Бульдожья хватка - Роберт Бейли

может ли она чем-то помочь?»

Так или иначе, после дня, полного неудач, это был явный успех, и сеять в душе сомнения Рику не хотелось.

Он взглянул на Дон.

— Перекусить не хотите?

— Умираю с голоду, — сказала она энергично.

— Давайте куда-нибудь завалимся. Есть предложения?

Дон замешкалась с ответом, и настроение у Рика упало. «Молодец, Дрейк. Когда в следующий раз сердце что-то подскажет, поступи наоборот».

— Можно и не… — промямлил он, но Дон его остановила.

— Я с удовольствием, но мне надо домой. Моя дочь…

— Дочь?

Они посмотрели друг на друга, и Рику стало неловко — он ничего о ней не знает. Так она мамочка?

— Да, — наконец ответила Мерфи. — Дочь. Джули. Ей пять. Сейчас с ней сидит моя мама, но… — она посмотрела на часы, — сейчас почти девять, мне надо ее уложить. Вчера мы ездили в Бунз Хилл, и она легла спать без меня и спала плохо. — Дон замолчала, и Рик видел, что она расстроена. — Извините, но я правда…

— Не извиняйтесь, — сказал Дрейк, вовсю шевеля мозгами в поисках верного решения. И тут вдалеке, словно оазис в пустыне, появились желто-красные огни «Тако белл» — фастфуд!

— Кажется, я знаю, как нам выйти из положения. — Он улыбнулся.

* * *

Они закупились на ходу и через пятнадцать минут подъехали к Ривервью — небольшому жилому комплексу неподалеку от центра Нортпорта. Поднялись на второй этаж первого же здания, и Дон достала из сумочки ключи.

— Прибыли, — сказала она и открыла двери квартиры 124.

Они вошли, и Дон прошептала:

— Сначала проверю Джули. Сейчас, — и исчезла в глубине короткого коридора.

Рик сел на кушетку и стал ждать. Он втянул воздух — в комнате висел приятный фруктовый аромат. Ее запах.

Вскоре Дон вернулась, показала Дрейку два больших пальца и плюхнулась на кушетку рядом с ним.

— Спит, — сказала она со вздохом облегчения. На ней была фланелевая пижама. Она застенчиво улыбнулась: — Надеюсь, не возражаете: пусть уличный наряд отдохнет.

— Нет, конечно, — ответил Рик, чувствуя легкое волнение. Как и в любой другой одежде, в пижаме Дон выглядела вполне обаятельно. — Хорошо у вас, — добавил он, отводя глаза.

— Спасибо. — Дон поднялась и начала раскладывать еду по тарелкам. — Нам нравится, правда, иногда бывает тесновато. — Мама… — она на секунду застыла и, покраснев, подняла смущенный взгляд от тарелок. — Я живу с мамой.

— А-а, — сказал Рик, безуспешно пытаясь скрыть удивление. Он решил, что мама Дон просто приходит по вечерам — посидеть с ребенком.

— Не совсем удобно, да?

— Ну… почему же, — пробормотал гость. Надо как-то снять неловкость. — Наверняка здорово, что кто-то помогает с Джули.

Дон улыбнулась.

— Конечно. Но все-таки… несколько лет назад мне и в голову не могло прийти, что я буду жить с мамой и пятилетней дочкой на руках.

— А мне в голову не могло прийти, что у меня будет собственная адвокатская контора. Думал, буду вкалывать на «Джонса и Батлера» за восемьдесят штук, разъезжать на спортивной тачке и жить в холостяцкой берлоге в Хоумвуде. Играть на публику вместе с Джулианом Уиттом и стоять в очереди к Джеймсону Тайлеру, чтобы лизнуть его в зад. А что вышло? Живу, где жил во время учебы, заработков едва хватает счета оплатить. Такова… — он остановился, зная, что уже болтает лишнее. — Такова жизнь, что скажешь?

— А что у вас за история с Тайлером? Вы работали у «Джонса и Батлера»?

— Два лета, — объяснил Рик. — И после второго они предложили взять меня в штат, я согласился. А потом… — Босс покосился на Дон. — Ладно вам. Вы же наверняка видео в YouTube смотрели.

— Конечно, — согласилась хозяйка. — Но это же не все. Ведь то, как он… — Она смолкла, и Рик отвел глаза в сторону. По затылку разлился жар.

— Не сердитесь, — попросила девушка и коснулась его плеча. — Знаю, тема болезненная, нечего мне соваться. — Она пожала плечами. — Любопытство до добра не доводит.

Рик взглянул на нее, готовый все рассказать, но вдруг испугался. Дон ему нравилась. Они работают вместе всего два дня, а уже как-то сблизились. Сообразительная, веселая, легкая в общении. Как раз такая помощница ему и нужна.

— Вам правда интересно?

Дон посмотрела на него добрыми глазами. Кивнула.

— Только если вы не против.

Дрейк уставился в пол. Эту историю он не рассказывал никому и никогда, даже родителям. Перед мысленным взором возник тот самый коридор, в глазах запылало, затылок раскалился. Он тогда горел от ярости. Если бы Профессор просто дал ему уйти…

Рик вздохнул. Разочарование, горечь поражения и ярость словно перемешались в нем снова. Он начал рассказывать.

27

— Меня взяли в команду судебной практики Алабамы, в команду Профессора. Я и мечтать об этом не мог, думал — куда мне. Второй год учебы в юридической школе, я был как слон в посудной лавке. Мой лучший друг, Пауэлл, был куда покладистее и тоньше, и когда Профессор взял в свою команду нас обоих, у меня полегчало на душе. Я мог быть самим собой. Как-то все срослось. Я словно нашел себя. В ходе этой практики мы громили всех соперников, региональные соревнования выиграли на одном дыхании. В финале в Новом Орлеане смяли университет Стетсона. Весной бились на национальном чемпионате в Вашингтоне. Первые четыре победы одержали со свистом, в полуфинале схлестнулись с Джорджтауном.

До сих пор не могу сказать, что именно случилось. Судья попался кошмарный. С первой минуты отклонял все наши возражения, а все возражения Джорджтауна принимал. Их команду я просто возненавидел. У них были две девицы, одна — противней некуда. Рыжая, в веснушках, кряжистая, говорила в нос так, что мурашки по коже, но судья почему-то был от нее в полном восторге.

В какой-то момент он поддержал ее возражение: мол, то, что я говорю, — домыслы. Я сказал, что мое утверждение — фактически ответчик признавался в преступлении — основано на словах защиты, а в таком случае формулировка «домыслы» не работает. А он сказал, что работает, и возражение девицы принял. Он явно ошибался, и мы могли из-за этого проиграть дело. Мы в том туре представляли обвинение, наша задача была в том, чтобы ответчик признал свою вину.

Тут я сорвался. Заявил судье, что это чересчур. Обвинил его в том, что он симпатизирует другой стороне, и предложил ему выйти из дела. Судья смотрел на меня очень долго. Я взглянул на Пауэлла и все прочитал на его лице. Угробил дело.

Судья сказал, что отстранит меня за неуважение к суду, если подобная выходка повторится. Я быстро извинился, и