Пираты Венеры - Эдгар Берроуз

Однако вопреки этому (а возможно, благодаря этому), я был уверен, что мы сможем вести корабль так же хорошо, как теперешние офицеры, а может быть и лучше. Кирон с этим согласился.

— По крайней мере, мы знаем общее направление на Тору, — сказал он. — Так что мы сможем поплыть и в другую сторону.

Наши планы зрели, и физическая возможность их осуществления представлялась более и более определенной. Мы завербовали двадцать заключенных, среди которых было пять вепайцев, и эту маленькую команду мы организовали в секретный орден с паролями, менявшимися ежедневно, условными сигналами и рукопожатиями (последнее было взято из практики моего пребывания в братстве колледжа). Мы также приняли имя, назвав себя «Солдатами Свободы».

Меня выбрали вукором, или капитаном. Кирон, Ганфар, Заг и Хонан были моими лейтенантами, хотя я и сказал им, что если мы успешно захватим корабль, то Камлот должен стать моим первым заместителем.

План действий был разработан до последней детали. Каждый точно знал, что ему следует делать. Одним вменялось в обязанность убрать ночную стражу, другие должны были идти к помещениям офицеров и достать оружие и ключи. Затем мы должны были предстать перед командой и предложить тем, кто захочет, присоединиться к нам. С остальными..? — я здесь столкнулся с проблемой. Почти все члены организации хотели уничтожить тех, кто не пойдет за нами, и здесь действительно, казалось, не было выбора, но я все еще надеялся, что найду способ более гуманный, чтобы избавиться от них.

Был среди заключенных один, которого мы все подозревали. У него было злое лицо, но это не было единственным основанием для подозрений — он слишком громко обличал торизм. Мы тщательно наблюдали за ним, где могли, и каждый член организации был осторожен в разговорах с ним. Камлоту первому показалось, что этот парень, чье имя было Анус, подозрителен. Он упорствовал, домогаясь дружбы членов нашей группы и вовлекая их в разговоры на тему торизма и его личной ненависти к нему, он постоянно расспрашивал каждого из нас о других, всегда намекая, что боится, что кто-то определенно из них шпион. Но мы ожидали чего-то в этом роде и думали, что он поставлен следить за нами.

Парень этот мог подозревать нас, сколько хотел, но пока он не имел против нас никаких доказательств, и я не видел, чем бы он мог нам повредить.

Однажды Кирон подошел ко мне, с трудом скрывая очевидное волнение. Это было в конце дня, и нам только что подали ужин — сухую рыбу и твердый темного цвета хлеб, испеченный из грубой муки.

— Новости, Карсон, — прошептал он.

— Давай поедим вон в том углу, — предложил я, и мы вместе побрели туда, смеясь и громко болтая о дневных происшествиях. Когда мы сели на пол, чтобы уничтожить наш скудный ужин, к нам присоединился Заг.

— Сядь поближе, Заг, — попросил Кирон, — я хочу кое-что сказать, что должны знать лишь «Солдаты Свободы».

Он не сказал «Солдаты Свободы», а только — «канг, канг, канг». «Канг» — это название амторского знака, который соответствует букве «к» в земном языке, и когда я впервые произнес эти звуки, то невольно рассмеялся, так как они полностью соответствовали названию хорошо известной тайной организации в Соединенных Штатах Америки.

— Пока я буду говорить, — предостерег нас Кирон, — вы должны время от времени смеяться, как будто я рассказываю анекдот, тогда, возможно, никто не подумает, что это секретное совещание, к тому же и очень важное.

— Сегодня я работал в судовом арсенале, прочищал пистолеты, — начал он, — солдат, который меня охранял — мой старый друг, мы вместе служили в армии джонга. Он мне как брат. Мы умрем друг за друга! Мы говорили о старых временах под знаменем джонга и сравнивали те дни с теперешними, а особенно сравнивали офицеров старого и нового режимов. Он, как и я, и как любой старый солдат, ненавидит своих офицеров, так что мы чудесно провели время.

В конце концов он сказал мне вдруг: «А что насчет заговора среди заключенных?» Это почти что сбило меня с ног, но я не выдал волнения, охватившего меня, потому что сейчас даже брату нельзя верить до конца. «Что же ты слышал?» — спросил я его. «Я слышал разговор двух офицеров, — сказал он. — Один сказал, что заключенный Анус рапортовал капитану, и что капитан приказал ему узнать имена всех вовлеченных в заговор, и их планы, если он, конечно, сможет».

— А что сказал Анус? — спросил я друга.

— Он сказал, что если капитан даст ему бутыль вина, то он думает, что сможет подпоить одного из заговорщиков и выпытать у него все планы. Итак, капитан дал ему вино. Это было сегодня.

Друг мой внимательно посмотрел на меня и сказал: «Кирон! Мы больше, чем братья. Если я могу помочь тебе, достаточно лишь попросить».

Я знал это, и видя, как близки мы к провалу, я решил довериться ему и заручиться его помощью. Итак, я ему все сказал. Надеюсь, ты не думаешь, что я ошибся, Карсон?

— Ни в коем случае, — уверил я его. — Мы вынуждены рассказывать другим — тем, кому верим, но все же меньше, чем лучшим друзьям, о наших планах. Что он ответил?

— Он сказал, что должен помочь нам, и когда мы ударим, он присоединится. Он также обещал, что многие другие солдаты сделают то же самое, и самое важное — это то, что он дал мне ключ от арсенала.

— Великолепно! — воскликнул я.

— Теперь нет причин, почему мы не сможем начать сразу.

— Сегодня ночью! — ответил я. — Передай Ганфару и Хонану, а они пусть передадут остальным Солдатам Свободы.

Мы все усердно рассмеялись, как будто один из нас рассказал забавную историю, затем Заг и Кирон ушли, чтобы передать Ганфару и Хонану наш план.

На Венере, как и на Земле, великолепно зарождаются заговоры, а вот выполнение их не всегда проходит гладко.

Каждую ночь со времени отплытия корабля из порта Вепайи люк нашей дурно пахнущей тюрьмы открывался для вентиляции, а рядом патрулировал лишь один охранник. Сегодня же люк был закрыт.

— Это, — прорычал Кирон, — результат доноса Ануса.

— Мы выступим днем, — прошептал я, — но мы не сможем передать об этом сегодня ночью: здесь внизу так темно, что нас может подслушать кто-нибудь, не входящий в нашу организацию, если мы попытаемся это сделать.

— Тогда завтра, — сказал Кирон.

Я долго пытался заснуть, потому что мозг мой был перегружен тревогой за наш план. Вполне очевидно, что у капитана возникли подозрения, и, так как он совершенно не знал деталей нашего замысла, а лишь чувствовал, что что-то носится в воздухе, он принял меры.

Ночью я лежал, бодрствуя, пытаясь спланировать завтрашнее выступление, как вдруг услышал крадущиеся шаги. Я попытался догадаться, кто это мог быть и что ему нужно, как вспомнил о бутылке с вином, которую дали Анусу. Я понял, что он наверняка и принялся за дело, но голоса были слишком тихие, чтобы подтвердить эту мою теорию. В конце концов я услышал сдавленный крик, шум стычки, и затем в комнате снова наступила тишина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});