Факел Геро (СИ) - Астрович Ната

Как только Семела вошла в галерею и увидела девочку, то сразу принялась бранить её за мокрый хитон и лопнувший ремешок на одной из сандалий. Снежка с удивлением смотрела на сердитую раскрасневшуюся женщину. За время, проведённое с Тавриском, она совсем позабыла о существовании Семелы. Девочка хотела снова пуститься наперегонки с Тавриском, но Семела крепко схватила её за руку.

— Долго ещё идти?

Тавриск ничего не ответил и направился к лестнице, то и дело оглядываясь на Снежку. Девочка в ответ строила рожицы, пока наблюдавшая за этим безобразием Семела не одёрнула её.

Они прошли через неохраняемую калитку и оказались на открытом пространстве, состоящем из нескольких террас.

Терраса, на которую они вступили возвышалась над остальными и представляла собой прямоугольную площадку с росшими вокруг островерхими кипарисами. Их темно-зелёная плотная зелень контрастировала с белыми колонами находящегося в центре площадки небольшого храма под двускатной крышей. Внутри и по периметру храма располагались жертвенники. На краю, над самым обрывом, в воздухе парила белая ротонда, из неё открывался великолепный вид на море. Гостьи и их провожатый, несмотря на усталость и зной, не сразу смогли покинуть завораживающее красотой и величественностью место.

Снежка попыталась выдернуть свою ладонь из руки Семелы, чтобы побежать к ротонде и взглянуть на море, но женщина только крепче сжала пальцы. «Ничего, милочка, потерпи, насмотришься ещё!» — шептала про себя женщина. Она направилась в храм и потащила за собой ребёнка. У одного из жертвенников Семела остановилась. По богатому убранству алтаря она поняла, что этому богу в Тритейлионе оказывают особые почести. «Гермес Хризоррапис *, молю тебя о даровании удачи мне сегодня, обещаю принести тебе, о, милостивый помощник во всех делах, богатую жертву!» Попросив бога торговли, плутовства и красноречия об удаче, Семела сделала знак Тавриску, что они могут продолжить путь.

С десяток ступеней отделяли обитель богов от жилищ простых смертных, хотя Семела, всю дорогу восхищавшаяся обширностью угодий, а теперь и богатством самого поместья, начинала сомневаться в небожественном происхождении хозяев Тритейлиона. До неё и раньше доходили слухи, что этот ранее пустынный холм на противоположном берегу залива был изрядно переделан в угоду господину Идоменею. Много рабского труда и огромное количество средств было потрачено, на то, чтобы создать этот райский уголок, и казалось невероятным, что для людей, живущих в поместье, вся красота была обыденной.

Даже маленькая рабыня притихла. Ей пришло на ум, что за всё время, пока они шли от ворот, им не встретилось ни одной живой души. И лестница, и галерея наяды Мэлины, и эти парящие в голубом небе белые строения несомненно были делом рук человеческих, но самих людей нигде не было видно. Сердечко её затрепетало, когда на крыльце дома, к которому они приближались, она увидела две женские фигуры. Обе женщины были одеты в тёмные платья. Их волосы, одинаково зачёсанные назад, были укрыты длинными ниспадающими накидками, если бы ветер не трепал концы их одеяний, то могло бы показаться, что это два раскрашенных истукана.

Снежка обернулась, ища глазами Тавриска, но его нигде не было.

Глава 16. Рождение Хионы

1.

Одна из женщин «ожила». Она приложила руку ко лбу и держала её козырьком, чтобы яркий солнечный свет не мешал видеть посетительниц. Семела с девочкой подошли к крыльцу, и Снежка увидела, что женщина приветливо улыбается. Вторая, постарше, так и не шелохнулась, замерев с недовольным лицом. «Которая из них главная госпожа? — силилась понять Снежка. — Кому из них надо поклониться?» А Семела сразу узнала жену Идоменея — видела её однажды во главе праздничной процессии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Госпожа, — Семела поклонилась.

Снежка склонила голову и так осталась стоять, помня наставления Семелы. По обычаю, та из женщин, что была выше по положению, должна была первой начать разговор, поэтому Семела отдав поклон застыла в ожидании.

— Приветствую тебя в своём доме, посланница моего племянника. Назови мне своё имя.

— Все зовут меня Семела, госпожа, и я рада видеть вас в здравии и благополучии.

— Я прочла письмо, Агафокл пишет о девочке, которую желает принести мне в дар. Это она?

— Да, госпожа.

— Поведай мне о ней. Кто она? Откуда?

— Мне немного известно, госпожа, но всё, что я знаю — расскажу вам. — Семела облизнула губы и продолжил: — Ребёнок появился в моём доме весной. Один из перекупщиков шепнул мне, что есть дитя необычной наружности, — женщина указала взглядом на стоящую с опущенной головой девочку.

Хозяйка Тритейлиона кивнула, заметив редкую внешность ребёнка.

— Продолжай.

— Перекупщик объяснил, что выкупил девочку у скифов.

— Но она не похожа на скифянку!

— Вы правы, госпожа. Она не из скифского племени. Народ, которому принадлежит это дитя, обитает севернее скифских земель, в лесах Гелонии.

— Я слышала про Гелонию и про охотников, живущих в лесах, — кивнула Федра. — Возможно, этим объясняется её белокурость, ведь она родилась и жила в тёмном лесу, куда совсем не проникает солнечный свет…

— Госпожа! — вдруг отозвалась молчавшая всё это время Галена. — Госпожа, что если эта белокожесть — признак какой-нибудь болезни?

— Нет, нет! — тут же воскликнула Семела. — Девочка совершенно здорова!

— Сегодня здорова, а завтра, быть может, заболеет. Белокожим наше солнце вредит. Тело покрывается волдырями, краснеет, начинается лихорадка. От этого одно лекарство — жить в тени, подальше от солнца, иначе можно сгореть до самых костей. — Галена повернула голову к своей госпоже и продолжила: — Подумайте, моя госпожа, вам придётся всё время лечить ребёнка вместо того, чтобы развлекаться с ним.

Хозяйка Тритейлиона смолчала, не высказав возражений. Семела поняла, что сбываются её самые худшие опасения — дар могут отвергнуть, и ей придётся везти девочку обратно в город. Она не получит своей доли, а самое худшее — ей придётся объяснятся с Исменой. Но Семела не собиралась так быстро сдаваться. Она с вызовом посмотрела на противницу, уколов взглядом, и заговорила:

— Госпожа, это дитя провело всё лето в моём доме, и, как видите, на ней нет тех ужасных волдырей, что описывала ваша служанка. Вот, смотрите, — она спустила хитон с плеч Снежки.

Тело ребёнка действительно не имело никаких изъянов.

— А теперь если вы позволите нам приблизиться, то сможете подробно разглядеть её лицо.

Госпожа Федра кивнула, и они подошли почти вплотную к крыльцу.

— Вот, взгляните, — Семела взяла девочку за подбородок.

— Вижу. Лицо этого дитя прекрасно.

— Мне кажется, глаза её пусты и холодны, госпожа, — снова встряла служанка Федры.

— Ну что ты, Галена! Таких лучистых глаз ещё поискать… Словно две серебряные чаши с чистейшей водой, в которой играют солнечные блики. А что касается нашего жгучего солнца, то во всей округе не сыскать той прохлады и тени, что дают сады Тритейлиона. Думаю, этому ребёнку будет здесь хорошо, — закончила Федра.

Услышав эти слова, Семела снова поклонилась, выражая полное согласие с мнением хозяйки Тритейлиона. Она подавила в себе желание бросить победный взгляд на свою соперницу, понимая, что не спроста эта женщина так свободно ведёт себя со своей госпожой. Такие привилегии слугам даются после долгой и верной службы, поэтому не следовало злить Галену.

Семела предпочла обратить свой взор на маленькую рабыню. «По всей видимости девчонке крупно повезло, недаром в доме Бута она нашла яблоко в роге изобилия Тихеи». Семела погладила девочку по голове и притворно поднесла кончик своего платка к глазам, словно хотела промокнуть слезу.