Pticy - Tarjei Vesaas

Издали Маттис увидел, что в дом вошел Ёрген. Может, он по­калечился в лесу? Нет, не похоже. Он, видно, совсем не ходил в лес, все время был дома вместе с Хеге.

Их не поймешь, думал Маттис. Ёрген не рубит лес, Хеге не вяжет кофт. Скоро у нас только я один и буду работать.

Загрохотало сильнее, и он ускорил шаги. Может, пойти в дом, к Хеге и Ёргену, переждать грозу вместе с ними, показать, что он настоящий мужчина?

Нет, страшно, честно признался Маттис. И пошел прямо в свое испытанное убежище. Сегодня гроза была, может, и слабее, чем в прошлый раз, но Маттиса уже сковал страх. Он вошел в уборную, запер дверь и заткнул уши.

Все-таки гроза была достаточно сильная. За стеной грохотало, вот послышался отвратительный шипящий звук. Маттис весь сжался. Больше он уже не помышлял о том, чтобы быть мужчиной, дело приняло слишком серьезный оборот.

Но на этот раз он не был здесь в безопасности. Ни раскаты грома, ни пальцы, которыми он заткнул уши, не спасли его от голоса Ёртена, проникшего сквозь стену.

- Маттис! Выходи! — скомандовал Ёрген.

Выйти? Он с ума сошел! — подумал Маттнс и даже не шелохнулся, лишь посмотрел, заперта ли дверь на крючок.

- Выходи, Маттис! — приказали за дверью.

Маттис мельком подумал, что недавно он сам точно так же велел Ёргену спуститься с чердака.

Ёрген кричал за дверью:

- Хочешь, чтобы я вытащил тебя оттуда? Сказано тебе, вы­йди!

Что это? Ёргена Маттис не боялся. Но тот сказал: вытащу тебя оттуда —и оставаться в уборной после этих слов было уже не­возможно. И хотя снаружи грохотало так, что Маттис побелел от страха и ноги у него сделались как ватные, он заставил себя вый­ти — иначе он был бы просто тряпкой. Заставил потому, что Ёр­ген стоял за дверью и звал его.

- Иду! — крикнул он через дверь.

Он откинул крючок, отворил дверь, и тут же его ослепила мол­ния, она словно пронзила его насквозь, но он все-таки ступил че­рез порог на траву. На него рухнул гром. Дождь еще не начался.

Маттис не понимал, где он, но прямо перед ним стоял Ёрген. Ослепленные глаза Маттиса почти ничего не видели, Ёрген был как в тумане, а там дальше, на крыльце, он различил Хеге. Ка­жется, она махнула Ёргену рукой, чтобы он оставил Маттиса в покое.

- Я здесь! — объявил Маттис и пошел вперед. Ног своих он не чувствовал. Он шел прямо на Ёргена, тот даже попятился. Сно­ва сверкнула молния.

- Что ты от меня хочешь, Ёрген?

Ёрген ждал молча, он не двигался.

Маттис шел, несмотря на молнию и на раскаты грома, он не упал словно мешок, не заткнул пальцами уши, с широко открыты­ми глазами он шел прямо на Ёргена, которому от него что-то было нужно... Пусть видит!

Он был уже близко, и неподвижный Ёрген встретил его.

- Хорошо,— сказал Ёрген, только одно слово.

Но Маттис почувствовал, что это сказано многозначительно. С уважением.

Он дрожал, однако ноги продолжали нести его. Он взглянул на Ёргена, не понимая, что он к нему чувствует: расположение или страх.

- Ну? — взволнованно спросил он.— Скажи, что тебе от меня нужно!

- Идем, посиди с нами, больше ничего,— ответил Ёрген.— По-моему, то помещение недостойно тебя.

Маттиса охватил гнев, но он не смел проявлять его в такую погоду. Он поплелся за Ёргеном. Сердце у него бешено стучало. Гроза шла на убыль, самое страшное было уже позади.

Хеге все еще стояла в открытых дверях — было видно, что она испугалась за Маттиса.

- Дай нам пройти,— сказал ей Ёрген.— Видишь, ты нам ме­шаешь?

Хеге кивнула, она не знала, что сказать. Вот они и в доме, все трое. Маттис беспомощно смотрел на Ёргена и Хеге — умных и сильных. Но сидеть с ними он все-таки не мог, просто не мог, и все — после такого испытания на него накатило бессилие. Под слабеющие раскаты грома он подошел к своему дивану, лег и в изнеможении закрыл глаза, он был уже далеко.

34

Теперь Маттис все время ждал, что еще сделает Ёрген. Чего еще потребует от него. От таких людей всего можно ожидать. В глубине души Маттис был благодарен Ёргену за тот слу­чай во время грозы. Хоть и ненадолго, но Маттис показал себя настоящим мужчиной. А вообще-то он был такой же беспомощ­ный, как всегда, и его мучили дурные предчувствия. Он видел, как Хеге и Ёрген ладят друг с другом. Как сияет Хеге, когда Ёрген возвращается из леса. Множество едва уловимых примет говорили ему, что она уже очень далека от прежней жизни, от него.

Что со мной будет?

Он наблюдал за ними.

Может, они считают, что я могу жить один?

Наверное, они об этом и не думают.

Однажды Маттис спросил у Хеге напрямик:

- Почему Ёрген заставил меня выйти во время грозы?

- Хотел узнать, способен ли ты это выдержать,— ответила Хеге.— Оказывается, ты можешь выдержать больше, чем мы думали,

Маттису стало зябко от этих слов. Что я могу выдержать? Он был рад, что не сплоховал. Но ведь это только начало.

Полный тревоги и мрачных предчувствий, он плавал по озеру. Перевозить было некого, иногда мимо проплывала моторка, на­правляясь к западным склонам. В помощи Маттиса не нуждался никто.

Только одну хорошую вещь узнал я от Ёргена — как вести себя с девушками, думал Маттис. Я многого не знал. Даже удивитель­но, что я не оплошал тогда перед Ингер и Анной.

Их имена были всегда у него на уме. Сгорбившись, он сидел в лодке и медленно шевелил веслами.

Вскоре Маттис опять завел речь о будущем.

- Ну, решили вы что-нибудь? — почти враждебно спросил он у Хеге. Что решили, было ясно и так.

- Нет,— беспечно ответила Хеге,— ничего не решили. Нам и так хорошо. И ты тоже не думай об этом.

Ее было не узнать, казалось, она уже ни о чем не помнит. Ко­рда Маттис был рядом с ней и видел, что ее переполняет радость, он как будто даже разделял эту радость, держался весело и сме­ло, почти с вызовом.

- Можете сказать все прямо,— однажды заявил Маттис.

- Что сказать?

- Я все выдержу,— таинственно обещал он, хотя в глубине души испытывал жгучий страх.

Хеге подозрительно посмотрела на него, но она была слепа. Потом она запахнулась в свое счастье и хотела уйти.

- Помнишь, как было раньше? — начал он, но оборвал себя и ушел. На него нахлынуло слишком много воспоминаний.

35

Однажды утром Ёрген подошел к нему — он явно что-то придумал. Маттис вздрогнул: его ждет новое испытание, на этот раз посерьезней, чем первое. Было прохладное сентябрьское утро, над озером плыли хлопья тумана, сквозь них просвечивало си­нее небо.

Ёрген, как обычно, собирался идти в лес, но сперва обратился к Маттису:

- Пойдешь со мной, будем вместе валить лес.

- Мне надо на перевоз,— коротко ответил Маттис.

- Осенью перевозить некого,— сказал Ёрген.— Сегодня ты можешь пойти со мной в лес.

Это звучало почти как приказ, теперь Ёрген разговаривал с Маттисом только так.

- Я должен идти с Ёргеном в лес? — спросил Маттис у Хеге.

- Конечно, пойди. Он тебя научит валить деревья. Сейчас я приготовлю тебе с собой завтрак.

Маттис растерялся.

О еде теперь тревожиться не приходилось. Благодаря лесорубу еды в доме было достаточно, не то что раньше. Маттис не проти­вился, но ему было невесело.

- Хорошо,— сказал Ёрген, когда все было готово.

- Почему я должен идти с тобой в лес?

- Чтобы научиться валить деревья.

Это было похоже на угрозу вытащить его из уборной во время грозы. А ведь у него только-только наладилось с перевозом, была постоянная работа, с которой он справлялся.

На лесосеку они шли через весь поселок, люди видели, как Маттис в полном снаряжении идет вместе с лесорубом. Это было ему по душе, хотя теперь значило уже меньше, чем весной. Все-таки это не пустяки — все, что он пережил нынешним летом.

Маттис невольно засмеялся.

- Ты что? — смягчившись, спросил Ёрген.

- Да просто так, вспомнил, как раньше я не мог полоть турнепс.

- Гм.— Ёрген ничего не понял, ведь он был не здешний.

Маттис заметил это.

- Островок,— сказал он.

- Не понимаю, что это значит,— честно признался Ёрген.

- Так и должно быть,— согласился Маттис.

Больше он не стал ничего объяснять.

Они пришли на лесосеку, казалось, что тут работал одержимый: на земле, усыпанной хвоей, повсюду валялись бревна. Маттис почувствовал себя как бы униженным, когда ему было велено окорить бревно. А Ёрген поодаль один крушил деревья.

Маттис старался изо всех сил, но это было совсем не то, что грести: здесь мысли, сталкиваясь друг с другом, мешали работе.

Бревно Маттиса выглядело так, словно его погрызли мыши. А там, где работал Ёрген, падали деревья, летели ветки, дрожала

Маттис вспотел. Наконец он сообщил, что бревно готово. Ёрген подошел к нему. Хмыкнул. Но недовольства не показал. Хотя, на взгляд лесоруба, бревно получилось безобразным.

- Передохни чуток,— сказал он,— я тут немного подправлю.

Маттис сел. В руках Ёргена скобель летал сразу по всему бревну. Одна навязчивая мысль, словно жужжание мухи, преследовала Маттиса: зачем я здесь?