Двоица - Максим Константинович Сонин

девушка дышала, а когда Мишка собралась встать, Оса вдруг открыла глаза и сказала:

– Колодца больше нет.

– Что? – переспросила Мишка.

– Она что-то сказала? – спросил Сенатор.

– Рим? – спросила Оса. – Кто здесь?

– Я здесь. – Сенатор сел на пол, взял Осу за руку.

– Я себя плохо чувствую, – сказала Оса.

– Я знаю, – сказал Сенатор. – Себ, принеси воды.

Парень вышел, девушка последовала за ним.

– Мишка, идите. Здесь все нормально, – сказал Сенатор, гладя Осу по голове. Мишка попрощалась с ним и выскользнула в коридор. В кармане зажужжал телефон, но Мишка достала его только после того, как, оплатив у стойки свой чек, вышла на улицу. Ей хотелось поскорее уйти от этого места.

«Хочешь все еще встретиться?» – написала ТИ-1. Мишка подумала, что странно будет называть ее так вне работы. «ТИ» расшифровывалось как Таня Либерман. «Таня значит Таня», – подумала Мишка и написала: «Да, хочу».

«Это по работе?» – спросила Таня.

«Нет, – ответила Мишка. – Просто думала пересечься».

«Хорошо. Мы с М. и другими сейчас в Черте на Тверской, – написала Таня. – Присоединяйся».

Мишка не раздумывая повернулась спиной к «Чистым прудам» и направилась в сторону Тверской. Нужно было о многом подумать, а главное – проветриться.

Отдых Адриан начал еще в Петрозаводске. До трансфера оставалось три дня, а значит, нужно было как-то их провести. Ну, сходил в «Кухню», потом напился в баре. На блуд еще не получил благословения, поэтому на женщин не особенно заглядывался, хотя одну официантку хотелось зажать в углу да прощупать хорошенько на предмет Веры. Во время пьянства Адриан заводил с Богом другие отношения, панибратские. Мог и прикрикнуть на него. Спрашивал: «Чего мне, дашь отдыха?!»

И сам же отвечал: «Дам».

И молился по-другому, не по-церковному: отче наш, такое. Наоборот, говорил по-московски: «Батя, Папка, клади к моим ногам мир».

Официантка все еще подходила иногда и с каждой стопкой смотрелась все привлекательнее. Можно было предложить ей денег, а потом отмолить. Или можно было не давать денег, а взять как есть. Это и отмаливать не нужно будет, потому что, если Адриан что-то делает, значит, Богу так угодно. С деньгами, жалко, такого нет, потому что они не от Бога, а от самого нехорошего черта.

Все-таки решил. Когда в следующий раз официантка подошла к столику, наплевал на то, что благословения нет, схватил за худую ягодицу, притянул к себе.

Мишка стояла перед входом в «Черту» – полуподвальное помещение, спрятанное, как и «Стулья», в недрах мрачной подворотни.

На этом сходства заканчивались. В «Черте» было светло и шумно: все столики в единственном зале были заняты, а возле барной стойки собралась очередь. Мишка огляделась и заметила возле стены невысокий Танин силуэт. Таня стояла рядом со столом, за которым сидели пять или шесть человек.

Мишка пробилась к столику и тихо встала рядом. Таня, не замечая Мишку, что-то говорила обритой наголо девушке, в которой Мишка с трудом узнала одну из других участниц старого расследования – Ану. Мишка видела всех этих людей в самый сложный период их жизни и теперь с удовольствием обнаружила, что им, кажется, удалось выбраться в светлое будущее. Ана и Таня улыбались. Слева мелькали какие-то незнакомые, но приветливые лица.

– Мишка! – воскликнула Таня, и над столом воцарилась тишина. Все смотрели на Мишку.

– Привет, – сказала Мишка. Таня обняла ее и долго не отпускала.

– Привет, – Ана протянула Мишке руку.

– Это Глеб, это Вера. – Таня указала на парня и девушку, сидевших с ними за столом. – Глеб – мой одноклассник, а Вера – подруга подруг.

– Очень приятно, – сказал Глеб, пожимая Мишкину руку. – Я много о вас слышал.

– Вера, – сказала девушка. – А вы Мишка.

– Мы, кажется, слишком много про тебя рассказывали, – сказала Ана. – Вот Вера стесняется.

Девушка залилась краской, а Таня осуждающе посмотрела на Ану.

– Ана!

– Садись, – сказала Ана, вставая и указывая Мишке на свой стул.

– А ты? – спросила Мишка.

– Я к бару. Кому что? – сказала Ана. Она вытянула над столом руку и уже секунду спустя пробивалась к стойке, сжимая в кулаке несколько сотенных бумажек. Мишка с удивлением смотрела на ее голый затылок.

– А ты не видела? – спросила Таня. – Это она еще в июле стала стричься.

– Ежик, – сказал Глеб. Таня хмыкнула. Вера смотрела на всех немного испуганно, и Мишка осторожно пододвинулась к ней.

– Ты здесь новенькая? – спросила она тихо.

– Угу, – сказала Вера.

– Расскажи, что у тебя нового, – попросила Таня. Все взгляды устремились на Мишку.

– Учусь, работаю, – сказала Мишка. Тут уже рассмеялись все.

– И мы, и мы, – сказал Глеб.

– Вы что-то празднуете? – спросила Мишка.

– А то, – сказала Таня. – Глеб теперь настоящий писатель.

– Не надо. – Глеб прикрыл лицо, будто смущаясь. – Пока не настоящий.

– У него вышла книжка, – сказала Таня. – «Исповедь твоей матери».

– О чем? – спросила Мишка.

– О нас, – сказала Таня. – Ты там тоже есть.

– В каком смысле? – спросила Мишка. Она внезапно почувствовала Верин страх.

– Она шутит, – сказал Глеб. – Просто там есть плюшевый мишка, который занимается расследованиями.

– Спасибо, – сказала Мишка.

– Прости, – Глеб посерьезнел. – Там ничего обидного!

– Верю, – сказала Мишка. Все снова рассмеялись.

Мишка откинулась на стуле и на мгновение закрыла глаза. Рядом тихо и нервно дышала Вера. Таня сквозь смех объясняла Глебу, что ему теперь придется просить у Мишки прощения.

– Только что были первые чтения, – сказала, подходя, Ана. – Мы с них сюда и пришли.

– Понятно. – Мишка невольно улыбнулась. Лица вокруг были счастливые и светлые.

– Пустите, – попросила Ана. Она поставила на стол несколько стаканов с пивом, встала рядом с Мишкой, положила руку на плечо Тане.

– Мишка – вас так можно называть? – спросил Глеб.

– Можно, – сказала Мишка.

– Мне Таня рассказывала про вашу работу, – сказал Глеб. – Это очень круто.

– Что? – спросила Мишка. Ана взяла со стола стакан, сунула его в руку Мишке.

– Бери.

– Я не платила, – сказала Мишка.

– Ничего, – сказала Ана. – Держи.

Вскоре Мишка уже рассказывала Глебу о деле похищенных картин. Она опускала все имена, не упомянула даже о том, что среди украденного был автограф Весценцева, но Глеб все равно слушал, затаив дыхание. Когда Мишка добралась до описания ареста, оказалось, что за столом уже никто не разговаривает и все сгрудились вокруг Мишки. Даже Вера, кажется, расслабилась.

– А где сейчас картины? – спросила Таня.

– Не могу сказать, – пожала плечами Мишка, хотя точно знала, что два полотна выставлены в Третьяковке. Таня и Ана принялись гадать, чьи картины вернула Мишка. Несколько раз прозвучали правильные ответы.

– Я за пивом, – в который раз сказала Ана. Она забрала со стола пустые стаканы и направилась к барной стойке.

– Они скоро закрываются, – сказала Таня.

– Идем гулять. – Глеб махнул в сторону дверей.

– Мишка, пойдешь с нами? – спросила Таня.

– А пиво? – Мишка раскраснелась