Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

выглянул на улицу. Автомобиль ждал его возле дома.

Из кабинета он опять позвонил в Нахараим. Потом связался с офисом Верховного комиссара. Ему ответили, что на станцию отправляют ещё один отряд полиции. Он быстро провёл совещание и попросил Авраама утром выехать в Тель-Ор. Теперь нужно немедленно сообщить председателю правления компании Сэмюэлу о возникшей угрозе электростанциям и линиям электропередач. Рутенберг взял чистый лист бумаги, обмакнул в чернильнице перо и начал писать. В стране распространяются новости о нападениях на предприятие в Нахараим. Он опасается, что в прессе могут появяться сообщения. Компании это только повредит. Он потребовал от Сэмюэла, Мельчета и Джеймса де Ротшильда немедленно обратиться в министерство колоний. Необходимо срочно ввести в Эрец-Исраэль жёсткое чрезвычайное положение.

Ответ от Сэмюэла Рутенберг получил через неделю. Тот писал, что пытается противодействовать идее разделения страны всеми имеющимися у него способами. Но главное его сомнение в выборе соучастника инициативы. С самого его появления на Ближнем Востоке ему известны коварство эмира и его хронические финансовые трудности. Сэмюэл сообщил, что Лондона достигли слухи о письме Абдаллы следственной комиссии. Эмир не показался ему человеком, стремящимся к компромиссу и миру.

Слова Герберта Сэмюэла встревожили Рутенберга. Он выехал в Иерусалим, надеясь получить в офисе Верховного комиссара более точную информацию. Помог работавший там его давнишний приятель. Он передал ему копию личного и очень секретного письма Абдаллы. В нём эмир объяснил Ваучопу, в чём причина волнений в Эрец-Исраэль. Она в том, что все государства района уже получили независимость, и лишь арабы Эрец-Исраэль ещё находятся во власти чужих интересов. Абдалла напомнил, что в своё время уступил королевский престол в Ираке своему брату Фейсалу за обещание поставить его во главе королевства в Сирии. Сейчас у Британии есть возможность вернуть ему, в качестве вознаграждения, власть над арабами Эрец-Исраэль.

Опасения Рутенберга подтвердились. Что он может сделать? Только одно: требовать, чтобы соглашения с эмиром признавались и в случае смены режима в стране.

Комиссия лорда Пиля завершила работу в Палестине и вернулась в столицу империи. По случаю церемонии коронации короля Георга VI в Лондон явился Верховный комиссар. Ожидали прибытия Абдаллы и многих других государственных деятелей из Ближнего Востока. Нахождение эмира в Лондоне сделало возможным продвинуть и переговоры по соглашению между ним и электрической компанией. Рутенберг вновь выехал в Лондон.

Город жил напряжённым ожиданием публикации отчёта комиссии. Бесконечные встречи в министерских кабинетах и парламенте проходили в попытках в последний момент повлиять на её решения.

Поначалу Рутенберг встретился с Бен-Гурионом в безуспешной попытке уговорить его и руководство Сохнута воздержаться от всяких контактов с эмиром и оставить дело в его руках. Неудача убедила его искать поддержки совета директоров электрической компании. В конце концов, именно он должен был обеспечить финансирование новой компании. Кроме того, не мог Рутенберг представлять в министерстве план только от своего имени.

В приятный апрельский день он вышел из гостиницы и направился в канцелярию электрической компании. Он любил эти прогулки по городу, овеянному чистым, напоённым влагой воздухом Атлантики. Ему хорошо дышалось и думалось. Мысли и нужные аргументы легко складывались в его голове.

В зале заседаний совета директоров собрались все, с кем он дружил и многие годы работал.

— Господа, я собрал вас сегодня, чтобы ознакомиться с планом Рутенберга по развитию Трансиордании. В апреле прошлого года он сообщил мне о нём в письме. Но лучше, чтобы Пинхас сам всё рассказал.

— Благодарю, Сэмюэл, — произнёс Рутенберг. — Тогда мне позвонил Хасан Халед Паша, премьер-министр эмира. Он сказал, что Абдалла заинтересован в соглашении, которое я предложил ему шесть лет назад.

— В чём состоит Ваш план? — спросил лорд Мельчет.

— Создать компанию экономического развития Трансиордании и строительства еврейских поселений.

— Очень мило, Пинхас, — заметил лорд Херст. — О каком уставном капитале идёт речь?

— Два миллиона лир стерлинг. Эмир просил перевести ему на развитие сельского хозяйства миллион лир. И он выделит компании для этого проекта территорию возле города Джераш площадью миллион дунамов. Это рядом с Амманом.

— Абдалла говорил об этом год назад, Пинхас, — произнёс Мельчет. — Но с тех пор в стране многое изменилось.

— Недавно он напомнил мне о нашем договоре, господа. Сегодня он в Лондоне. Это прекрасная возможность провести с ним переговоры. Но возникла небольшая помеха. Руководство Еврейского агентства начало контакты с эмиром и его представителями.

— Я думаю сам заниматься этим чувствительным вопросом, — вдруг заявил Сэмюэл. — План замечательный и я советую всем вам его поддержать. А деньги мы найдём. Электрическая компания, Палестинское еврейское колонизационное общество и Palestine Economic Corporation нашего коллеги Брандайза внесут свои капиталы. Я надеюсь, что и вы, господа, не подведёте.

Вскоре обсуждение завершилось. Все пожимали Пинхасу руки и дружески хлопали его по плечу. Рутенберг был доволен и верил в успех.

Получив благословение совета директоров, он поспешил увидеться с эмиром. В сопровождении переводчика Элиягу Элишера Пинхас явился к нему в гостиницу. Как принято в восточной традиции, они обменялись приветствиями. Рутенберг сообщил эмиру о желании Сэмюэла и руководства электрической компании встретиться с ним. Абдалла благосклонно согласился.

Встреча состоялась в доме лорда Херста через несколько дней. Большая гостиная в его особняке была обставлена добротной кожаной мебелью и украшена полотнами известных европейских художников. Рутенберг пришёл несколько раньше назначенного времени. Он с интересом рассмотрел картины и сел в удобное кресло возле стола. Вскоре появились Сэмюэл и барон Джеймс де Ротшильд. Эмир пришёл через минут пять в сопровождении Тауфика Абеда эль-Гаади.

— Мы благодарны Вам, Ваше Высочество, за готовность встретиться с нами, — с лёгким поклоном сказал Сэмюэл. — Я, как и мои коллеги, полагаю, что проект развития Трансиордании имеет не политический, а чисто экономический характер.

— Осмелюсь с Вами не согласиться, — остановил его Абдалла. — У меня, как и у самого проекта есть очевидные политические цели.