Хвост фюрера - Владимир Козлов

– Да я Марис, – попятился он назад, – а вы извините, кто будете?

– Да ты не бойся мальчик меня? – спокойно сказал Глеб, – я сторож из Домского собора, – зла тебе не причиню! Я к тебе с доброй миссией явился!

– Я давно уже не мальчик и вы не похожи на сторожа, хоть у вас и деревянная нога, – трясущимся голосом произнёс он.

– С чего ты взял, что я не похож на сторожа? – не переставал улыбаться Глеб.

– Не смотря, что у вас приятный голос, существует расхожее мнение, что шрамы и такие зубы носят только маститые бандиты или состоятельные люди. На богача вы не похожи и я не удивлюсь, если вы сейчас из-за сапога или из своей деревянной ноги вытащите финку.

Смотря на шрам Глеба, он сделал один шаг назад, ни на толику не сомневаясь, что перед ним стоит бывалый человек.

– Тебе, что есть, кого бояться? – спрятал свою улыбку Глеб.

– Пока нет, но вас опасаюсь, и я, пожалуй, пойду, – произнёс он и показал спину Глебу.

– Стоять Марис! – властно произнёс Глеб, после чего парень замер на месте.

– Ты больше опасности представляешь обществу, нежели я, – сказал Глеб.– У меня нет даже перочинного ножичка в кармане. А ты имеешь кортик офицера морского флота и валюту. За это срок не малый могут накрутить. А это значит прощай институт, роскошная жизнь и милые девочки, о которых тебе придётся забыть надолго. За валюту лет десять тюрьмы впаяют, не меньше. Не боишься маме своей боль причинить? – спросил он завораживающим голосом, отчего Марис медленно повернулся к Глебу и, стуча зубами, удивлённо промолвил:

– Откуда вы знаете про всё дядя? – Вы, что из милиции?

Глеб затянулся сигаретой и, сверкнув своим перстнем, произнёс:

– Меня зовут дядя Глеб, – и ты успокойся, я же тебе сказал, что я с доброй миссией явился. К милиции никакого отношения не имею и в отличии тебя я, её не боюсь, так – как совесть моя чиста перед законом. Не буду перед тобой юлить, – скажу тебе прямо, – твой чемоданчик с дымохода у меня.

Марис стоял словно парализованный, пытаясь выдавить из себя слово, но у него ничего не получалось и он только глотал ртом воздух.

– После скажешь, когда до конца выслушаешь меня, – сказал спокойно Глеб, – ты прав я не сторож. Меня наняли фронтовики, чтобы я включился в поиски убийц твоего деда и бабушки. Следствие затянулось, а им не терпится наказать злодеев.

– Так их уже нашли, – захлопал недоумённо глазами Марис.

– Как нашли? – пришло время удивляться Глебу.

– Маме в милиции сообщили, что неделю назад арестовали в Омске мужчину и женщину, вроде они брат с сестрой? – добавил Марис, – и убийство моего деда и бабки у них не последнее. На Украине позже от их рук умер насильственной смертью, тоже бывший военный, – кажется полковник?

– Это точно? – переспросил Глеб.

– Точнее быть не может, – осмелел Марис.– У них при обыске изъяли некоторые вещи из нашей квартиры.

– И голову Пифагора тоже? – сверлил его своими глазами Глеб.

– Голова Пифагора и кортик, не могли быть у преступников, – в то время все эти вещи были у меня. После окончания второго курса дед отдал мне голову и сказал, чтобы я был такой же умный, как Пифагор, а кортик всегда висел в нашей с мамой старой квартире, – он был не деда, а отца. Отец у меня помер. Деда с бабушкой убили в моё отсутствие. Я тогда в Псковской области был на шахматной олимпиаде. Мама в то время не знала, что чернильница – Пифагора находится у меня, поэтому и ввела органы в заблуждение. Только, когда я вернулся, мама внесла поправку в свои показания.

– А почему Янис не знает, что преступники пойманы? – спросил Глеб.

Услышав про Яниса, Марис совсем осмелел, – задышал ровно и подошёл ближе к Глебу:

– Вы уже и с ним познакомились?

– Пришлось, – дело не требует отлагательств, – закурил ещё одну сигарету Глеб.

– У дяди Яниса нет телефона в доме, – как к нам заедет, так сразу и узнает эту новость, – а вы вернёте мне мой чемоданчик? – неожиданно спросил он.

– Верну, если ты мне голову Пифагора подаришь? Мне самому эта кость не нужна, но фронтовикам я должен показать её. Это будет хорошим подтверждением, что миссия моя завершена и преступники пойманы.

На самом деле Глебу в этот миг пришла в голову мысль показать античную фигурку Петру, чтобы как-то успокоить его.

– Мне чернильницу не жалко, – облегчённо вздохнул Марис, – я её сегодня заберу у одного человека из порта и завтра вам отдам. Желание возникло у меня недавно, – избавиться от этой головы. Бестолковая вещь и кто знает, – возможно, из-за неё деда с бабушкой зарезали? Дед мне рассказывал, что все эти трофеи были забрызганы кровью. А она не смывается, – так сказала мне уже мама, – кровь будет литься до бесконечности, – пока не обретёт истинного хозяина. Поэтому она после суда этих мерзавцев, которые зарезали бабушку с дедушкой, картины намерена вернуть в Дрезденский музей. И я считаю её намерения верными.

– Разумно! – произнёс Глеб и выпустил струю дыма изо рта.– Кровь имеет свой цвет и цену, которая зачастую может стать ценою жизни. Ты подумай над моими словами и прекрати заниматься грязными делишками? – иначе сгоришь, как метеорит.

Марис совсем осмелел и, подойдя вплотную к Глебу, зашептал:

– У нас в институте большинство студентов фарцовкой промышляют, – а как жить? – склонив голову к низу, сказал Марис, – без неё жить нормально не будешь, – на одну стипендию девчонку в кино не наводишься. Кому нужна такая нищая жизнь?

– Думай Марис? – протянул свою огромную ладонь ему Глеб, – но валюта это серьёзное преступление, – поверь мне и пожалей маму? Итак, до-завтра на этом – же месте.

– И в это – же время, – добавил Марис и потряс по – взрослому руку Глеба. Затем он поправил выбившийся шарф из-под куртки и, повернувшись, зашагал вдоль низкорослого цветника.

Глеб проводил взглядом молодого человека и когда тот завернул в проулок, вошёл в подъезд.

Чемоданчик надо вернуть

Феликс в это время сидел у приёмника и слушал песни Муслима Магомаева, – самого популярного певца шестидесятых годов. Услышав, что Глеб вернулся, он выключил приёмник и вышел к нему в прихожую:

– Звонил Финн, – сказал, что скоро будет, говорил, что попал в цвет. Это именно тот армяшка.

– Я уже отмёл все подозрения от Финна, – радостно сказал Глеб, – иди, открывай пиво?

Феликс охотно бросился на кухню и, сорвав с бутылок пробки, одну бутылку протянул Глебу:

– Рассказывай Глеб, что у тебя там?

– Всё складывается, как нельзя лучше! – отпил прямо из горлышка пиво Глеб, – убийц генерала, оказывается, задержали неделю назад в Омске, – мальчишка мне сейчас сказал, а голова Пифагора находится у него, – завтра он обещал мне её отдать. Эта голова послужит свободой Петру. Хватит ему прятаться от людей. По крайней мере, крови генеральской на нём нет.

– Так выходит нам билет надо брать на обратную дорогу? – спросил Феликс.

– Видно будет? – сказал Глеб, – мы ещё основного дела не выполнили, – армяшку не потрепали. Дождёмся, Финна и там определимся. Но планы вчерашние на сегодня все отменяются. Не поедем к его шалаве, – лучше здесь зависнем. Хорошенько обмозгуем все наши дела.

Финн появился к обеду. Он был чрезмерно весел. В руках у него раскачивалась плетёная авоська с крупными ячейками, через которые хорошо просматривались две бутылки Столичной и апельсины с яблоками:

– Всё! Христославец на крючке, – выдохнул он с облегчением, – действительно это Заназян Арсен. Живёт в старом городе в квартире своей жены Лаймы. Она у него сейчас с икрой ходит, – вероятно, скоро родит. Этот армяшка торгует в павильоне пивом и левой колбасой, но точно не рижской. Мне надёжный человек цинканул об этом. Завтра можно его брать за жабры. А сегодня не мешало – бы оторваться по полной программе. Вечерком и я к вам присоединюсь.

– Я надеюсь, ты сегодня не выпивал? – спросил Глеб.

– Разве можно, – я же за рулём, – чуть возмутился Финн, – я помню, что праздник должен вам устроить в компании с Музой.

– Нет, – категорически заявил Глеб, – Муза от нас никуда не уйдёт, а хачика сейчас будем брать за его волосатый зад. Садимся в машину и поехали в парк к этой крысе.

…Финн сразу помрачнел и, не проходя в комнаты повесив авоську на вешалку, стал в прихожей дожидаться, когда гости оденутся. По его лицу можно было понять, что в данный момент ему не хочется никуда ехать.

– В парк, значит в парк, – бубнил он, – не пойму, куда вы торопитесь? Отдохнули бы сегодня, как следует, а завтра со свежими силами в бой. Всё равно армяшке деваться некуда. Мы каждый шаг его теперь будем знать, куда – бы он не пошёл.

– Вот все дела обделаем, тогда и об отдыхе будем думать, – сказал Глеб, увидев резкую перемену в лице Финна.

– А как насчёт фельдшера? – спросил у Финна Феликс, – нашёл ты его или нет?