Сильнее времени (СИ) - Добрынина Елена

Дверь хлопнула и в комнатку ввалился полноватый кавказец с неизменной кепкой на голове. В руках его каким-то чудесным образом умещалось 4 довольно увесистых баула, которые мужчина тащил еле-еле.

- Слющай, я тут стоял. - Обратился он к Андрею, понимая, что за Цыганом уже собралась новая очередь. - Только за сумкой вышель, да, а тут ты сразу. Нехорошо, брат.

Конечно, он врал, просто не хотел стоять очередь. Наверное, его ларёк на рынке ждал своего хозяина, с каждой пропущенной минутой теряя приличный барыш. Андрей посмотрел на южного гостя так, что тот едва не поперхнулся и, потеряв всякую надежду, поставил свои сумки в угол и привалился к стене.

Старушка, наконец, закончила и надменно прошествовала мимо Андрея. Настала его очередь.

- Мне самую срочную доставку, какая только есть.

- Тариф "Момент экспресс ". - Заученно отчеканила девушка. - Что отправлять будете?

Андрей достал из внутреннего кармана сложенную газету и положил её на стойку. Девушка удивлённо приподняла бровь, видимо, он переплюнул даже старушку, но спросила равнодушно:

- Упаковывать будем? Есть бумажные конверты формата А4.

Андрей согласно кивнул:

- Подойдёт, а сколько стоить будет? И самое главное, когда доставят?

- Праздники же, может задержаться. Но числу к третьему доедет.

Андрей вынул кошелёк и достал несколько купюр, готовясь оплатить. Когда газета была упакована и взвешена, девушка подала ему конверт, чтобы Цыган заполнил адрес получателя. Андрею пришлось напрячься, вспоминая адрес антикварной лавки. Но вот получатель был вписан, и конверт вернулся к сотруднице.

- Отправителя указывать не будете? - Спросила женщина.

- Нет.

- За срочность плюс 20%, но срочность не гарантируем.

Андрей усмехнулся и добавил недостающую сумму.

Когда Цыган вышел из транспортной конторы, ему показалось, что прошло полдня, так он устал толкаться в очереди. Надо было возвращаться, в прошлом дел было у него гораздо больше, чем здесь. Но сил не было - переход отнял все ресурсы. И Андрей решил ехать на Петроградку, в маленькую комнату, которую он занимал, когда бывал здесь. Кто знает, когда ещё удастся выспаться? Да и силы надо восстановить, на той стороне ему отлеживаться некогда - все квартиры известны полицейским, а ещё готовить бомбу и устраивать акт. Решив, что действует верно, Андрей вызвал такси. Ехать на общественном транспорте он просто не мог физически.

***

Санктъ-Петербургъ, Россійская Имперія, 1912г. отъ Р.Х.

Николай проснулся довольно поздно. В гостиной было тихо, лишь ходики размеренно отсчитывали минуты. Запахи чужой квартиры окружали его. Николаю жутко захотелось домой, но вернуться было никак нельзя. Это было бы равносильно признанию своего поражения. Тогда бы пришлось подчиниться воле отца, а этого Николя допустить не мог. Тяжело вздохнув, Ильинский поднялся с узкого диванчика. Все бока он отлежал на этом топчане. С его просторной кроватью в особняке на Галерной не сравнить, конечно, но Николай не жаловался. Он сам принял сие решение и готов был нести все тяготы походной жизни.

Одевшись и умывшись при помощи лакея Гнездилова Гриши, Николай не стал завтракать, а сразу направился в Штаб. Ему не терпелось узнать решение по поводу своего перевода в армию. Дни стояли святочные, работали учреждения в пол силы, и потому Ильинский отправился в присутственное место как можно раньше, чтобы точно успеть повидаться с генералом.

Но визит в Штаб его расстроил. С каждым часом, проведенным в приемной у кабинета генерала, настроение портилось и брала злость. Мимо него уже прошло множество просителей: кто довольный полученным решением; кто - рассерженный, а Николая всё не принимали. Адъютант дежурного генерала ходил мимо Ильинского, словно того и не было.

Когда приёмное время почти закончилось, и Николай уже намеревался уйти не солоно хлебавши, адъютант вдруг окликнул его:

- Николай Павлович, а хотите чаю? Их сиятельство заняты пока, но вас отпускать не велено. - Признался он.

Николай согласно кивнул и проследовал за помощником. Он понял вдруг, что это - дело рук отца. Доложил уже в Штаб, попросил не отпускать Ильинского, не подписывать перевод. Взяла злость. Но никто и не говорил, что будет легко. Держись, Николай, только не отступив, ты сможешь доказать батюшке и себе в первую очередь, что чего-либо стоишь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 29. Отголоски старых тайн

Россійская Имперія, 1912г. отъ Р.Х., гдѣ-то въ Новгородской губерніи

Ася, наконец, закончила говорить. Поезд мчался среди заснеженных полей и лесов, а в купе первого класса сидели трое и напряжённо молчали. Каждый думал о своём. Гнездилов размышлял о том, что ежели верить версии девчонки с розовыми волосами, то главным во всем этом деле выходил вовсе не Плут, а Цыган - филер и осведомитель самого Гнездилова. Это был огромный просчёт Александра Сергеевича, ведь, долгое время он пользовался как раз той информацией, которую ему предоставлял Цыган.

Ася акцентировала внимание на том, что по указанию разбойника Иван собирал различные элементы взрывного устройства, чтобы совершить акт. А также на том, что схрон обнаружен полицейскими и, значит, никакой угрозы больше нет ни для Царя, ни для Государства.

Кроме того, в своём рассказе Ася старательно обошла и то, зачем Цыган преследовал концертмейстера и его племянницу. А между тем, это было чуть ли не главным вопросом. Зачем ему всё это надо?

- Что же побудило Цыгана охотиться за вами, вовлекая в преступную деятельность? - С недоверием спросил Александр Сергеевич.

Ему казалось, что всё было слегка не так, и девчонка выгораживает Плута из каких-то особенных чувств к нему.

- На сей вопрос, пожалуй, лучше отвечу я. - Вдруг подал голос граф Терепов, и Гнездилов с удивлением повернул голову к достопочтенному старику. Что ещё он должен услышать?

- Много лет назад я стал причиной ненависти ко всему нашему роду. Этот Цыган, как вы его называете, - по всей видимости, потомок человека, которого отправили на каторгу, благодаря моему неосознанному участию. - Порфирий Георгиевич тяжело вздохнул и принялся рассказывать о случае на ярмарке, плавно обходя моменты с перемещением во времени и проклятием старой цыганки. Он поведал и о кольце, за которым охотился Цыган, но умолчал, какой силою оно обладало.

Этого он рассказать сыщику не мог. Во-первых, был риск отправиться в "жёлтый" дом, а во-вторых, не хотелось Порфирию Георгиевичу выдавать свои семейные тайны кому попало. Концертмейстер вёл свой рассказ, а сам думал о том, что только что узнал от племянницы. Он был шокирован, поняв, что по сути, его Ася стала соучастницей преступлений, пусть пока и не совершенных, а лишь планируемых против режима. Она знала, что затеял этот парень, но верила ему и не призналась ни в чем, когда ещё он, Порфирий, мог бы что-либо сделать.

А между тем, он было за неё в ответе перед братом и так легко упустил тот момент, когда всё окончательно запуталось. Граф понимал: Ася действовала из любви к Плутову, это и стало ее фатальной ошибкой. Часто наше сердце выбирает не тех, кто его достоин, а потом страдает, попав в зависимость.

Сам Порфирий в своей жизни смог избежать любовных страданий. По юности он, конечно, увлекался барышнями, крутил романы с девицами без особенных моральных устоев, но вот любви, когда готов ради другого человека пожертвовать всем, Господь ему не отмерил. Он был слишком увлечён музыкой.

Но он прекрасно знал, чем порой оборачивается любовь для людей. Взять хотя бы историю его брата Алёши, бравого офицера, участника Турецкой войны. Порфирий всегда восхищался им, думал о нём как о человеке без изъяна, пока однажды не стал случайным свидетелем ссоры Алёши с отцом. Брат тогда только вернулся в Петербург из имения, где проводил свой отпуск. Как же кричал и грозил отцу Алексей, какими страшными словами бросался. А он, тогда ещё безусый юнец Порфирий был поражен тем, как жестоко отвечал Алексею их всегда благодушный батюшка.