Том 13. Салли и другие - Пэлем Вудхауз

Он улыбался, но улыбка была несколько натянутая. Только профессиональный постник мог оставаться спокойным перед такими муками. Наконец он собрался и сказал с явным презрением:

��Печенье!

Она мрачно кивнула.

��Какао!

Ответный кивок был зловещим.

��Боюсь, мне они не понадобятся.

��Если позволите,�� безразлично сказала она,�� у меня есть работа.

Она отвернулась к столу, оставляя его наедине с размышлениями. Ему удалось сохранить оборону, но внутри он дрогнул. Выросший в деревне, он имел несчастье с детства развить здоровый аппетит. Однажды, вскоре после переезда в Лондон, он позволил одному очень опасному сумасшедшему убедить себя в том, что единственный путь к здоровой жизни � это полный отказ от завтраков. Обед в тот день стоил ему восемь шиллингов, и только природная скромность не позволила удвоить эту сумму. Для него было ясно как белый день,�� еще задолго до рассвета душа будет молить о крошке печенья и умолять о чашке какао. А не лучше ли� О, нет! Лучше смерть, чем позор. Оглядываясь назад, он ясно видел, что вся история его отношений с этой девушкой была историей борьбы самолюбий. Ему так и не удалось победить в этой битве, но он не считал себя побежденным. Поражения нельзя было допустить и сейчас.

Он скрестил ноги и попытался потихоньку напеть беззаботный мотивчик.

��А не могли бы вы��� сказала она, обернувшись.

��Прошу прошения?

��Эти стоны отвлекают меня от работы.

��Это не стоны, это пение.

��Тогда простите.

��Да не за что. Пробило восемь.

Мистер Фергюсон, лишенный успокоительного влияния музыки, развлекал себя разглядыванием прически присутствовавшего рядом труженика. Это подбросило дров в топку его размышлений, уносящих его все дальше в сторону пункта под названием Былое. Перед ним прошли дни в лесу и вечера на лужайке. Вспомнил он и о буре, о нескольких штормах и о том случае, когда легкий ветерок при ясном небе без всякой видимой причины перерос в настоящий, всесокрушающий ураган. У него было достаточно пищи для размышлений. �И почему только,�� размышлял мистер Фергюсон,�� каждая девушка в каждом английском городке, способная декламировать �Сегодня не будет отбоя�, и достаточная юркая, чтобы избежать потом линчевания, считает своим долгом собрать пожитки и отправиться в Лондон, чтобы завоевывать театральные подмостки?�

Он вздохнул.

��И не надо стонать,�� сказал холодный голос из-за той же прически.

Это было слишком. Мистер Фергюсон, так и не доехавший до конечной остановки, кое-как выкарабкался из поезда воспоминаний и заковылял по направлению к Настоящему.

Оно было безрадужное, но все же не шло нив какое сравнение с голодным и бессонным Будущим. На этом он и сконцентрировал внимание. Ему захотелось узнать, как коротает время мастер Бин. По всей вероятности, делает дыхательные упражнения или читает карманного Аристотеля.