Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

В начале января 1937 года эмир Абдалла пригласил его встретиться в Аммане. Рутенберг заехал в Тель-Ор и продолжил путь в Трансиорданию. Недавно прошёл дождь, и вода заполнила дорожные рытвины и ямы. Напоённый влагой воздух проникал в машину через открытое окно. Иорданская долина внизу цвела и зеленела под прорывающимися сквозь облака лучами зимнего солнца.

Эмир ждал его во дворце в своём роскошном кабинете. Абдалла был всегда расположен к нему. Он и сегодня встретил его приветливо, без церемоний и сразу предложил ему с ним пообедать. Двое служащих внесли и поставили на отдельный стол большие подносы с сервизом, полным ароматной восточной еды. Пинхас с аппетитом поел и с удовольствием выпил чаю. Беседа за обеденным столом не касалась важных тем, и Рутенберг, хорошо знавший эмира, терпеливо ожидал откровенного разговора. Они поговорили о поездке в Лондон, о последних событиях в Палестине. Вспомнили и недавно умершего Хасана Халеда Пашу.

— Вы предлагали мне активную помощь в развитии Трансиодании, — неожиданно произнёс Абдалла. — Я весьма озабочен и требую исполнения обещаний.

— Ваше высочество, Вы хорошо представляете нынешнее положение в Эрец-Исраэль. Судьба страны в руках государственной комиссии, и я очень опасаюсь её заключений. Поэтому сейчас я ничего не могу сделать.

— Проблема в том, уважаемый, что руководство арабского населения находится в руках радикалов. Во главе их муфтий и люди его фракции. А правительство ничего не делает, чтобы лишить их авторитета или просто арестовать. Оно обязано поставить над арабами Эрец-Исраэль обладающего полномочиями и властью короля или эмира. Он должен быть способен проводить политику британского мандата. Сегодня в Палестине нет никого, кроме меня, кто способен исполнить такую высокую роль.

Рутенберг, наконец, понял причину приглашения его в Амман. Эмир видит в нём посредника, который может дать нужный совет и даже помочь в продвижении этой идеи. Стремление Абдаллы расширить его полномочия на Эрец-Исраэль не было новизной для руководителей Сохнута. Рутенберг также не был удивлён откровениями эмира.

— Мне нравится такой подход, Ваше Высочество. Арабам необходимо руководство, поддерживающее политику Британии. Тогда бы мы смогли прийти к соглашению между ними и евреями, в котором заинтересовано наше правительство. Я с этой надеждой вернулся из Лондона. Я предпринял там все необходимые шаги, которые Вы просили меня осуществить.

— Мой премьер-министр, пусть будет благословенна его память, мне об этом сообщил. Я Вам очень благодарен. Что бы Вы, господин Рутенберг, мне посоветовали?

— По-моему, следует написать людям, обладающим влиянием в Лондоне. Хорошо бы поделиться этой идеей с комиссарами Чанселлором и Плумером, и попросить их о поддержке. Тяжёлый кризис и решения комиссии Пиля, я думаю, Вам благоприятствуют.

— Я, пожалуй, так и сделаю, — сказал Абдалла.

Рутенберг покинул дворец эмира и выехал в Хайфу. Дальняя дорога располагала к размышлениям. Он вспомнил разговор в Нахараим с членами комиссии и подумал, что эти чиновники Британской империи могут натворить много бед. Как собака перед землетрясением, он почувствовал угрозу его детищу — гидроэлектростанции на Иордане. Его опасения вскоре подтвердились.

Комиссия лорда Пиля

Зимой 1937 года стало очевидно, что комиссия Пиля предложит радикальные решения. А в начале апреля Сэмюэл сообщил Рутенбергу о возможном разделе Эрец-Исраэль. Это вызвало у него беспокойство. Ещё не были известны детали окончательных выводов комиссии и то, где пройдут государственные границы. Но ему стало ясно, что его предприятие может оказаться на территории Трансиордании.

Вчера Рутенберг пригласил Пиню в ресторан. Она пожелала вернуться домой, извиняясь, что рано утром ей нужно быть на работе. Потом всё же согласилась пойти к Пинхасу. Потом была полная страсти ночь. Его разбудил настойчивый телефонный звонок. Пиня тоже проснулась и вопросительно взглянула на Пинхаса. Он накинул халат и поднял трубку.

— Рутенберг слушает, — произнёс он.

— Это Иосиф Берг из Тель-Ора.

— Привет, Иосиф.

— Извините за беспокойство, но это срочно. Я попросил телефонистку подключить меня к Вам.

— Ты всё правильно сделал. Что случилось?

— Сегодня ночью бандиты совершили нападение на станцию.

— Есть повреждения оборудования?

— Не обнаружено. Но их намерение ударить по электрическим установкам не вызывает сомнений. Ранено несколько рабочих. Часть рабочих-арабов перешла в лагерь бунтовщиков.

— А англичане?

— Констебль сказал мне, что приказа стрелять он не получал.

— Я позвоню Верховному комиссару, Иосиф. Будь здоров.

Он сразу набрал номер Ваучопа. В трубке раздались гудки, и он услышал его голос.

— Артур Ваучоп слушает.

— Господин комиссар, это Рутенберг.

— Что случилось, Пинхас?

— На предприятие Нахараим совершено нападение. Бандиты хотели вывести станцию из строя. Среди рабочих есть раненые. Арабские рабочие присоединились к бунтовщикам. Я требую навести порядок и защитить станцию и её сотрудников.

— Там находится отряд полиции, Пинхас.

— Но он бездействует. Констебль заявил, что приказа стрелять у него нет.

— Я разберусь, Рутенберг.

— Имейте в виду, господин комиссар, это предприятие обеспечивает электроэнергией Трансиорданию и половину страны.

— Я знаю, Пинхас.

Ваучоп закончил разговор. В трубке опять раздались гудки.

— Я всё поняла, — сказала Пиня. — Едь на работу. Я доберусь сама.

Уже одетая она стояла в спальне у двери. Он подошёл к ней, тронул локоны её каштановых волос и поцеловал в лоб.

— Хорошо, милая. Просто критическая ситуация.

Рутенберг подошёл к окну и