Сильнее времени (СИ) - Добрынина Елена

***

- Нет ли хвоста за тобой? - Спросил Цыган, когда Иван вошёл в крохотную комнатку.

Окно её выходило на двор-колодец, узкий и грязный, с огромной выгребной ямой, посередине слегка прикрытой досками. Андрей не мог видеть Гнездилова, но чувствовал: вот и этой квартире подходит конец. Надо было найти что-то другое, чтобы завершить начатое. Завтра с утра ему предстояло идти к Игнату. Как только вопрос с газетным номером будет решён, останется разобраться с местом, самой бомбой и, как выражался Цыган, «участниками прожекта».

Он всё думал, кого следует позвать на мероприятие и пока ни разу не сошелся на одном. Состав «гостей» постоянно менялся и дополнялся. В последнее время ему знатно поднадоел и сам Гнездилов. Он всё ощутимее дышал Цыгану в спину, поэтому его участие в акте виделось Андрею всё более необходимым. Что ж, осталось потерпеть ещё несколько дней и всё будет готово.

Никого из них не было жаль ему, никого из тех, кому он сам определил участие в операции. В конце концов, это - жизнь и кто-то в ней выигрывает, а кому-то, увы, не везёт.

Цыган ухмыльнулся своим мыслям. Иван же, вошедший в комнату и все еще думавший об разговоре с Асей, не в первый уже раз принял насмешку на свой счёт:

- Думаешь, я - дурак какой? - Раздражённо бросил Иван. Ему всё труднее было находить общий язык с Цыганом.

- Не думаю, - сказал Андрей лишь половину фразы, оставляя остальное не досказанным, отчего гнев Ивана лишь усилился. - Принёс сегодня кислоту?

- Принёс, - кивнул недовольно Плут. Отчитываться ещё перед этим Цыганом!

- Ну вот и славно! - Андрей потер руки. На лице его появилось странное выражение - смесь ненависти и предвкушения. Плут с опаской глянул на него и пробурчал:

- Пойду картошки погрею, вечерять пора. - И с этими словами вышел из комнаты.

Андрей же даже не заметил этой ремарки, так был занят собственными мыслями. После того, как в маленьком городишке он встретил сестру, а, вернувшись в Петербург, понял, что новоявленная племянница его обманула, подсунув подделку, никого ему отныне было не жаль. Он хотел лишь мести! Хотел, чтобы она мучилась так же, как мучился он, когда мальчишкой стал свидетелем ареста отца. Цыган сжал челюсть и стал доставать из саквояжа, который приволок Плут, склянку с кислотой. Отгоняя нахлынувшие мысли, он решил подумать о том, когда стоит делать бомбу.

Торопиться не следовало. Ещё три - четыре дня ожидания, а за это время может случиться всё, что угодно. Лучше бы им собрать устройство в последний момент. Схрон, обнаруженный жандармами на Апрашке, был поинтереснее - туда принесли они с Иваном материалы из будущего, та бомба точно бы взорвалась как надо. Что касается составляющих, принесённых с химической фабрики, оставались у Андрея некие сомнения, но выбора не было и приходилось обходиться тем, что есть.

Андрей осторожно поставил склянку с кислотой под узкую кровать, накрытую замызганным покрывалом. Усмехнулся сам себе: снова он скиталец без роду и племени, снова вернулся на свой путь. Он и сам понимал теперь, что это - путь недобрый, но менять намеренно ничего не хотел. Когда-то Нателла предала не только его, но и память об отце, и он мстил ей за её выбор. А сейчас дочь сестры точно так же обманула его, Андрея. Цыган вернулся к столу, развернул свёрток, в котором хранились трубки. Перебирая в руках хрупкие стеклянные колбочки, он всё думал.

Ничего не меняется в этом мире. Но он сделает хитрее. Устроит так, что Аня будет мучиться больше других. Сестру он просто лишил счастья, вынудил скрываться от его же мести в мире будущего. А племянница будет страдать иначе - она не просто потеряет своего любимого и всякую возможность помочь ему. Она узнаёт, каково это ничего не суметь изменить в уже свершившихся событиях. Потому что между ней и ее любимым будет самое жестокое оружие - время.

Глава 26. Предприятие начинается…

В свою квартиру Гнездилов вернулся взбудораженным. Давно он не бывал в таком взволнованном состоянии и неудивительно, что все его беспокойство было заметным. Обнаружил его и Николай. Он сидел за накрытым столом и потягивал вино из хрустального бокала. Гришка сообразил закуски и удалился в свой чулан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Вернулся?! Я уж думал, мне придется уснуть в одиночестве. – Усмехнулся Ильинский. – Ба! Да ты сам не свой, Александр Сергеевич! Удалось что-либо узнать?

- Если ты об Анне Алексеевне, то нет, к сожалению. – Гнездилов умело перевел тему. Он знал, как только речь зайдет о старом графе Терепове, Николай непременно увяжется за ним на вокзал и может испортить ему всю партию.

- И что же удалось узнать? – Потеряв интерес, спросил Ильинский.

Гнездилов пожал плечами.

- Плут объявился на квартире, завтра будем брать.

- Отчего же не теперь? – Брови Ильинского метнулись вверх.

- Я выставил охрану, но брать будем поутру. – Толком не ответил на вопрос сыщик. – А ты что же, был в Штабе?

- Да, - кивнул головой Николя и указал на бокал, наполненный рубиновым напитком. – Вот, отмечаю победу собственной решимости. Наконец-то я поступил именно так, как хотел того сам, а не по указанию отца.

- Похвально! – Усмехнулся Александр Сергеевич и плеснул себе вина. – Так выпьем же за успех предприятия!

Друзья чокнулись и пригубили вино. Но каждый из них пил сейчас за успех совершенно разных предприятий.

***

Утро застало Александра Сергеевича в боевой готовности. На всякий случай он решил облачиться в светский костюм. Сыщик умылся, выбрился, поискал в платяном шкафу приличный наряд, облачился, приготовил небольшой саквояж, дабы никому и в голову не пришло, что он шатается по вокзалу без дела. Он – путешественник, который едет поездом «Санкт-Петербург – Москва» первым классом, как и подобает приличному господину его положения. В саквояж он положил смену белья и несколько рубах для весу, чтобы не бросалось в глаза, будто кто-то путешествует с муляжом чемодана.

До Николаевского он поехал на извозчике. Когда Гнездилов уезжал, Ильинский еще спал на узком диванчике в гостиной. Будить Николая он не стал и Гришке наказал выдать графу заученную версию.

Александр Сергеевич рассчитывал вернуться с предприятия к полудню и потом уже за обедом рассказать Ильинскому обо всех деталях задержания.

На вокзале было не протолкнуться, несмотря на ранее утро. То тут, то там гудели отбывающие поезда, обдавая паром пассажиров на платформе. Мимо носился люд из пригорода с корзинами, туесами, ящиками. Носильщики таскали по перрону тележки с саквояжами, чемоданами и шляпными коробками. Кто-то провожал, кого-то встречали и от этого шума и гвалта за секунду начинала кружиться голова. Да уж, словно что-то предчувствуя, подумал сыщик, не то место выбрано им для задержания. Затеряться здесь еще проще, чем в доходном доме, но вчера в одиночку он бы вряд ли смог поймать Плута.

Сейчас же жандармы, переодетые в гражданское платье, разгуливали по перрону среди зевак и пассажиров. Но надо признать, преступник опытный сразу бы обнаружил среди простых мирян полицейских. Гнездилов выругался про себя - все-таки операции под прикрытием были в их службе столь большой редкостью, что действовать правильно мог редкий жандарм.

Старого графа Терепова под руку с племянницей Александр Сергеевич заметил еще от выхода на дебаркадер. Они шли к московскому поезду, и девчонка поминутно озиралась кругом, выискивая кого-то взглядом. Придет или нет? Вчера Гнездилов четко слышал, что Плут обещал поехать с Тереповыми в имение, но вот правду ли он сказал?

На всякий случай сыщик выставил засаду и у квартиры. Для этого пришлось рано утром ехать в сыскное управление и объясняться с самим Филипповым. Владимир Гаврилович недовольно поджал губы, но людей дал. Поначалу Гнездилов чувствовал себя хозяином положения, но окунувшись в атмосферу Николаевского вокзала, пришел в замешательство – а, ну, как заваруха случится, и он упустит террористов? Подбадривая себя Гнездилов, прогуливался по перрону, не спуская глаз с розоволосой девчонки. Он вдруг отметил ее сходство с Анной – неуловимое, легкое. Раньше Александр Сергеевич видел эту девушку лишь мельком, но бок о бок проведя с Анной больше месяца, заметил, что они точно из одной породы.