Неприкаянная душа - Лариса Малмыгина

Пробудившись, я поняла, что погибла. Мерзкий доктор обкурил меня каким-то дымом, благодаря которому я впала в глубокий сон. Вероятно, он хорошо разбирался не только в ядах, но и наркоте. И гипнозе. Разгибая онемевшие члены, я поползла на свет, мелькнувший в конце темного помещения. Солнце радостно рванулось в мои глаза, заставив крепко зажмуриться. За спиной зияла беззубым ртом сырая землянка, спереди переливался изумрудными красками смешанный лес.

— Доброе утро, королева, — грубо вмешался в мои мысли ненавистный хриплый голос с итальянским акцентом. — Ты еще не передумала стать моей женой?

— Еще не передумала, — скривилась я, отлично осознавая, что отрицательный ответ отрицательно повлияет на мою судьбу. А так, кто знает: пока дышу — надеюсь.

— Жакаль приедет к обеду на крытой повозке, нагруженной всем необходимым для путешествия. Мы переоденемся в крестьян, чтобы благополучно миновать здешние места. Но помни: при малейшем неповиновении я зарежу тебя так умело, что никто не догадается, что ты мертва.

— Спасибо за предупреждение, — усмехнулась я, вспоминая эксклюзивную коллекцию нежного жениха. — Премного благодарна, Ваше Злодейство.

— Ну-ну, полегче! — прикрикнул будущий грозный муж. — Не забывай, с кем говоришь!

В полдень действительно приехала крытая повозка. На козлах горделиво восседал мужик с черным, словно прокопченным лицом. Поглядев на невесту шефа, помощник негодяя довольно потер ручищи, всем своим видом показывая, что несостоявшийся экземпляр несостоявшейся коллекции Экзили ему понравился.

— За тобой не следили? — нахмурился средневековый авторитет.

— Нет, — радостно подпрыгивая на заляпанном грязью сидении, захихикал чернокожий обалдуй. — С той минуты, когда я увидел, как маркиза стала на голову короче, ликование переполняет мою душу. Она была последней из тех, кого я мог опасаться.

— Переодевайся, козочка, да садись в карету, — распорядился колдун, обращая ко мне бородатое лицо чеченского террориста. — Вот тебе узелок с одеждой.

Я покорно заползла в землянку, натянула на себя старое, но чистое платье и на четвереньках вылезла к беглецам. Умилившись моим спортивным способностям, Экзили расщедрился и ткнул в руки голодной «королеве» кусок говядины, явно не желая, чтобы она умерла с голоду по дороге в родные пенаты любящего супруга. Усевшись поудобнее в благоухающую навозом повозку, я обреченно приготовилась к ненавистному путешествию.

Вдруг резко завопила какая-то немузыкальная птица. Ей ответили, тоже отчаянно фальшивя. Деревья, как по команде, расступились, пропуская людей, одетых в солдатскую форму, среди которых я узнала Дегрэ.

— Остановитесь! Именем короля, вы арестованы! — поднимая блестящую шпагу, закричал бравый сержант.

— Не подходите к нам! — заорал взбешенный неожиданным появлением доблестной французской армии Экзили. — Иначе я проткну мадемуазель ножом!

И он действительно приставил острый клинок кинжала к моей спине, как раз под левую лопатку.

— Сдавайтесь! — потребовали на той стороне леса.

— Ни за что! — отчеканил похититель. — Она только моя: на небе и на земле!

А потом запылали деревья, подожженные умелой рукой, а потом загрохотал гром, заслоняя ясное небо черными тучами, появившимися внезапно из-за горизонта. Затряслась земля, обнажая необъятные свои недра. С ужасом оглядываясь на беглецов, солдаты бесстрашного сержанта отступили в глубь леса.

И я закрыла глаза, отдавая себя на волю Господа, вдохнувшего мою бессмертную душу в хрупкую материальную оболочку. Яростный вихрь бережно подхватил невесомое тело жертвы и поднял его вверх, над горящими деревьями. Я видела, как перевернулась ненавистная повозка и погребла под собой объятых адским пламенем грешников. Теплые волны плотного воздуха заключили меня в объятия, прогремев гулким эхом над головой:

— Ты только моя, Алиса, на небе и на земле! Он врет, этот гнусный червяк!

Знакомый голос мгновенно проник в переполненное счастьем сердце, заставив заплакать от восторга глаза. Ликующий вихрь нежно ласкал мои руки и ноги, трепал волосы, и кружил, и кружил в бешеном вальсе.

— Мадим, — не доверяя своим волшебным ощущениям, простонала я. — Мадим, ты нашел меня, ты спасешь меня, ты унесешь меня далеко отсюда.

— Далеко., - отозвался ветер, целуя соленые от слез губы, — далеко.

Звезды в небрежном хаосе рассыпались по небосклону, а потом резко расступились перед нами, как тогда, в колдовском сне. Блаженство охватило мою истерзанную душу, и я, обняв ласковое, похожее на перистое облачко, полупрозрачное тело могущественного спасителя, захлебнулась от сладких рыданий.

ГЛАВА 24

РАЙ

Чарующий алый луч несмело пробивался сквозь розовощекие округлые облака, напоминающие сладкую вату, так любимую мной в детстве. Земля мягкой, ослепительно белой периной ласково ложилась под наши невесомые ноги, приглашая оттолкнуться от нее и взлететь к небесным лакомствам. Волшебный свет животворящей струей проникал в легкие, милостиво приглашая окружающее безмятежное пространство послушать внутренний вокал вновь прибывших. Сердца трепетали и замирали от невыразимого счастья, которое блаженной истомой медленно растеклось по нашим жилам. Хотелось все: взлететь к пушистым облакам, запеть удивительную песню, написать прекраснейшую картину, сочинить необыкновенное стихотворение во славу бытия. И Господа.

Светящийся розовый домик высился на небольшом пригорке, зазывно приоткрыв ажурную дверь. Мы сделали шаг и мгновенно очутились в маленьком палисадничке, источающем волнующие ароматы невообразимых цветов. Среди очаровательных клумб виднелся белый, прозрачный фонтанчик, орошающий растения кристальной влагой.

— Что это? — повернулась я к Повелителю Стихий, заворожено разглядывая черноту его глаз.

— Рай, любимая, — прошептал он, прикасаясь трепетными губами к моему виску. — Мне долго пришлось добиваться разрешения на посещение места жительства ангелов. За это время ты испытала немало горя.

— Да, — подтвердила я, удивляясь тому, что спокойно вычеркнула из памяти все беды, преследующие меня в последнее время.

— Если на земле сохранится хоть один праведник, она будет существовать, — произнес кто-то над моим ухом. — Ты — праведница, Алиса.

Я вздрогнула и взглянула на этот чарующий голос. Прекрасный небожитель в белых одеждах стоял подле нас и пристально смотрел на меня ясными, все понимающими голубыми очами.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, друзья, — улыбнулся Хесед, ибо это был он, — очень рад вас видеть.

— Неужели ты не можешь построить себе что-нибудь поприличнее? — с иронией оглядывая скромное жилище слуги Создателя, поинтересовался элементал. — Для возведения замка на небе не нужны стройматериалы.

— Зачем? — удивился ангел. — Мне уютно и здесь. К сожалению, я не смог помочь милой гостье.

— Почему? — испугался Мадим.

— Ангелы не всесильны — всесилен Создатель. Но Вселенная огромна, ОН не в состоянии облагодетельствовать исключительно всех, — с грустью проговорил небожитель.

— Грешников, а Алиса — святая! — с горечью воскликнул элементал.

— Во Вселенной много миров, в которых обитает достаточное количество чистых душ, — проигнорировал недовольство Повелителя Стихий хозяин дома. — И у каждого мира есть свой покровитель. Повелитель Земли — Иисус.

— Почему ты не обратился к нему? — продолжал кричать Страшная Сила.

— Алиса сама должна попросить Его, — будто не замечая агрессии духа, уточнил Хесед. — Таковы законы Галактики.

— А как она найдет Христа, если нам запрещено пролетать дальше твоего дома, стоящего всего лишь на среднем этаже Рая? — нечаянно касаясь рукой моего плеча, простонал избавитель.

— Найдет на Земле, — вздрагивая от жеста элементала, прошептал ангел. — В начале первого века новой эры.

Везде, на расстоянии взгляда, простирались нежные горы, поросшие ослепительно яркой зеленью. Верхушки гор смущенно розовели в лучах ласкового солнца, щедро дарящего всепоглощающую любовь каждой травинке, каждому живому созданию, имеющему счастье обитать в столь благословенном месте.

— Рай розовый и гористый? — спросила я у верного слуги Господа.

— Нет, он разный, — с готовностью отозвался дух Добра, — потому что каждая душа мечтает о чем-то своем. Не будешь же рад морю, если любишь леса и реки? А здесь все обязаны быть счастливыми.

— Обязанность — это что-то вроде: хочешь — не хочешь, но делай, — поморщилась я.

— О нет, — засмеялся прекрасный собеседник. — В Раю никто ничего не делает по принуждению. Не будет же горевать о своей тяжкой доле поэт, сочиняющий стихи в долине, овеянной романтикой сказок и баллад; не будет страдать художник, стоя у мольберта, пишущий маслом живописный пейзаж необычайно красивого озера. А мечтатели, которые не имели возможности осуществить свои планы на земле? В Раю они смогут все: творить добро, выращивать необыкновенные цветы, любить.