Позолоченная луна - Джой Джордан-Лейк

Глава 12

Лилли заставила себя улыбнуться — очаровательно-беззаботно — навстречу всем этим взглядам.

Сцепив руки за спиной, Кэбот сосредоточил свое внимание на портрете матери Вандербильта работы Сарджента.

В следующей комнате все четыре стены покрывали еще не законченные книжные стеллажи в два этажа. По периметру проходил сплошной балкон, прерываемый только камином в одной из стен.

Посреди лесов неожиданно возник Монкриф, держащий в одной руке блюдо с закусками, а в другой — поднос с фужерами шампанского. Он напоминал даму с весами правосудия — но только даму с запыхавшимся лицом, усыпанным веснушками, и без повязки на глазах. Лилли рассмеялась вслух, и ей пришлось закашляться, чтобы скрыть это.

— Астраханская черная икра, — провозгласил лакей. — На тостах. И шампанское Pommery Sec. Все — лучшее из лучших. Как говорится у нас дома — добрые вещи идут потихоньку.

Миссис Смит, стоящая позади него, побледнела и ядовито прошептала:

— В следующий раз — никаких комментариев насчет закусок.

— Более десяти тысяч томов, — провозгласила Эмили. — Вот сколько тут поместится, когда всё закончат. И еще тысячи в разных других местах. Верно, Джордж? Он велел заново переплести большинство из них, чтобы литературные серии и тематики выглядели одинаково. Джорджу важны такие вещи.

Это последнее замечание Эмили прозвучало так, словно в этом было нечто очень странное. Хотя и привлекательное.

Но Джордж, казалось, не обиделся. Повернувшись, он коснулся переплетов нескольких книг — ласково, как будто это были старые друзья.

Лилли изо всех сил пыталась изображать восторг. Но все это нагромождение неподвижной, безмолвной, исписанной чернилами бумаги как будто сдавливало ее. Как будто кто-то изо всех сил затянул шнурки ее корсета и закрыл ей выход на свободу.

— Эмили часто упоминала, — выдавила она, чувствуя легкую тошноту, — какой вы начитанный человек, с ши… рокими вкусами. — Она едва не сказала шикарными. Но это не то, что положено высказывать вслух. — Как благородно с вашей стороны создать монумент в честь любимых книг.

Хозяин задумчиво склонил голову набок.

— Мне кажется, монумент — это нечто статичное, знак памяти. В то время как книги, будучи прочитанными, просто становятся частью нас самих.

Эмили кинула на Лилли сочувственный взгляд. На сей раз ее стрела не только не попала в яблочко, но и вовсе прошла мимо цели.

Лилли прошла рассмотреть поближе мраморную резьбу на камине. Остальные столпились в центре библиотеки, рассматривая картину на потолке.

— Колесница Авроры, — объяснял хозяин. — Кисти Пеллегрини. Вообще-то это тринадцать отдельных холстов, и, как вы можете видеть, пока повешено только несколь…

Дверь библиотеки распахнулась.

— Простите, мистер Вандербильт. — Человек, возникший на пороге, тяжело дышал. Его сапоги для верховой езды были покрыты грязью, на них налипли листья.

За дверью, покачиваясь, маячил силуэт еще одного мужчины.

Вандербильт обратился к своим гостям:

— Некоторые из вас вчера уже встречали моего управляющего, мистера МакНейми. — Он обернулся к вновь пришедшему. — Входите, Чарльз.

МакНейми поспешил вперед, не обращая внимания на грязные следы своей обуви.

— Я бы не стал врываться вот так в обычных обстоятельствах, но у меня тут нарушитель, который утверждает, что пришел в поместье в поисках работы.

— Притом что я готов с радостью нанять каждого человека с гор, кто способен работать…

— Простите, но этот человек, Марко Бергамини, у него с собой… — МакНейми сунул руку в карман куртки и вытащил маленькую прямоугольную карточку, смятую и покрытую пятнами. Лилли смогла разглядеть на ней выгравированную сверху букву В.

Она сделала несколько шагов по направлению к галерее гобеленов. Там стоял широкоплечий человек с копной темных волос, давно небритый, с квадратной челюстью. Его кожа была оливкового оттенка. Когда человек поднял голову, она внезапно поняла, что уже видела его. Бандит из леса, который схватил ее лошадь.

Позади нее МакНейми продолжал объяснять:

— Я бы прогнал его, но он настаивает, что вы сами дали ему это вместе с предложением работы. Утверждает, что это было в Италии.

— Имя Марко Бергамини не кажется мне знакомым.

— Тогда я тут же…

— Но это, вне сомнений, моя карточка. — Вандербильт глянул на человека в гобеленовой галерее и улыбнулся. — И то, что он рассказывает. Пансион «ДиДжакомо». Юный итальянец, который дорисовал наш рабочий эскиз, а потом бежал за нашей коляской, чтобы отдать нам рисунок, который, как он думал, мы забыли. Потрясающе. Это было так давно.

— А. Ясно. Так, значит, он все же…

— Говорит правду. Да, именно так.

— Но я все же должен предупредить, ведь мы ничего о нем не знаем. С ним его младший брат, совсем ребенок. Они работали на каменоломнях Пенсильвании.

Мэдисон Грант выступил вперед.

— Поскольку расследование недавнего убийства на станции все еще продолжается, я должен напомнить, что этот нарушитель может оказаться…

— Одним из подозреваемых, — закончил за него Кэбот. — Хотя нет никаких свидетельств, указывающих именно на этого человека в большей степени, чем на кого-либо из нас. — И его взгляд, суровый и указующий, обратился на Гранта. — Готовых ради своей репутации на все.

Не мог же Джон Кэбот намекать, что Мэдисон Грант может быть среди подозреваемых?

Грант криво ухмыльнулся, прищурил глаза.

— Конечно, любой невиновен, пока его вина не доказана. И подобная… жестокость может исходить буквально откуда угодно.

Услышав это особенно выделенное слово, Кэбот моргнул.

— Хотя, — продолжил Грант, — все же не стоит делать вид, что некоторые категории людей ничуть не менее склонны к преступности, нежели другие.

МакНейми кашлянул.

— Что касается этой трагедии, то я выяснил, что шериф этим утром подверг мистера Бергамини тщательному допросу. И могу сказать, что или он прекрасный актер, что вполне возможно, или же он был искренне потрясен, узнав о смерти на станции. Но я не могу сказать, считают ли его власти серьезным подозреваемым или же нет.

Иностранец в гобеленовой галерее снова поежился.

С карточкой или без, подумала Лилли, но этого бандита сейчас отошлют восвояси.

Вандербильт поднял взгляд к потолку библиотеки.

— В то лето я обнаружил в Венеции работы Пеллегрини, а потом поехал дальше на юг. Думаю, во Флоренции я мог бы остаться навсегда, в окружении искусства и реки Арно — если бы я уже не видел этих гор. Это мой собственный холст.

Он так и стоял в этой позе, сложив руки за спиной и глядя прямо вверх, на потолок с незавершенным шедевром.

— И, видите ли, он действительно нам помог. Сначала Хант был ошарашен его предложениями. Но потом использовал несколько из них.

Никто не проронил ни слова. Хозяин посмотрел прямо перед собой.

— Мистер МакНейми, всё в жизни — риск.

— Да… сэр.

Вандербильт направился в гобеленовую галерею.

— Добро пожаловать в Билтмор, мистер Бергамини. После Флоренции