Нарисованные шрамы - Нева Алтай

как он уставился на меня прошлой ночью, чувствую, меня ждет хороший сюрприз.

В середине записи я наконец-то нахожу то, что ищу. Леонид звонит кому-то, и так как время в углу экрана показывает два часа ночи, я почти уверен, что этот звонок не связан с бизнесом. Однако меня удивляет человек, который ему отвечает.

– Нам нужно снова попытаться. Этот ублюдок может ходить, – говорит Леонид.

– Хм. Я больше не уверен, что мне это нужно, Леонид, – отвечает Тануш.

– Ты не можешь передумать сейчас!

– Конечно, могу. Я действовал импульсивно. Я был зол, потому что Петров отверг мою дочь, и хотел заставить его заплатить. Но он приносит мне хорошие деньги.

– У нас была сделка, Тануш. Ты помогаешь мне вывести его из игры, а я делаю все возможное, чтобы ты получил лучшую долю, когда я заменю его.

– Понимаешь, в этом все дело, Леонид. Даже если ты дашь мне бо́льшую долю, я сомневаюсь, что ты потянешь этот бизнес. Я решил, что не хочу рисковать. Я выхожу из игры.

Линия обрывается.

Я откидываюсь на спинку стула, беру телефон и звоню Максиму.

– Где Леонид?

– Его нет. Я слышал, как он сказал Валентине, чтобы принесла ему ужин наверх в пять.

– Это не понадобится. Я хочу, чтобы все ушли с верхнего этажа после четырех. И я имею в виду абсолютно всех. Никто не поднимается, пока я не скажу.

На другом конце провода наступает тишина, и я предполагаю, что Максим пытается связать все воедино.

– Я проконтролирую, чтобы это было исполнено. Что насчет Нины?

– Мне нужно, чтобы ее не было дома. Дочь Душку выходит замуж, и он пригласил нас. Я отправлю ее по магазинам за подарком. Скажи Дмитрию отправить с ней Ивана. Ни при каких обстоятельствах они не должны вернуться прежде, чем я ему позвоню. Мне не важно, что он будет делать, чтобы отвлекать ее, она не вернется сюда до тех пор, пока я не закончу. Это ясно?

– Да, пахан.

* * *

Требуется немного уговоров, но мне удается выпроводить Нину из дома около четырех часов. Она упрямо настаивала на том, чтобы мы поужинали вместе, но сдалась, когда я сказал, что у меня слишком много работы.

Я захожу в свою гардеробную и достаю оружие. Проверив его, хватаю костыли и направляюсь в комнату Леонида. Я сажусь в кресло в углу, прямо напротив двери, кладу оружие на кофейный столик и жду.

Где-то около пяти часов Леонид входит в комнату. Увидев меня там, он резко поднимает брови, но довольно быстро берет себя в руки.

– Что-то случилось?

– Закрой дверь, Леонид.

– Роман?

– Дверь, – повторяю я.

Он делает, как ему сказано, и направляется ко мне, когда замечает оружие на столе. Он замирает, глаза его расширяются, затем он оборачивается, чтобы бежать. Я беру оружие и, целясь в его правое колено, стреляю.

Звук выстрела разрывает тишину в комнате, за ним следует вопль Леонида. Он боком валится на пол и начинает стонать, хватаясь за окровавленную ногу.

– Если ты хотел занять мое место, тебе следовало хорошенько убедиться, что я мертв, Леонид.

– Ублюдок, – усмехается он сквозь зубы, его слюна разлетается повсюду. – Я убью тебя!

С воплями он бросается ко мне, его руки подняты, как у сумасшедшего. Я целюсь ему в голову и спускаю курок. Тело валится на пол, кровь растекается вокруг головы.

– У тебя был шанс для этого, дядя, – говорю я его распростертому телу.

Я встаю и направляюсь к двери, когда звонит телефон Леонида. Я решаю проигнорировать звонок, но затем наклоняюсь и тянусь за ним, а мое колено вопит от боли. На экране отображается неизвестный номер. Я беру трубку.

– Я нашел ее, – произносит голос на другом конце. – Приготовь перевод.

Линия обрывается.

Нина

– Ты уверен? – Я осматриваю вазу, которую держу в руках. – Она ужасная. Я думаю, что им понравится, к тому же она стоит больше, чем машина.

– Пахан сказал, что это должно быть что-то большое. – Иван пожимает плечами и встает за мной.

– Спрошу, есть ли у них вазы побольше. – Я поворачиваюсь к консультанту.

Я поражена всеми этими роскошными предметами декора, выставленными вокруг меня. Я начинаю нервничать, осознавая, что самая дешевая вещь здесь имеет как минимум три нуля на ценнике. Есть более подходящие вещи, которые можно купить в качестве свадебного подарка, но по какой-то причине Роман настоял, чтобы я поехала через весь Чикаго и выбрала что-то именно в этом магазине. Все здесь настолько вычурно, включая золотые канделябры и копии «Давида» в натуральную величину. Это заставляет меня содрогнуться. У некоторых людей действительно странные вкусы.

Я прохожу мимо высокой стеклянной витрины, вмещающей наборы хрустальных бокалов, когда слышу звук, пронзающий воздух. Витрина разбивается и падает на пол, миллион крошечных стеклянных осколков разлетается повсюду. Люди начинают кричать. Руки обхватывают меня вокруг талии и притягивают к полу. В следующее мгновение Иван склоняется надо мной, ведя к задней части магазина. Раздается другой выстрел, я спотыкаюсь и вытягиваю руку, чтобы избежать удара головой об пол. Боль пронзает руку. Хватаясь за плечо, Иван тащит меня к аварийному выходу, одновременно крича в телефон, который он держит в другой руке.

Мы прорываемся через аварийный выход в переулок позади магазина в тот самый момент, когда из-за угла выезжает машина. Шины скрипят, когда она внезапно останавливается. Иван толкает меня обратно через дверь, сует руку в куртку и вытаскивает оружие. Я слышу, как два выстрела раздаются почти одновременно.

– Стой там, – говорит он через плечо и пропадает из виду.

Пару секунд спустя я слышу еще один выстрел. Я вообще не понимаю, что происходит. Это случайная стрельба или кто-то пытается нас убить? Я должна оставаться здесь или идти обратно внутрь? Должна ли я выйти и искать Ивана? Я так напугана, что не уверена, что могла бы сдвинуться с места, даже если бы знала, куда идти.

Я смотрю на левую руку: большой кусок стекла наполовину погрузился в мою ладонь, кровь струится вокруг него. Чертовски больно.

Слышен звук быстрых шагов из переулка, я делаю глубокий вдох и жду, чтобы посмотреть, кто это.

Иван появляется в моем поле зрения, хватает за руку и заставляет меня бежать по улице. Я бросаю взгляд через плечо и вижу машину. Водительская дверь широко открыта, и неподвижная фигура лежит на земле. Сирены воют где-то вдалеке, но звук приближается.

Я замедляюсь, но Иван продолжает тянуть меня по улице и затем за угол, к парковке, где он оставил нашу машину.

Он открывает дверь и впускает меня внутрь, когда видит мою руку и шипит.

– Нина Петрова! Боже мой, почему ты ничего не сказала?

– Там это не казалось важным, – говорю я и поднимаю руку. – Ты думаешь, что врач, который зашивал Костю, сделает то же самое для меня?

Иван поднимает голову и внимательно смотрит на меня широко раскрытыми глазами, затем мотает головой и бормочет что-то по-русски.

– Мы едем в больницу. В противном случае пахан будет не рад.

– Думаю, нам не следует его бесить. Твой пахан немного раздражительный в последнее время. Тогда поехали.

Иван ухмыляется, помогает мне сесть в машину, и мы уезжаем.

Роман

– Там была перестрелка, Роман.

Я таращусь на Дмитрия, и, клянусь, мое сердце перестает биться, когда недавний звонок всплывает в памяти. Нет. Я хватаю его за горло и приближаюсь лицом к его лицу.

– Где моя жена? – цежу я сквозь сжатые зубы, изо всех сил стараясь сдерживаться, чтобы не сломать ему шею.

– Мы не знаем. Иван позвонил и сказал, что кто-то начал стрелять, когда они были в магазине, и что он выводит ее. Это было пятнадцать минут назад. Я не могу дозвониться до него. С того момента он не отвечает на телефон.

– А остальные?

– Там только Иван. Я просил двоих из команды безопасности ехать с ними, но Нина Петрова сказала, что не хочет, чтобы они с ней ехали.

Я стискиваю зубы и сжимаю шею Дмитрия так, что его лицо начинает краснеть.

– Если хотя бы одной