Позолоченная луна - Джой Джордан-Лейк

лет?

Братчетт закатал правой рукой левый рукав, а потом подтянул рукав на больной, свободно висевшей руке, зубами. После чего указал головой на свои руки.

— Ты не забывай про цвет. У них-то с этим проблемы нет.

Сол посмотрел на него.

— Значит, мы равны?

Братчетт приподнял уголки губ.

— Да.

— Сомнительные люди.

Братчетт усмехнулся.

— Кого подозревают. Ага. Это мы и есть. — Он поправил шапку на голове. — Да, может, так и есть, как ты говоришь: сомнительные люди. Да только у меня есть свои мысли, кто что скрывает.

Сол сказал чуть громче, чтобы Братчетт расслышал его из ямы:

— А этот Тейт, он не любит новых? Хозяина Билтмора?

На краю его ямы появился сам Дирг Тейт.

— Слышал тут свое чертово имя?

Братчетт, не переставая копать, бодро ответил:

— Иди работать, Тейт.

Сол сдерживал свой характер все утро. И теперь, похоже, запор расшатался. Подняв голову от камня, который он выкапывал, он закинул лопату на плечо.

— У нас на Сицилии, когда человек…

— А что, похоже, — возмутился Тейт, — что мне не плевать на ту Сицилию?

Братчетт покачал головой.

Ради Братчетта Сол снова заставил себя копать.

— Тем хуже для тебя.

Сол услышал шуршание каменистой земли, и Тейт приземлился в яме рядом с ним. Обернувшись, Сол увидел, что Братчетт, наклонившись, тянет Тейта назад за ворот.

— Притормози, Тейт. Подумай. Шенк уволит вас обоих, и ты снова будешь целыми днями полоть свою репу.

Тейт сплюнул в сторону.

— Паразиты.

Братчетт продолжал придерживать Тейта рукой.

— Смотри-ка, я и не думал, какие ты знаешь слова. Целых четыре слога.

Сол поднес руку к воображаемой кепке.

— Америка — великая страна. — Он действительно так считал. Но тут он услышал собственный голос, продолжающий: — Где все паразиты становятся американцами. Скоро мы все вместе будем американцы, а? Вот что значит великая страна.

Стряхнув тех, кто держал его за локти, Тейт кинулся на Сола.

— Слушай, ты, итальяшка. Думаешь, никто не видел, как ты говорил на станции с Керри МакГрегор? Да первое, что я услыхал, вернувшись в город, это как ты говорил с ней, будто у тебя есть такое право.

Сол добродушно пожал плечами.

— Похоже, ей нравятся сицилийцы, а?

Тейт, распрямившись во весь рост и вытянув руки, попытался схватить Сола за шею. Братчетт, пригнувшись, боднул Тейта в живот, и тот растянулся на земле.

Услыхав яростный крик Тейта и звук падения, Шенк развернул лошадь в их сторону.

— Што таккое?

Братчетт протянул Тейту руку.

— Да края ямы со вчерашнего дождя скользкие. Не волнуйтесь, мистер Шенк.

Тейт, яростный, с красным лицом, поднялся. Он не смотрел на Сола. Но было ясно, к кому относятся его тихие злобные слова.

— Кое-кого тут подозревают в убийстве. Кое-кому есть причины волноваться.

Вернувшись к своей лопате, Сол услышал в голове звуки голоса своей матери, так же ясно, как когда она, пошатываясь от боли, говорила с ним в последний раз. В воздухе пахло, как на рынке: орегано, мятой, розмарином, миндалем, фисташками и кедровым орехом, лимонами и сушенными на солнце томатами. Она говорила, опускаясь на землю.

Умоляю тебя, сын мой, береги нашего маленького Нико. Ты сильный. У тебя большое доброе сердце. Пообещай мне.

При этом воспоминании Сол закрыл глаза.

Здесь, в этой стране, и у них с Нико был шанс начать жизнь сначала, вместе.

Но даже здесь он был снова окружен подозрением. Теперь в список, кроме убийства Хеннесси в Новом Орлеане, добавилось и убийство на станции.

И даже тут Сола могли выследить за убийство начальника полиции четыре года назад.

Сол поднял залитое потом лицо к кольцу скрытых в тумане Синих гор. Может быть, это его убежище. Тихая гавань. Место, где он, наконец, сможет выполнить свое обещание сберечь Нико.

Или же место, где его, Сола, наконец поймают.

Смерть всем обещаниям. Конец линии.

Глава 14

Керри плелась по Паттон авеню к центру Эшвилла с Талли и Джарси, и ей казалось, что окружающее город буйство осенних красок нарочно издевается над ней, устраивая празднество, на которое ее не позвали. Как Золушку из той рваной книжки у близнецов.

Но Золушке не надо было беспокоиться о двух младших. Ей всего-то и нужно было очаровать принца.

Хозяин самого большого магазина в Бесте — теперь Билтморе — только покачал головой. После той Паники пару лет назад настали тяжелые времена. Я бы взял тебя, если б мог.

И все владельцы лавок в Эшвилле говорили то же самое.

С рецессии в 93-м…

Спроси там дальше по улице… А там спрашивала?..

Талли подняла на нее круглые глаза, одна из ее косичек расплелась. На плече она тащила большой пухлый мешок, который время от времени ощупывала. Но что в нем, не признавалась. Талли тринадцать, и она была очень ответственной. Так что, возможно, имела право на пару секретов.

Керри пригладила сестренке волосы.

— Талс, ты проголодалась. А мне говорить не хочешь.

Джарси же тут же запрыгал возле Талли, словно больше не мог терпеть.

— А я, я могу съесть целого кабана. Только сам, один.

Талли моргнула:

— Что, и мне бы не дал чего?

— Ничего, — поправила Керри. — Не дал ничего.

Джарси выдохнул раскрытым ртом.

— Ну ясно. Как будто близнец может не поделиться.

Керри вытащила из кармана, пришитого внутри юбки, пару черствых лепешек и вручила близнецам.

Джарси вгрызся в свою. Потом виновато моргнул.

— А ты?

Керри махнула рукой.

— Я не голодна, милый. — Что было отчасти правдой, но лишь потому, что от всех этих отказов ее начало тошнить. — Может, вам обоим стоит уже бежать домой? А я побуду тут еще немного.

Талли покусывала свою лепешку, о чем-то размышляя.

— Тетя Рема начала работать там на кухне. Может, и еще какая работа найдется в Билт…

Керри подняла руку.

— И им повезло, что они ее наняли.

— Отчего ты не хочешь слышать даже само это слово Билтмор?

— Я только его и слышу целыми днями, — Керри замолчала. Близнецам не надо было заражаться ее обидой. Потому что она знала, что обида, попав в тебя, расцветает. И растет. — Есть куча других мест, где меня возьмут.

Лицо Джарси озарилось предвкушением.

— А куда ты пойдешь теперь?

Талли, старше брата всего на две минуты, была на много лет скептичнее.

— Я редко видала тебя такой обескураженной.

Керри же как раз вспоминала свои занятия в Барнарде. Гордую улыбку мисс Хопсон, которая проходила мимо нее в этих залах с высокими потолками. Открывшийся ей мир поэзии: Вордсворт, Спенсер, Теннисон. Понимание, как устроены сами стихи: их аллитерации, ассонансы, ритмы, рифмы. Картины, которые они рисуют.

Картины, напомнила себе