Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

страны. Но из-за попытки сократить территорию еврейского государства его предложение он не принимает. Долг представителей ишува, которые предстанут перед комиссией Вудхеда, убедить её, что территорию следует расширить. Он посоветовал эмиру обратиться к Вейцману. Через несколько дней сотрудник эмира сообщил Рутенбергу, что его господин понимает принципы предложения и готов встретиться с Вейцманом. Эмир прибыл в Иерусалим. Рутенберг поговорил с ним и представил его Моше Чертоку.

Накануне прибытия комиссии сэра Джона Вудхеда Верховный комиссар пригласил его на беседу. Он предложил ему предстать перед её членами и говорить с ними о границах будущего еврейского государства. Рутенберг предложение принял. Для него границы оставались личным делом: вопрос включения станции в Нахараим и её окрестности в территорию еврейского государства всё ещё не был решён.

Продолжительные беспорядки в стране вызвали экономический кризис. Национальный комитет предложил послать в Лондон делегацию деловых людей и представителей местных советов. Её целью было потребовать принятие мер, которые способствовали бы ликвидации тяжёлой безработицы. Доктор Вейцман рекомендовал Чертоку включить в её состав и Рутенберга. Он хорошо знал о его лондонских связях. Правительство приняло решение о финансовой помощи, и делегация в Британию так и не отправилась.

Под давлением арабского восстания правительство всё более склонялось к отступлению от идеи национального дома. Сознание этого предательства снова сблизило Рутенберга с руководством Сохнута. Их объединила одна единственная цель — остановить отказ от прежней политики Британии или, по крайней мере, его затормозить. Международное положение и тяжёлое положения евреев Европы вызывали опасения за будущее страны.

1938 год стал годом большого смятения. Кровавые столкновения расширялись. Ослабла оппозиция Хадж Амину эль-Хусейни. Банды муфтия не прекращали удары по своим противникам. Успехи восстания укрепляли арабское единство. Жизнь в ишуве стала заметно трудней.

Положение в стране очень беспокоило Рутенберга. В один из дней октября он закрылся в своём кабинете в Хайфе, чтобы написать очередной отчёт председателю совета директоров. По просьбе Сэмюэла, которому в прошлом году был присвоен титул лорда, он всегда включал в него сведения о событиях в стране и работе компании. Сегодня он уже не верил в возможность прийти к компромиссному соглашению с умеренной частью расколотого арабского общества.

«В стране нет больше оппозиции Хадж Амину. Многие арабы из лагеря оппозиции убиты на сегодня, а убийцы не приговорены. Многие убежали из Эрец-Исраэль. Оставшиеся покорились Хадж Амину и объяснили это так: Англия, как видно, пожелала бед, которые вызывает руководство Хадж Амина, хотя было возможно прекратить эти беды с большой легкостью». Он обвинял за это британскую власть в Эрец-Исраэль и в Лондоне. «Немецкие и итальянские агенты беспрепятственно ездят по стране и подстрекают арабов против Британии, — писал он. — Если такое положение продолжится, не далёк день, когда арабы Эрец-Исраэль организуются и учредят национальное арабское государство. Правительство обязано ввести жёсткий военный режим, действовать твёрдой рукой в отношении его противников и врагов в стране и признать свои истинные интересы. Верховный комиссар МакМайкл, на которого я возлагал столь большие надежды по его прибытию в страну, оказался слабым и нерешительным человеком».

Через несколько дней Рутенберг прибыл в Лондон. В городе царила неразбериха. Вскоре ему стало ясно, что можно воспользоваться моментом и предложить правительству новые идеи. Проект раздела, очевидно, сходил с повестки дня, но альтернатива ему ещё не сформировалась. В министерстве колоний начали раздумывать о созыве конференции круглого стола при участии сторон, вовлечённых в конфликт. Правительство взвешивало пригласить на конференцию представителей соседних арабских стран. Рутенберг был против вынесения проблемы Эрец-Исраэль за границу самой страны. Он решил предпринять попытку ликвидировать эту возможность. Он понимал, что только предложение, обладающее видением и размахом, сможет столкнуть правительство Британии с этого пути.

Ощущение близкой войны вызывало беспокойство создателей политики Британии. Разногласия по вопросу подобающей политики в отношении тоталитарных государств разделили общественное мнение. Даже сторонники умиротворяющей линии в отношении Гитлера и Муссолини поддержали политику ускоренного вооружения, и требование укрепить Британскую империю перед опасностью осады, слышалось со всех сторон.

В министерстве колоний в это время усилилось стремление навести в Эрец-Исраэль порядок и ликвидировать царивший там хаос. Министр колоний молодой и энергичный Малколм Макдональд пользовался в те дни высоким авторитетом. В апреле благодаря ему был достигнут Ирландско-британский договор. Он приобрёл авторитет смелого политика. В августе он неожиданно прибыл на короткую поездку в Эрец-Исраэль, беседовал с Верховным комиссаром и командующим армией генералом Хейнингом. По возвращении в Британию все ожидали от него новых идей и решений.

Рутенберг появился в министерстве колоний в первые дни октября 1938 года. У него уже давно сложились хорошие связи с сыном бывшего премьер-министра Рамсея Макдональда. После первой беседы министр назначил тайное совещание для выяснения всех аспектов конфронтации в Эрец-Исраэль и принятия срочных решений. В его кабинете за большим столом Рутенберг увидел Верховного комиссара и его главных помощников, военнослужащих и служащих министерства. Он знал многих из них. Они подходили, приветствовали его улыбками и жали ему руку.

— Недавно я побывал в Палестине, — сказал Макдональд. — И осознал необходимость принятия чрезвычайных мер по установлению закона и порядка в этой стране. Приезд в Лондон господина Рутенберга, которого мы все хорошо знаем и уважаем, подтолкнул меня собрать вас сегодня в моём кабинете.

— Британия стоит перед новой угрозой войны, — произнёс Рутенберг. — Она не может позволить себе мириться с кровопролитием в Эрец-Исраэль. Необходимо немедленно отнять инициативу из рук нарушителей закона и гангстеров, исполняющих волю муфтия Хадж Амина эль-Хусейни. Без введения регулярного военного режима исправить положение в стране невозможно.

— В последнее время я принял против восставших серьёзные решения, — возразил МакМайкл.

— Вначале и у меня сложилось такое мнение, господин Верховный комиссар. Но, по-видимому, это недостаточно. Я хочу подчеркнуть, что успокоение страны лишь средство для поиска соглашения между евреями и арабами. Не сомневаюсь, что большинство арабского населения не желает насилия. У меня есть договорённость с эмиром Абдаллой. Он готов содействовать примирению между двумя народами.

— Вы, господин Рутенберг, недавно заявили, что муфтий — немецкий и итальянский агент и его нужно арестовать, — произнёс генерал Хейнинг.