Хвост фюрера - Владимир Козлов

– А Муза что – же не делится с тобой обогревом? – улыбнулся Глеб.

– Неудачный пример, – пробурчал Финн, – соседка красива, интеллигентна. С такой прелестницей в постель лечь за праздник!

– А стихи она тебе не читала, когда ты ей краны крутил? – спросил Глеб.

– Нет, только кофе угощала и деньги давала, но я их никогда не брал.

Слова Финна почему-то ревностно задели Глеба, но он не теряя самообладания, спокойно посмотрел на него и с небольшой гордостью сказал:

– Я находился сегодня в её квартире четыре часа, и меня она с утра коньяком и кофе поит, стихи правда категорически отказалась читать. Но главное, она ортопеда вызвала к себе на квартиру, чтобы мерку с моей ноги снять и сейчас с нетерпением ждёт у себя в квартире.

У Финна от таких слов закатились глаза, после чего он истерически рассмеялся. Смех был такой продолжительный, что у него выступили слёзы на глазах. Он достал носовой платок из кармана и вытер влажные глаза:

– Вот это ты дал Таган! – воскликнул он, – ну и скорость у тебя бешеная. За те четыре часа, что ты провёл с ней, все мои мечты одним махом взорвал. Теперь временно придётся довольствоваться своей Музой, которая мне уже оскомину набила своим жаргоном. Эта Наталья живёт затворнической жизнью и мужчин не жалует, но если она тебя так приняла, значит, ты её чем-то заинтересовал. Поздравляю! Но ты мне не соперник. Тебе жениться нельзя по закону, и сегодня ты уедешь, а я останусь здесь, и мне ничто не помешает ухаживать за ней.

– Если получится! – полоснул Глеб его острым взглядом.– Но ты Володя прав Наталья женщина действительно необыкновенная и к счастью одинокая. Чувствую я, что у нас с ней сегодня не последняя встреча, – и он показал подаренную ею фотографию.– У неё, похоже, первый муж был настоящий синяк. Пропивал из дома всё, но дело не в этом. Его уже нет, а я есть и как ляжет дальше карта, всё будет зависеть от неё. Если она пожелает быть со мной, я сомну все преграды на пути. Ради такой женщины можно свои кости на алтарь бросить. Как мог не ценить её муж, – не понимаю? Она же по натуре красивый взрослый ребёнок.

В квартире повисла тишина. Феликс начал ковырять спичкой в зубах, боясь задать Глебу лишний вопрос, который может быть расценен им как неправильный, и Финн сдёрнул накидку с полки вместе с гипсовой статуэткой и замаскировал своё лицо.

– Не понял? – раздался баритон Глеба.– Вы, что не одобряете мои рельсы? Я плевать хотел на всех, кто мне посмеет предъявить поляриметр. Я и без него не хило свечусь, а её бывший муж мне не светофор, а так себе, просто слабый человек, выбравший в жёны сильную женщину. Это его беды были.

– Соседи поведали, что он только за последние годы так свихнулся, – сказал Финн, сдёрнув с себя накидку.– А раньше он всегда положительным и ухоженным был, шляпу и туфли носил даже зимой. Сын капитана первого ранга всё-таки, – правда, тоже давно покойного.

– Тогда понятно, откуда у Мариса кортик, – произнёс Глеб, открывая бутылку пива. После чего протянул её Финну.– Пей пиво, – тебе сегодня за руль больше не садиться. На вокзал нас повезёт Марис.

– А я и не думал на своей машине вас везти, – сказал Финн, – мы с Феликсом ставку сделали на такси. Феликс у этой Лаймы прихватил гуся и литровку водки. Последний день вместе, – подумали надо посидеть мирком перед отъездом. Вдруг больше не свидимся? А гусь уже в духовке томится, – чуешь, аромат в квартире витает? Ещё минут сорок, и он будет у меня готов.

– Я сейчас не могу вам составить компанию? – решительно заявил Глеб, – она меня ждёт у себя. Я обещал ей, что надолго не задержусь. Да и если, положа руку на сердце, меня самого к ней тянет ужасно. Такого притяжения к противоположному полу со мной ещё не происходило, – наверное, это какая-то десмосома? Не иначе в моей жизни что-то перевернётся!

– Этот переворот называется, – «против природы не возникай!» – подсказал Володя, – считаю, что на её гостеприимство, ты должен ответить тем – же. Следовательно, у тебя есть возможность пригласить её к нам на гуся, – предложил Финн.

– Попробую, – ответил Глеб и захромал к входной двери.

Мои шансы равны нулю

Когда он вернулся, то Наталья была уже не в халате, а в дымчатом платье с пепельным оттенком, которое ей очень шло. На журнальном столике стоял старинный канделябр с шестью горевшими свечами и букет цветов.

Она взяла Глеба нежно обеими руками за локоть и, подведя его к креслу, сказала:

– Садитесь на своё место, а я сейчас новый стол накрою. Как я давно мужчин не кормила. Скажу, что сегодня мне очень приятно это делать!

– Откуда цветы? – спросил Глеб.

– Сын меня только сейчас поздравил с днём рождения! – отвела она от него взгляд, – я думала, Марис забыл про него. А он, оказывается, всегда помнил о нём и готовился к этому дню. Лично я этот день никогда не признаю и всё то, что вы видите на столе, это только ради вас!

– Вы Наталья нечестно со мной поступаете, – возмутился Глеб.– Я себя чувствую так, будто на меня набежала прибойная холодная волна и окатила с ног до головы. Сами посудите, день рождение у вас, а подарки мне.

– Прекратите Глеб, о каких подарках вы говорите? Давайте лучше чествовать наше знакомство и ни о чём больше не думать? – И она лёгкой походкой удалилась на кухню. Он устремился следом за ней.

– Наталья, – сказал он ей, – а может нам лучше подняться наверх к Володе, – он там гуся тушит, – посидим вместе.

Она подошла к Глебу и, положив руки ему на плечи, глубоко заглянула в глаза:

– Я вам надоела?

– Я даже думать об этом не смею. Мне с вами уже ровно дышится, хотя вначале я сильно тушевался. Ведь я по существу женщин ближе вас не знал и разговариваю только со своей сестрой и молодыми невестками.

– Не похоже, чтобы вас какая-нибудь красавица не приметила. Вы что в дремучем лесу жили?

– Я уже говорил вам, что из женского пола меня окружали только белые медведицы и полярные волчицы.

– Да конечно, – убрала она руки с его плеч, – я это помню. Но если вы хотите, можете пригласить ваших друзей ко мне, и Марис к нам позже присоединится. Он отправился в гараж за машиной.

Глеб никуда не пошёл. Они были вдвоём в квартире.

В шесть часов вечера подъехал Марис и они сели все в Волгу и поехали на железнодорожный вокзал.

Они зашли в купе и, положив багаж, вышли на перрон. Глеб не заметил, как в это время после них в их купе повторно зашёл Марис и поставил чемодан на нижнюю полку.

На перроне Наталья отвела Глеба от вагона и сказала:

– Приезжайте ко мне в гости, когда посылку от меня получите. Я буду вас ждать, и мы с вами исправим нашу совместную ошибку, которую совершили сегодня. Я вас произвела уже в генералы. Теперь вы не должны быть робким. Генерал – это уже полководец. Ему по статусу положено руководить!

– О чём вы Наталья? Всё было очень хорошо, и я очень благодарен вашему дому за гостеприимство и дорогие подарки! Особенно вам прекрасная Наталья!

Она сразу вздёрнула на него свои глаза и загадочно произнесла:

– Как жалко, что мы пробыли сегодня одни вместе целый день и никаких шагов к сближению не сделали, – я видимо, во всём виновата, ведь не девочка уже. Должна была быть сама смелее. Опять у меня полетят череда – чередой пасмурные дни. Я сейчас приеду домой, сяду в ванную, потом надену тёплый халат и мягкие тапочки и засяду обязательно за письменный стол. Я вам буду писать ночное письмо, – в это время мысли лучше работают. И вы мне обязательно ответите на него. Я люблю получать письма. Любая весточка для меня, – это не просто письмо, – а я бы сказала великое событие! Ощущать, что тебя не забывают, – это так приятно! Я хочу плакать от счастья, когда читаю письма. Но, увы, слёз нет, одна только горечь во рту. – Могу сейчас дать ответ, не дожидаясь вашего письма, – обхватил он её холодную ладонь своей рукой.

Она смотрела ему в глаза и не заметила, как его свободная рука, опустила богатую брошь в её карман.-

– И что интересно вы бы мне сейчас написали?

– Вы очень красивая во всём и в облике и в душе и поступках и я хотел бы, чтобы наша сегодняшняя встреча была не последней!

Она восторженно поцеловала его в щёку и произнесла:

– А говорил, что у тебя опыта нет в общении с женщинами? – незаметно для себя она перешла с ним на упрощенное и сближающее обращение, произнеся, – «Ты». – Красивый голос и откровенный ответ! Мы с тобой могли бы избежать сегодня одиночества. Нам бы создать с тобой квинтэссенцию для ясности, точнее сказать войти в пятую сущность мира. Но мы были оба в плену у робости, которая к удивлению оказалась сильней коньяка, – и она ещё раз поцеловала Глеба, но в другую уже щёку. – А теперь иди, – заботливо сказала она, – а то тебе тяжело будет взбираться на подножку вагона, если поезд тронется.