Безликий - Мирон Варламов

это раз приступ длился около минуты; после чего он продолжил. – В мою молодость, когда я был возрастом около твоего, то я жил в другом городе и занимался не совсем законными вещами: было лихое время беззаконья, когда можно было легко зарабатывать деньги силой и властью. Тем я и занимался, но до поры до времени. Потом я сел в тюрьму за разбой. Отсидел порядком, вышел на волю, и увидел, что все поменялось (да и в тюрьме было понятно, что времена изменились); теперь уже нельзя было достать легкие деньги. Я начал честно трудиться, чего раньше никогда не делал и понял, что такое работа, и как ничтожно мало за нее платят. Естественно от такой жизни начал много пить. Мне трудно вспоминать те времена; не было в них ничего святого. Постоянные кутежи, гулянки, беспорядочные связи… друзей было столько, что не перечесть, а спроси меня, общаюсь ли я хоть с одним из них сейчас и стал ли кто-то из того времени мне настоящим другом, то отвечу тебе, что нет. Все они как были в прошлом, так и остались там; хотя столько раз мы клялись в пьяном угаре о преданности и вечной дружбе. Не знаю, чтобы со мной было, если бы я не встретил тогда Надю, свою нынешнюю жену. Они полюбила меня непонятно за что и непонятно каким образом; полюбила преданно и так, как могут любить только настоящие женщины. Я тогда вроде немного остепенился, почувствовал твердую почву под ногами, нашел в жизни опору и поддержку. Начал стабильно работать и зарабатывать деньги. Мы с Надей взяли в кредит небольшую квартиру, то есть начали жить совместно. Но продолжалось это недолго. В какой-то момент я опять сорвался; начал, как и прежде пьянствовать, изменял своей жене, о чем до сих пор глубоко раскаиваюсь, начал сорить деньгами… в общем, был еще тем подонком. Надя терпела – как терпела и за что мне до сих пор непонятно, великая женщина – терпела и призывала одуматься. Были ссоры, скандалы, несколько раз бил ее… наверное, сам бы ушел от нее, если бы не узнал, что у нас будет ребенок. Родилась девочка, назвали ее Света. После ее появления на свет, я вроде бы одумался, но, скорее, сдерживал из последних сил свои страсти, но все изменилось, когда Надя настояла на том, чтобы мы ее крестили. Понимаешь, все, что было до этого, было без Бога: никогда я его не чувствовал, не понимал и думать о нем не хотел. А, когда принесли мою Свету в церковь, когда прошли весь обряд крещения, тогда то и случилось, что называют Откровением. Я никогда не забуду той минуты: того мгновения, когда я почувствовал присутствие Бога. Это было озарением, я словно проснулся от глубокого сна, и только после этого начал жить по-настоящему.

– Но зачем вы так жили? Ваша жизнь была отвратительной, низкой, ужасной… я представить себе не могу, как так можно жить! И теперь вы так просто поняли Откровение Бога – озарение, и словно, всего этого не было? Словно изменившись в настоящем, можно забыть прошлое? Если так работает Бог, то он самый лицемерный человек на свете, раз он оправдывает прошлые, ужасные пороки, чтобы в настоящем вы могли жить, улыбаясь и чувствуя себя очищенным!

– Бог прощает все, если ты искренне покаешься перед ним. Если поймешь весь ужас прошлого, и решишь измениться ради него и ради праведной жизни. Если бы не Бог, то не знаю, что бы со мной стало. Всему, что есть у меня, я благодарен ему. Чтобы придти к Богу, нужно искренне раскаяться за свои грехи.

– Разве это Бог простил вас? Вы сами себя простили, оправдав себя в глазах того, кто живет, как вы же сказали, в сердце и душе. Я не понимаю… не понимаю, зачем жить так, как жили вы, чтобы потом просить прощения у того, кого даже в реальности нет.

– Зачем я жил так? Зачем? – Спроси Толя, повысив голос. – Жил я так, потому что жили так многие, и как жить по-другому никто не знал. Как найти другой образ жизни, если никто тебе не расскажет об этом? Ни родители, ни друзья, ни правительство – никто; не было того, кто бы объяснил мне, как нужно жить, а как нет. Я сначала пожил так, как жить не следует, а потом начал жить, так, как нужно было жить с самого начала.

– Но вы бы не поняли, как нужно жить, не прожив так, как не нужно. Как бы вы пришли к Богу, не поняв для себя, что такое жить без Бога? Неужели, так непонятна эта логика? Ваш приход к Богу предполагает совершение чего-то отвратительного, чего-то низкого и подлого: того, что принижает вас как человека, как личность, делает из вас слабого и нуждающегося.

– Это так и было; я был слаб и низок, отвержен и угнетен, но с Богом я обрел силы. Я стал жить праведно. Я стал жить в любви.

– Зачем тогда было изначально делать себя слабым? Для чего? Если бы этого не было, то и к Богу вы бы не пришли. – Иван замолчал, он чувствовал нарастающее возбуждение. – Я все понял: к Богу приходят ослабленные и угнетенные люди, чтобы начать новую жизнь, в которой все станет лучше.

– Да, – сказал смиренно Толя, подавляя в себе раздраженность, – приходят к Богу те, кто в нем нуждается, а нуждается в нем каждый, поскольку человек слаб. Узреть Бога – великое счастье.

Они замолчали. Дождь перестал идти. Из-за серых туч появилась луна; она осветила своим холодным светом купол церкви; ветер стих. Наступила тишина.

– Если бы с самого начала вы бы жили нормально, по определенной морали правды, по естественным законам общества: если бы вы не придавались разврату пьянства (у нас в селении А. алкоголь доступен только высшей категории людей, поскольку они знают, что правда в том, чтобы знать меру), если бы вы любили свою жену изначально, то не изменяли бы ей и не мучили ее (у меня в голове не укладывается, как так можно жить!), то и Бог вам не нужен был бы. Для чего он вам, если бы вы были самодостаточным, сознательным и контролирующим себя человеком? И еще! – Иван говорил порывисто и возбужденно, его голос гулким эхом разлетался по округе; было заметно, как его лицо залилось краской. – В самом начале вы сказали (я это запомнил), что Бог есть первопричина всего сущего. Объясните мне, зачем вам об этом