Позолоченная луна - Джой Джордан-Лейк

дворец.

Не то чтобы она никогда не видела подобной роскоши. Когда деньги рекой текли в их семейные сейфы, она побывала и в замках Луары, и в английском Дербишире. В те времена, когда ее низкорослый упрямый отец еще сам управлял всем портовым районом, как говорили, железной рукой — Наполеон из Нового Орлеана.

Но это… Это было нечто совершенно иное.

На дальнем конце зеленого луга вздымались четыре этажа дворца. А вокруг них, как неусыпные стражи, возвышались голубые вершины гор.

Все четверо гостей Джорджа Вандербильта в потрясенном молчании сдерживали коней.

— Mon Dieu, — наконец пробормотала Лилли. Боже мой.

Эмили буквально стояла в седле.

— Он в три раза больше Белого дома. Джордж не станет этим хвастаться, но я как его племянница могу с легкостью это сделать. Помещение занимает больше чем сто тысяч акров — правильно, Джордж? Шестьдесят пять каминов…

— Мой архитектор, — тихо, вежливо перебил ее Вандербильт, — делал все, о чем я просил, и гораздо больше. — Нахмурившись, он помолчал. — Сделал. Сделал гораздо больше. Билтмор создали гений нашего покойного мистера Ханта и ландшафтное видение мистера Олмстеда.

Лилли подъехала к нему поближе.

— Мои соболезнования, мистер Вандербильт, по поводу кончины вашего архитектора этим летом. Я читала об этом в газетах.

— Ричард Хант был мне как отец. И учитель. В Америке не было лучшего архитектора. И это, мне кажется, было самым любимым из всех его творений.

Мэдисон Грант шагом подъехал к ним.

— Просто блистательно. Еще один пример достижений западной цивилизации в результате многих веков развития.

Джон Кэбот взглянул в сторону Гранта, и их глаза на секунду встретились.

Как будто целятся друг в друга, подумала Лилли. Но из-за чего именно?

— Джордж, он еще прекрасней, чем когда я видела его в последний раз, — восторгалась Эмили.

Они медленно продвигались вперед. Четверка гостей потрясенно молчала, но даже и сам хозяин, казалось, был вновь поражен величием своего дома.

При каждом новом шаге лошади Лилли пыталась заговорить. Но ни один из ее привычных комплиментов, казалось, не подходил к этому случаю.

Эмили нарушила молчание, когда они уже подъехали к главному входу и начинали спешиваться возле огромных каменных львов по обе стороны от ступеней.

— О, Джордж, — ее глаза были полны слез. — Как бы это понравилось твоей маме!

— Я читал в нью-йоркских газетах, что тут двести пятьдесят комнат, — восхищался Грант, слезая с лошади. — Сорок три ванных. И с каким вкусом и талантом все сделано.

— Приношу свои извинения, что в этот ваш визит я пока не могу предложить вам остановиться в доме. Обстановка, как видите, еще далека от завершения, везде работают плотники. Я надеюсь, вам достаточно удобно в «Бэттери Парк».

Из дома внезапно выскочил человек, одетый в ливрею.

— Да, мистер Вандербильт, сэр, и я сегодня же верну ваших лошадей обратно в стойло.

— Монкриф, — обернулся Вандербильт к остальным. — Один из бесстрашных лакеев Билтмора, только что из Глазго. Монкриф временно исполняет обязанности дворецкого, которого я нанял, мистера Уолтера Харви, пока он не прибудет из Лондона.

— А пока, сэр, у нас чертовы проблемы. В конюшне не хватает рук, сэр, вот какое дело. — Монкриф схватил поводья так резко, что напугал лошадей.

У входа появилась матрона в черном платье, со связкой серебряных ключей на поясе сбоку. Она встала в дверях, скрестив руки. На фоне черного платья ее кожа казалась цвета сбитых сливок.

— Боюсь, так не пойдет, — заметила она. — Нам так не хватает надежных рук, что те, что есть, разрываясь между конюшней и домом, не успевают и шнурки себе завязать.

Вандербильт, поднявшись по ступеням, поздоровался с ней.

— Я понимаю, что все это непросто, но мы заканчиваем стройку. И я обещаю вам полный штат к моменту, когда Билтмор Хауз откроется по-настоящему. — Он обернулся к остальным. — Это миссис Смит, домоправительница Билтмора до тех пор, пока миссис Эмили Кинг, которую мы наняли, не сможет приступить к своим обязанностям, уладив некоторые семейные обязательства. Миссис Смит прибыла к нам из Ливерпуля, Англия.

— По рождению — да, — согласилась она, выговаривая слова чуть медленнее, словно бы пытаясь избавиться от североанглийского акцента. — Но вообще-то я из Лондона.

Вандербильт торжественно пожал ей руку, вытянув свою на всю длину.

— Так не годится, сэр. — Она оглядела рукопожатие своего домовладельца-нанимателя, затем лакея, и ее критика явно относилась к обоим. — Этот ваш парень, так он больше похож на щенка терьера…

Вандербильт улыбнулся.

— Да, миссис Смит, конечно, хотя… — Он подождал, пока Монкриф отошел подальше, ведя на поводу по две лошади в каждой руке. По обе стороны его довольно коротких ног осторожно переступали по восемь длинных. — Его же, безусловно, можно выучить под руководством такого опытного управляющего, как вы.

— Любого среднего человека можно обучить почти всему. Но шотландца… — Она позволила своей фразе неопределенно повиснуть в воздухе.

— Ах вот что. Это ваше первейшее возражение?

— Первейшее. Но список, сэр, будет долгим. — Фыркнув, она покачала головой и повернулась к дальнему концу эспланады, где Монкрифа уволокла с дороги одна из лошадей, увидевшая траву, а остальные последовали за ними.

— Да. Я вижу, миссис Смит, что это, безусловно, не тот уровень достойного поведения, к которому вы привыкли. Исполняющий обязанности дворецкого не должен подчиняться конским желаниям.

— Не хочу сказать плохого, сэр, но он не особо похож на дворецкого.

Монкриф всем своим весом повис на поводьях, и наконец ему удалось заставить лошадей пройти за ним в калитку, открывающуюся в закрытый двор.

Лилли ахнула, и хозяин повернулся по направлению ее взгляда.

— Конюшенный комплекс. Скоро из моей резиденции в Бар Харбор привезут несколько чистокровок. — Они наблюдали, как Монкриф, прыгая в разные стороны, исчез в двойных дверях с выгнутым высоким проемом, который, судя по всему, и вел в конюшни. — Как я надеюсь, вместе с новыми руками.

Эмили повернулась к подруге.

— Двенадцать тысяч квадратных футов, Лил, и это только конюшни. У Джорджа тут будет двадцать экипажей. — Она снова обратилась к дяде: — Знаешь, Лилли — настоящая лошадница. Твои конюшни ее просто потрясут.

Лилли дала своей улыбке вспорхнуть над конюшенным комплексом и восторженной подругой, после чего прилететь к их хозяину.

— Я не могу быть более потрясенной, чем я уже потрясена.

Она увидела, что удар попал в цель. С покрасневшими, как у ребенка, щеками, Вандербильт отвесил ей неуверенный поклон, пропуская гостей в парадный вход.

Миссис Смит распахнула настежь двойные двери, и они, все пятеро, прошли внутрь. Четверо из них ахали, а хозяин наблюдал за их лицами.

Лилли вертела головой во все стороны, любуясь то спиральной каменной лестницей, которая, казалось, висела в воздухе, подымаясь в полую башенку,