Измена. Право на истинную (СИ) - Рууд Рин

— Что ты ищешь?

— То, что тебе придется по душе и перебьет впечатление от “Дождливого утра”.

— Не стоит.

— А это я уже сам решу.

Через минут десять вручаю ей стопку из пяти книг:

— Вот.

— О любви? — с опаской спрашивает Илина.

— Чуток трагизма, капелька приключений и много любви, —уверенно киваю.

— Ты и такое читаешь? — переводит взгляд с книг на меня.

— Я много читаю, Илина.

— Это я знаю, — сводит брови вместе. — Вечно в библиотеке торчишь.

— Я так отдыхаю.

— Нет, тут ты прячешься от меня, — невесело хмыкает. — Хотя одно другому не мешает. От надоедливой жены тебе тоже было важно отдыхать.

— Ты пытаешься вывести нас на скандал? — устало спрашиваю я.

— Я думаю, что тебе, как мужчине, не стоило играть весь этот спектакль со мной, — с серой тоской всматривается в глаза. — И да, я хочу скандалить. Хочу по камушку тут все разнести. Хуже смерти — это жить во лжи. Ты поэтому и перечитываешь “дождливое утро”, потому что герой жил честно.

— Возможно, — убираю выбившейся локон ей за ухо, а она отступает и торопливо выходит из библиотеки, но я все равно замечаю ее легкий румянец на щеках.

Минуту вслушиваюсь в свое учащенное сердцебиение и в зверя, который удивленно затихает.

— Ну и бардак у тебя тут, — в библиотеку вальяжно входит Верховный Жрец, ковыряясь в зубах мизинцем. — Слушай, тебе бы брата выгулять в лесочке, чтобы он там за зайчиками побегал. Подозреваю, что предпримет попытку сбежать, но он там у тебя внизу буянит и требует кровавой охоты.

— Может, ты им займешься?

— Прости, но у меня тут свиданка намечается, — Жрец расплывается в улыбке. — Я почти сломил оборону этой пышечки. И мне сейчас срочно нужна поэзия, — уверенно шагает к разбросанным книгам. — Женщины любят ушами.

Глава 44. Так не должно быть

— Ну, ты читаешь те книги, которые я тебе дал? — раздается за спиной голос Ивара, и я вздрагиваю.

Я стою в беседке, которая оплетена плющем и вьюнками и наблюдаю за белыми рыбками в пруды. Подныривают под кувшинки, затем всплывают и вновь уходят на дно. Я, наконец, выползла из спальни после двух бессонных ночей за чтением. Хотела выйти к пруду незамеченной, отдышаться, но, похоже, Ивар караулил меня.

— Илина.

Я не хочу, чтобы Ивар видел мое красное лицо. Я смущена. Я вышла подышать свежим воздухом, потому что книга “Алые розы” меня взбудоражила. Перед финалом меня ждала красивая, чувственная сцена близости между главными героями, которые, наконец, объяснялись друг другу в любви. Нет, в строчках не было никакой пошлости, которая бы могла отвратить от чтения. Все было тонко и красиво, как кружева на бархате, и я очень впечатлилась.

Впечатлилась и вспомнила объятия Ивара, его губы и горячее дыхание.

— Алые розы прочитала, — тихо отвечаю я. — Мне понравилось. Красиво и трепетно. Наверное, она тебе показалась скучной.

— Если бы она была для меня скучной, то она бы не оказалась в твоих руках.

Недоверчиво оглядываюсь.

— Тогда тебя, вероятно, впечатлили сцены поединков?

— Нет, мне понравилась история любви, — спокойно отвечает он. — Ради поединков я бы почитал что-нибудь другое.

— Хочешь сказать, что ты переживал, объяснится ли герой в любви или так и будет гордо молчать и вляпываться в проблемы?

— По-моему скромному мнению, вляпывалась в проблемы героиня.

— Да они оба хороши, — фыркаю я.

Солнечные лучи пробиваются сквозь плющ и яркими пятнышками падают на лицо и шею Ивара. Квакают лягушки, стрекочут цикады, и ветер дышит запахами зелени, воды и листвы.

— Это было глупо со стороны Зольды выпрыгивать из кареты… — шепчу я. — Ногу вывернула…

— А Абрахаму не стоило уходить после танца и ввязываться в драку с пьянчугами у таверны, — Ивар не отводит взгляда.

— Но Зольда оскорбила его, — едва слышно отвечаю я. — Это еще глупее, чем из кареты сигать.

— А после драки лечила его раны.

— Думаешь, они тогда поняли, что влюблены?

Я едва дышу. Мне нравится этот разговор, и я не хочу его случайно оборвать какой-нибудь глупостью. Я прочитала хорошую книгу, и мне важно сейчас поделиться своими впечатлениями, обсудить героев, чтобы их затем отпустить и начать новую историю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Влюбились они при первой встрече на ее первом балу, — Ивар делает шаг.

Я не могу сдержать улыбку, потому что героиня при первой встрече убегала от отца и толкнула Абрахама в фонтан.

— Но да, поняли они, что влипли, после драки, — Ивар тоже улыбается.

Ему тоже после уединенных вечеров хотелось с кем-то поговорить о прочитанном? Молчу несколько минут и тихо спрашиваю его об этом. Ивар отвечает не сразу.

— Нет. Я наслаждался уединением, чужими жизнями и у меня не было желания обсуждать книги, которые читал. До недавнего времени.

— До недавнего времени? — переспрашиваю я

— Мне было интересно послушать твое мнение о “Дождливом утре”. Оно было очень эмоциональным и гневным. А сейчас мы будто обсудили близких знакомых, за которых рады, что у них все хорошо.

Я не замечаю, как он оказывается совсем рядом. Солнечные зайчики теперь у него на волосах.

— Но я бы не рекомендовал тебе ночами не спать, какой бы интересной книга ни была.

— Постараюсь, — шепчу я, — но не обещаю. Кроме книг у меня два голодных волчонка, которые особенно прожорливы ночью.

Ивар целует меня, коснувшись теплыми пальцами щеки. И это поцелуй легкий, ласковый, как и это утро. Я вдыхаю его выдох, и у меня кружится голова. Из мимолетной слабости меня выдергивает плеск воды и рык. Я оборачиваюсь, стыдливо прижав пальцы к губам, которые горят будто обожженные.

Под воду восторженно уходит Вестар в волчьей шкуре, а через секунду выныривает возмущенным человеком:

— Это надо остановить! — встряхивает влажными волосами. — Ивар! Черт тебя побррррр…

И в пруду вновь неиствует с рыком белый волк, который ловит рыбок, фыркает и встряхивает ушами.

— Это он тебе мстит за все те годы твоей тирании, — насмешливо отвечает Ивар.

Вестар выплывает из пруда, отряхивается и скачет в кусты мимозы, в которых затем раздается крик:

— Вот гад! Ты либо уже становись главным и убегай с концами в лес, либо прекррррр...

— На охоте то же самое было, — Ивар вздыхает. — Вестар особенно опечалился, когда он пришел в себя с сырой оленьей печенью в зубах.

— А он придет в себя?

— Придет. Это странно, но его зверь не желает дичать и давить человека.

Он подозрительно замолкает, и моей ладони касается влажный волчий нос. Отвлекаюсь от кустов, в которых Вестар ведет войну с упрямым зверем, и смотрю на Ивара. Облизывает пальцы, а затем поднимает морду, навострив уши. Он забавный в рубашке и штанах, что сползают с его задней части.

— Ты тоже решил поупрямиться?

Взгляда голубых глаз не отводит и ждет свою мохнатую красавицу, которая требует, чтобы я ее выпустила. Она терпела мои бессонные ночи с книгами, не мешала и не бузила.

— Надеюсь, мы не полезем в пруд, — вздыхаю я и опускаюсь на четыре лапы, путаясь в платье.

Ивар касается своим носом моего, лижет морду и вновь всматривается в глаза.

“Ну, побежим в лес или нет?” — проскальзывает мысль под волчьим восторгом. — “И надолго ли?”

“Не думаю”, — улавливаю Ивара в его звере.

“Ивар?” — фыркаю в его морду.

“Не признала?”

“Такого раньше не было”

“Не было”

“И это все, что ты можешь сказать?” — Возмущенно интересуюсь я, а моя волчица ласково бодает Ивара. — “Что это такое?”

“Не знаю”

Прижимается щекой к моей шее, и в беседку заглядывает любопытная морда Вестара. Открывает пасть, вываливает язык и тяжело дышит:

“Я сожрал стрекозу. И она была мерзкой на вкус”

“Пошел прочь!” — огрызается Ивар на него.

“Я бы с радостью, но сейчас я под властью этого пушистого идиота. И ему очень любопытно, что тут у вас происходит”