Желтая жена - Садека Джонсон

этим предприятием Рубин Лапье (мысленно я звала его Тюремщиком). Судя по тому, что я видела из моего укромного уголка, Тюремщик вел дела, сидя в таверне: одноэтажная постройка, в которой располагался аукционный зал, в остальное время служила ему конторой, а также увеселительным заведением для покупателей, пожелавших выпить и немного развлечься. За деятельностью Тюремщика я наблюдала издалека – с тех пор, как Рубин Лапье подарил мне серебряный наперсток, наши пути больше не пересекались.

Я любила мою мастерскую. Хоть она и представляла собой лишь закуток в помещении склада, мне казалось, что все здесь принадлежит мне. Бо́льшую часть времени приходилось подрубать подолы юбок и платьев, чинить рубашки и брюки, штопать носки, иногда латать одеяла и подшивать портьеры. Днем Элси передавала обед через Джули. Но меня постоянно тошнило, и почти все, что я проглатывала, тут же выходило обратно. Я делала вид, будто съедаю присланные кухаркой блюда, а сама отдавала их Джули.

Изучая жизнь тюрьмы из своего укрытия, я выяснила, что на ее территории постоянно проживают шестеро: Бэзил, камердинер Тюремщика, экономка Эбби, юные Джули и Томми – эти двое были на побегушках, делали все, что им прикажут, – и кухарка Элси. Шестой в этой компании была я. Но в мои намерения не входило сближаться с кем-либо из них. Единственная моя задача – работать, не вызывая нареканий, и дожидаться, когда мастер Джейкоб приедет за мной. Однако это не означало, что сами обитатели тюрьмы не захотят познакомиться поближе. В первое же воскресенье Элси прислала Джули с приглашением присоединиться к ним за обедом, который слуги устраивали под открытым небом на задворках кухонного домика.

– Мы обедаем вместе по воскресеньям, нечто вроде общего выходного дня, – пояснила Элси.

Первое, на что я обратила внимание, – ваза с яркими маргаритками, украшавшая длинный стол из гладко обструганных досок. Из маленького садика, который Элси разбила позади кухни, доносился свежий запах мяты и шалфея. Аромат напомнил мамины травяные чаи: каждое воскресенье она давала мне перед сном чашку теплого напитка: «Чтобы очистить кровь и поддержать работу внутренних органов».

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я, вытирая вспотевшие от волнения ладони краем рабочего фартука.

Ответом были дружеские кивки и приветствия. Эбби широко улыбнулась; во рту у нее не хватало пары зубов. Сухая и щуплая, с непропорционально маленьким телом, экономка была похожа на подростка. Я опустилась на одну из скамеек, стоявших возле стола. Джули плюхнулась рядом со мной.

– Бэзил, прочти молитву, – попросила Элси.

Мы дружно опустили головы и прикрыли глаза, а когда камердинер закончил, ответили хором «аминь». Элси раздала миски с едой – жареная курица, кукуруза и тушеная морковь на гарнир. Запах вызвал у меня легкий приступ тошноты. Я проглотила слюну, не решаясь приступить к трапезе.

– Ты не будешь есть? – спросила кухарка, поглядывая в мою сторону.

Не желая обидеть ее, я взялась за ложку.

– Говорят, в Ричмонде появился человек с Севера. Он будто бы утверждает, что в наших краях тоже скоро настанет свобода, – заметил камердинер, отправляя в рот кусок курицы.

– Придержи язык, – шикнула Элси, подкладывая Бэзилу еще одну куриную ножку, – а то накличешь беду.

Он склонился к ее уху и понизил голос.

– Массы здесь нет.

– Зато его уши есть повсюду, – возразила Эбби.

До сих пор я видела Бэзила только издали, теперь же появилась возможность рассмотреть его поближе. Это был красивый статный мужчина, одетый в белую рубашку с закатанными до локтя рукавами. На левой щеке Бэзила красовался шрам в форме полумесяца, словно кто-то поставил на нем клеймо. Камердинер сидел рядом с Эбби. Экономка с сосредоточенным видом поглядывала в свою миску. Обедающие переключились на разговор о погоде, о подготовке к зиме и о том, как лучше сохранить припасы. Расправившись с курицей, Бэзил поднялся из-за стола. Казалось, этот человек полон какого-то внутреннего беспокойства.

– Спасибо, Элси, как всегда, все очень вкусно. – Он чмокнул кухарку в щеку.

– Да-да, большое спасибо. – Эбби тоже встала, собрала посуду и понесла на кухню. Глядя ей вслед, я заметила, что экономка слегка приволакивает левую ногу. Интересно, она родилась хромой или это несчастный случай, а может, и что похуже.

– Джули, пойдешь играть в мяч? – спросил Томми.

Девочка кивнула, и они убежали, оставив меня наедине с Элси. Несмотря на круговерть в желудке, я заставила себя положить в рот кусочек моркови. Но в тот же миг к горлу подкатила тошнота, я бросилась к ближайшему кусту. Когда приступ прошел и я распрямилась, вытирая рот тыльной стороной ладони, то обнаружила стоящую надо мной Элси. Кухарка уперла руки в бока.

– Давно у тебя была кровь? – спросила она.

Я припомнила: еще до отъезда с плантации. И даже раньше, до того, как миссис Дельфина вылила мне на голову ночной горшок.

– Примерно в середине мая, – высчитала я.

– Сейчас август. Детка, ты беременна.

Я застыла. Беременна? Как такое могло случиться?

– Думаю, на какое-то время это остановит массу: он не станет лапать тебя прямо сейчас, – заметила Элси, роясь на грядке. – Вот, держи имбирь – поможет справиться с тошнотой.

Я побрела обратно на склад, потрясенная словами кухарки. Ребенок? Ребенок Эссекса? Рука невольно легла на живот. А ведь мама столько раз наказывала следить за собой и не приводить детей в мир рабов. Как же я могла так подвести маму? Я совершила ужасную ошибку и теперь не знала, что с этим делать.

Обогнув кухню и выйдя во двор, я увидела лежащего на земле обнаженного человека. Истощенный мужчина был закован в цепи, из открытых ран на теле сочилась кровь. Несчастный смотрел на меня с такой тоской, что захотелось подойти и помочь ему подняться на ноги. Я двинулась к лежавшему, но тут раздался голос Тюремщика, возникшего на крыльце таверны:

– Фиби, иди, куда шла.

Он поднес к губам трубку и затянулся.

Я ускорила шаг, юркнула в мастерскую и плотно закрыла за собой дверь. Слезы щипали глаза, из носа текло. Как растить ребенка среди этого кошмара? Я порылась в потайном кармане юбки и вытащила подаренный Эссексом талисман. Одно прикосновение к нему успокаивало. У нас будет ребенок. Я представила, что сообщаю эту новость любимому: какой радостью наполнился бы его взгляд, как Эссекс обнял бы меня и крепко прижал к себе. Вскоре я стану матерью, нравится мне это или нет. Но здесь, в незнакомом месте, среди чужих людей, без мамы, которая научила бы и поддержала меня, – как я справлюсь со всем одна?

«Точно так же, как справилась я», – ответил мамин голос у меня