войдет бегать в лес и там детишек делать, — Вестар беззаботно смеется. — И сколько же идиотов одичает или помрет. Прелесть. Мне нравится. А то юбки, корсеты… А тут в лес за детишками.

— Это несмешно, — шепчу я.

— Да, совсем несмешно, — соглашается Игнар, — учитывая, какие слухи предшествовали вашему побегу.

Было глупо ожидать, что не поползут сплетни об Иваре и его милой чародейке. На меня накатывает злость и желание вызвериться на муженьке, который лишь хмурится:

— Какие же?

— Ты-то дурачка не строй, — Вестар закидывает ногу на ногу.

— О связи Илины с Вестаром, — Игнар переводит взгляд на меня, — о ваших тайных встречах.

Глава 46. Страсти

Я аж хрюкаю от неожиданности. Прикрываю рот пальцами и шепчу:

— Что?

— Присоединяюсь к вопросу, — Вестар медленно и недоуменно моргает.

В готиную вплывает Лада со служанкой. Они забираю заснувших Анрея и Эрвина и торопливо оставляют нас. Минута напряженного молчания.

— Это ты, урод, в этом замешан? — Ивар разворачивается с рыком к нему. — Это твои фокусы?!

— Не то, чтобы я не находил Илину прелестной милашкой, но… — Вестар издает короткий смешок и продолжает, — но обычно слухи, которые я распространяю, имеют под собой основание.