Двоица - Максим Константинович Сонин

удавалось влиять даже на полицейского брата, что уж говорить о Саше и Мише, которые никогда не отличались большой крепостью духа. Мишка вздохнула, проговорила тихо, так, чтобы не слышала стоявшая у раковины Шура:

– Господи, укрепи.

«Что случилось?» – написала Вера.

«Пришли люди, которых не звали, – ответила Мишка. Из гостиной доносились приглушенные голоса. – И я не знаю, что делать, я не хочу их видеть».

«Хочешь поговорить по телефону?» – спросила Вера.

«А что ты делаешь?» – Мишка посмотрела на дверь в гостиную. Кажется, там все было в порядке.

«Ничего. Шатаюсь по центру», – ответила Вера.

«Я не хочу тебя грузить», – написала Мишка. Телефон завибрировал звонком.

– Алло, – Мишка поднесла телефон к уху, поворачиваясь так, чтобы видеть Шурину спину.

– Привет. – Вера звучала весело.

– Привет, как ты? – спросила Мишка. Она никогда не разговаривала по телефону ни с кем, кроме родственников и свидетелей преступлений.

– Хорошо, только жалею, что мы так про квартиру и не договорились, – сказала Вера.

– Я тоже жалею, – сказала Мишка. В гостиной стрельнуло пробкой от шампанского.

– Что у тебя там происходит? – спросила Вера.

– Пришла моя мама, – сказала Мишка после паузы. – Я ее давно не видела.

– А что не так? – спросила Вера. Шура не оборачивалась, но Мишка чувствовала, что она все внимательно слушает.

– Прости, я пойду, наверное.

– Пиши, – сказала Вера. Она не повесила трубку, и несколько секунд Мишка слушала ее дыхание. – Пока, – сказала она наконец, и в трубке раздались гудки.

– Мишка, тебя все ждут. – В кухню заглянул дядя Саша.

– Я сейчас, – сказала Мишка.

Когда Мишка вышла в гостиную, за столом обсуждали фильм «Весна». Мишка его так и не посмотрела, потому что одной ходить в кино не хотелось, а больше было не с кем. Арт говорил, что это что-то про восьмидесятые и Свердловский рок-клуб.

– Мне Саша показал, – сказала Мария. – Но я этого не понимаю, все же было не так, я помню. Я была на одном из первых концертов НАУ, и там все было не так, все было свежее.

– Маша, тебе было лет восемь, – сказал дядя Сережа.

– Я так не думаю, – сказала Мария. – Я в этом не уверена.

– Мишка! – воскликнул дядя Миша. – А я как раз хотел сказать тост. Держи. – Он протянул Мишке бокал с шампанским, подтолкнул ее к стулу слева от себя. Мишка оказалась напротив Марии, которая притихла и стала внимательно вглядываться в собственную пустую тарелку.

Дядя Миша встал и поднял перед собой бокал.

– Я хочу сказать, что очень рад, что подрастающее поколение… – Он посмотрел поочередно на Мишку и Маришу, потом перевел взгляд на только вошедшую Шуру. – …не забывает нас и не забывает про семейные обязанности. Шурочка уже в этом учебном году выпустится из университета. Мариша пойдет первого сентября в восьмой класс, а Мишка… – Дядя Миша замолчал, вспоминая Мишкины достижения. – Мишка теперь уже самый настоящий детектив!

Мишка заметила, что на глазах у Марии навернулись слезы. Мать всегда легко плакала, и было уже понятно, что сегодня слез не избежать.

– Только сегодня мне говорил один мой старый ученик, что Мишка помогает ему разобраться с возможным убийством, – дядя Миша смотрел куда-то вдаль.

– Давайте выпьем, – сказал дядя Сережа.

– Конечно, – сказал дядя Саша. Над столом зазвенели бокалы.

– Моя Мишенька, – сказала Мария, пытаясь перегнуться через стол, чтобы дотянуться до Мишки. Дядя Сережа удержал ее за плечо.

– А я не рассказала вам, как мы съездили в Лондон, – сказала Катенька, и разговор за столом перетек в безопасное русло.

Дядя Миша нагнулся к Мишке, шепнул:

– Мне Арт Псков сказал, что ты там уж что-то слишком резко всех допрашиваешь. Помягче с ними, это же человеки искусства.

– Я не знаю, о чем вы, – сказала Мишка.

– Отстань ты от парня, он хороший, вряд ли что-то сделал, – сказал дядя Миша.

– Не трогай Мишку, – попросил дядя Сережа, внимательно прислушивавшийся к их разговору.

– Хорошо, хорошо. Просто, Мишка, коней попридержи, – сказал дядя Миша.

– Я вас услышала, – сказала Мишка. Она поставила свой бокал на стол и чуть отодвинулась от дяди Миши. Арт переступил все возможные границы, решив, что может повлиять на нее через семью. С ним Мишке предстоял серьезный разговор.

Вершик улыбнулся и похлопал ладонью по столу.

– Скажи мне, что ты сделал?

– Все как ты просил. – Арт скрестил руки на груди. – Мишка оставит вас в покое.

На Вершика он смотрел осоловело, потому что за пять минут до этого успел юзнуть и теперь никак не мог сконцентрироваться на расплывающейся фигуре дилера.

– Давай я тебе все обрисую, – сказал Вершик. – Как оно будет. Если Мишка еще раз кому-то из нас напишет, для тебя мирская жизнь закончится, причем нехорошим образом. Что-нибудь такое, кровавое.

– А что мы нюхали? – спросил Арт, у которого перед глазами вдруг распустилась красная роза.

– А я не нюхал, – сказал Вершик. – Я на пол смахнул. И Соня тоже. Так?

– Так. – Соня, стоявшая за спиной у Арта, положила руки ему на плечи. Арт почувствовал, что ледяные пальцы тянут его куда-то вниз. Комната медленно сжималась в черную точку.

– Сейчас ты немножко посмотришь на то, как выглядит ад, понимаешь? – донеслось до Арта из пустоты. – А на той стороне мы тебя встретим.

– Мишенька, иди ко мне, – сказала вдруг Мария, когда все пироги уже были съедены.

– Иди к маме, Мишка, – подтолкнул Мишку дядя Миша.

– Иди! – сказал дядя Саша, который от шампанского покраснел и теперь нагибался над столом, пытаясь подцепить вилкой соленый огурец.

– Сиди, Мишка, – сказал дядя Сережа. Он поднялся из-за стола и подошел к Марии, чтобы что-то сказать ей на ухо. Та насупилась. Мишка заметила, что Катенька косится на дядю Мишу и пытается подавать ему какие-то знаки. Мариша сидела, отрешенно глядя в тарелку, а Шура, явно впервые выпившая в присутствии взрослых, смеялась над какой-то шуткой дяди Саши.

– Это моя дочь! – сказала вдруг Мария, вставая. Она покачнулась, оперлась о дядю Сережу, попыталась обойти стол. – В моей квартире.

– Маша, перестань, – попросил дядя Сережа.

– Ты уедешь, и что она будет делать? – спросила Мария. Она махнула рукой и опрокинула полупустую бутылку шампанского. По ковру тут же расползлось бледное пятно.

– Вы уезжаете? – спросила Мишка. Она вспомнила, что бабушка говорила, что у дяди Сережи есть какие-то важные новости.

– Я хотел потом сказать, – дядя Сережа посмотрел в сторону. – Перевожусь в Питер, повышение.

Мишка сидела ни жива ни мертва, глядя, как мама совершает кругосветное путешествие. Мария опрокинула еще одну бутылку, пустую, и наконец оказалась рядом с Мишкой.

– Почему ты меня не любишь? – спросила Мария, пытаясь поднять Мишку со стула.

– Маша! –