Оттенки серого - Джаспер Ффорде

Я видел его. Но не поменяю свой красный на его зеленый даже за тысячу баллов. Томмо не хочет быть пожранным гнилью, находясь в полном сознании. Спасибо, не надо.

Это была оборотная сторона природного цвета: если за тобой приходила плесень, Зеленая комната не действовала, даже если надевать очки с цветными стеклами. Зеленым приходилось плохо: не теряя сознания, они задыхались все сильнее, по мере того как споры закупоривали дыхательные пути. Некоторые из зеленых совершали самоубийство, чтобы прекратить мучения, другие вступали в организации самопомощи, но это было против правил.

– Вот она, разница между тобой и мной, – с улыбкой глядя на Томмо, заметил Джейбс. – Целая жизнь, полная богатых, обильных цветов природы в обмен на каких-то пять часов страданий! Лес всегда с легкостью побеждает.

– Ну, это не для меня, – весело ответил Томмо. – Как только споры начинают прорастать, я кидаюсь головой вперед в эндорфиновую похлебку, даже не успев сказать: «Привет, ребята, все это была большая куча дерьма».

Джейбс решил, что пора уходить, пока Томмо не разошелся.

– Добро пожаловать в наш город, Эдди. Если не хочешь отправиться на перезагрузку, слушай одно слово из десяти. Друзья?

Доля секунды ушла на раздумья. До сих пор ни один зеленый не предлагал мне дружбу. И вообще, из четырехсот тридцати шести моих друзей насчитывалось лишь двенадцать оранжевых, шесть синих, Берти Маджента и с недавних пор еще Трэвис. Остальные были красными.

– Друзья.

Джейбс легонько, по-дружески толкнул Томмо и удалился.

Мы пошли по мощеной улице с лавками и мастерскими разного вида и разной полезности: лавки портного, скобяная, ремонтная, «Фотостудия Северуса», «Шерстяные и галантерейные изделия», лицензированный Главной конторой изготовитель вилок. Томмо рассказывал о представляющих интерес людях, которые попадались нам по пути, и знакомил меня с ними, если считал необходимым.

– Банти Горчичная. Самая зловредная баба в городе.

– Мы уже знакомы.

– Ну, тогда ты все знаешь. Когда она отобьет Кортленда у Мелани, их отпрыск получится таким мерзким, что они оба мгновенно воспламенятся. Но помни, я этого не говорил.

– Конечно. – Мысленно я пребывал в Ржавом Холме. – Ты говорил, что можешь улаживать всякие дела.

– По большей части. Кортленд немного преувеличивал, когда говорил, что мы можем устроить все что угодно.

– Мой отец завтра собирается в Ржавый Холм. Мне надо придумать какой-то довод, чтобы поехать с ним.

Томмо закусил губу.

– Знаешь, сколько народу умерло во время эпидемии плесени? Тысяча восемьсот человек. Если бы я в самом деле плевал на правила – а я на них не плюю, между прочим, – я бы там давно уже побывал. В тех местах валяется не меньше сотни ложек. А если я найду ложку с незарегистрированным почтовым кодом, это значит, что Коллектив может увеличиться на одного работника. Любой город дорого заплатит за возможность увеличить свое население. В общем, дело страшно прибыльное. Но я туда не сунусь.

– Почему?

Томмо огляделся и понизил голос.

– Призраки!

– Призраков нет. Так говорится в правилах.

– Так все думали в Ржавом Холме. Но про них есть кое-какие истории. Ну что, все еще хочешь туда?

– А ты все еще хочешь линкольн?

– Предоставь это мне, – сказал Томмо, наморщив лоб. – Может, что и удастся сделать.

Мы дошли до смотрительского сарая, где стоял потрепанный «Форд-Т». Его усердно смазывал человек в комбинезоне.

– Привет, ложечник, – сказал он, увидев Томмо. – А кто это с тобой? Мастер Бурый?

– Да, – отозвался я.

– Добро пожаловать в Восточный Кармин, – сказал он с видом некоторого превосходства. – Я Карлос Фанданго, местный смотритель. Томмо показывает вам наши достопримечательности?

Я кивнул.

– Отлично. Томмо – славный парень, но не одалживайте ему денег.

– Что, продаст собственную бабушку?

– А, слышали об этом? Жуткий бизнес.

– По крайней мере, я могу отличить спелый помидор от неспелого, – возразил Томмо, которого мало волновали оскорбления семейной чести.

Реплика насчет помидора была откровенным нарушением протокола, а кроме того, просто грубой. Фанданго, однако, попросту проигнорировал ее и сказал мне, что завтра он везет моего отца в Ржавый Холм и подъедет к нашему дому ровно в восемь. Я обещал передать отцу. Томмо, красный от негодования – его фраза не подействовала! – потянул меня за рукав: мол, пойдем.

– Фанданго – пурпурный лишь на четырнадцать процентов, – сказал он, когда мы отошли от сарая. – Он пыжится от гордости, но до прохождения теста Исихары он был серым. Четырьмя процентами меньше – и он корячился бы на поле или на фабрике. Он очень надеется заработать на своей дочери, Имогене, предполагая, что она окажется пурпурной уже наполовину.

– Так, значит, Фанданго женился на сильно пурпурной девушке?

– Совсем наоборот.

И Томмо скривился в притворном изумлении – мол, хроматический разрыв между родителем и ребенком можно получить, если прыгнуть выше головы. В данном случае это делалось за деньги.

– Чета Фанданго решила отпраздновать получение права на зачатие в Гранате. В «Зеленом драконе». Там есть номер для новобрачных – «Радужная комната». За известную сумму можно обзавестись ребенком любого цвета.

– Чтобы пурпурные торговали своей наследственностью, которую добывают с таким трудом? – недоверчиво фыркнув, спросил я. – Просто смешно. И потом, они же не хотят потерять власть.

– Что, в больших городах все и правда такие наивные? Посмотри вокруг, и ты увидишь целый мир за пределами правил. Но если у тебя есть богатые пурпурные на примете, Карлосу будет интересно. Если хочешь поуправлять «фордом» или посмотреть на гировелосипед, сделай для него что-нибудь.

Мне потребовалось кое-какое время, чтобы приспособиться к грубости Томмо – даже не к его нахальству, а к тому, как легко он болтал о наклонностях других людей. Это был апофеоз плохих манер.

– И откуда ты узнал, что я продал свою бабушку?

– Ничего я не знал. Просто мне показалось, что так будет забавнее.

– A-а. Слушай, не можешь ты мне привезти из Ржавого Холма пару мужской обуви для улицы?

Он показал мне свои ботинки – собственно, не ботинки, а начищенные куски кожи, привязанные к ступням.

– Ладно.

– Девятый размер.

– Ага, понятно. Девятый.

– Видишь того парня? – Он показал на привлекательного мужчину лет тридцати с небольшим. – Бен Лазурро. Красивый парень, многогранная личность. Переполошил весь наш курятник, когда объявил, что хочет жениться. Побольше бы в городе таких, как он.

– Ты тоже хочешь жениться?

– Нет. Но это чуть-чуть изменит брачный рынок к моей выгоде. Я думаю так: еще шесть таких случаев – и я смогу найти себе симпатичную девушку. Ты, может, удивишься, но я не считаюсь удачной партией.

– Почему так?

– Придержи язык, солнце мое. А вот тут у нас камень-лизунец. За стойкой – госпожа Кармазин.