Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

государства…».

Письмо получилось длинным. Рутенберг прошёлся по нему ещё раз, стараясь что-нибудь исправить и сократить. Бен-Гурион просил показать ему письмо. Ну, что ж, он даст ему его прочесть. Пинхас положил ручку на письменный прибор и подошёл к окну. Где-то далеко в ночи, на восточном берегу огромного Средиземного моря лежит его страна Эрец-Исраэль. Он любит её. Он всегда делал для неё всё, что мог. И сегодня его опять вело и направляло это чувство.

Бен-Гурион прочёл письмо и сделал несколько замечаний. Его несогласие в вопросе о Негеве было особенно резким. Он потребовал от Рутенберга внести изменение. «Этот район нужно взять из рук арабов. Если им оставить пустыню, это станет стратегической опасностью для Англии. Негев должен быть наш, — безапелляционно сказал Бен-Гурион».

Рутенберг с ним согласился, переписал письмо и отправил его в министерство колоний. А в начале июля во многих газетах Лондона был напечатан отчёт комиссии Пиля. Он рекомендовал правительству разделить страну на две части. Херст попросил Рутенберга выразить своё отношение к отчёту, и Рутенберг послал ему письмо. Вывод комиссии, написал он лорду, что режим мандата не осуществим из-за того, что евреи и арабы не способны сотрудничать, неприемлем. Правительство не проявляет решимости, оно поощряет нарушителей порядка и противников сотрудничества. Предложение о разделе — это факт, которого нельзя избежать, и поэтому следует отнестись к нему трезво и требовать от Британии выполнения обязательств, обещанных евреям.

Рутенберг с волнением внимательно рассматривал карту раздела Палестины. Иерусалим, Бейт-Лехем, Рамле, Лод с его аэропортом и Яффо предлагалось оставить на территории Британского мандата. Иудея, Самария и Негев до границы с Египтом, западный берег реки Иордан до Мёртвого моря, и южней него пустыня Арава до Эйлата, отводились арабскому государству. Оно должно было стать частью Трансиордании, где властвовал эмир Абдалла. Кроме того, города со смешанным населением — Назарет, Хайфа, Тверия и Цфат — предполагалось оставить под британским контролем. Сразу бросилось в глаза маленькое еврейское государство, включавшее Галилею, Изреельскую долину, Бейт-Шеан, прибрежную долину от Акко и горы Кармель до поселения Беэр-Тувье на юге. Оно вызвало у Рутенберга вначале одновременно нежное чувство и горечь и показалось ему Давидом перед самоуверенным великаном Голиафом.

Он видел, что сионистское руководство в замешательстве и ещё не готово ответить на поставленный перед еврейским народом драматический вызов. Решение предстояло принять на Сионистском конгрессе, который должен был собраться в августе в Швейцарии.

Но не это заботило его сейчас. Стало очевидно, что комиссия Пиля предлагает отдать территорию Нахараим, где находится его станция, Трансиордании. Он не может с этим мириться. Он вынужден был продолжить своё пребывание в Лондоне. Каждую неделю он отправлял в Хайфу телеграммы, в которых отвечал на вопросы брата и давал ему советы. Авраам в дни его отсутствия в стране исполнял обязанности управляющего компании.

Отчёт комиссии Пиля включал несколько пунктов, относящихся к работе электрической компании, и они требовали немедленного ответа. Рутенберг позвонил в министерство колоний и договорился о встрече с Паркинсоном. В его кабинете находился также Джон Шакборо. За отдельным столом возле окна, как всегда, сидел стенографист.

— Я намерен, господа, выразить своё мнение по поводу претензий государственной комиссии ко мне и электрической компании, — сказал Пинхас после взаимных приветствий.

— Я как раз открыл отчёт комиссии на этой странице, — произнёс Паркинсон. — Нам есть, о чём поговорить.

— Начну с того, что она заявила, что электрическая компания — это символ политики дискриминации арабов Палестины. Комиссия не сочла нужным обратить внимание на то, что среди рабочих и служащих в Нахараим немало арабов. Мы вместе строили гидроэлектростанцию и потом работали на ней. И так было не только на Иордане.

— Я тоже заметил в отчёте это явное преувеличение, — сказал Паркинсон. — Мы всегда рассматривали Вашу компанию, как важный инструмент развития Эрец-Исраэль.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил Рутенберг и продолжил. — В выводах комиссии есть несправедливые замечания о результатах передачи мне в 1921 году исключительной концессии на использование вод Эрец-Исраэль. Хочу ещё раз напомнить, что уже давно владельцем концессии является сама компания. В прошлом году члены комиссии посетили электрическое предприятие в Нахараим. Я помню их утверждения, показавшиеся мне, мягко говоря, некорректными. Я ответил на все вопросы и был уверен, что с этим досадным недоразумением мы закончили. К большому сожалению, мои ожидания оказались ошибочными.

— Я был тогда доверенным лицом Черчилля в делах концессии Рутенберга и отслеживал все возникавшие там проблемы, — заметил Джон Шакборо. — Были некоторые трудности на Ярконе. Но в отношении вод Кинерета и Иордана у нас к электрической компании не было никаких претензий.

— Комиссия заявила о незначительном использовании вод Яркона в потребностях орошения, — объяснил Рутенберг. — Она обвинила компанию в отказе уступить своё исключительное право на воды этой реки. Действительно, мы ограничили объёмы воды, которая выкачивалась их Яркона. Но комиссия не упомянула о наших будущих проектах.

В наших намерениях значительно увеличить сельскохозяйственные площади, которые будут орошаться водами Яркона.

— Тем более странны утверждения отчёта о водах Иордана, — заявил Шакборо.

— Комиссия заявляет, что со времени ввода в эксплуатацию станции в Нахараим река перестала использоваться для орошения полей в том районе. Это говорит лишь о полной некомпетентности её членов. Кинерет является огромным хранилищем воды для привода в действие турбин. С тех пор Иордан пополнился водой, и её использование для полива существенно увеличилось. У меня с собой множество документов, подтверждающих мои слова.

— В них пока нет необходимости, — заверил Паркинсон.

— Я буду всегда готов их передать, сэр, — сказал Рутенберг. — До строительства станции в реке в зимние дни протекало огромное количество неиспользуемой воды. А в засушливые дни лета река высыхала, и количество воды, которое можно было выкачать из неё, становилось значительно меньше. Сейчас благодаря согласованному и рассчитанному нашими специалистами течению Иордан является источником орошения для района всё время года.

— Мне всё понятно, господин Рутенберг, — вздохнул Паркинсон. — Возможно, комиссия опрашивала не слишком