Соседи (СИ) - Коруд

плевок.

Завтра суббота, мама останется дома, через стенку в очередной раз напомнят о том, что отныне у них новые соседи, сначала устроив концерт по заявкам, а затем — непременно! — горячее примирение. И всё, чего хочется Ульяне — уехать отсюда хоть куда. На день, на два, а лучше навсегда. До «навсегда» ещё около месяца каторжного труда, так что в эти выходные выбор у неё невелик: доедет наконец в гости к папе. Он как прознал, что случилось, так теперь каждый день к себе зовёт, и, кажется, она только что дозрела до того, чтобы его приглашение принять.

16:30 Кому: Папа: Пап, привет. Можно приехать?

Могла она ещё год назад предположить, что достигнет подобного градуса отчаяния? До сих пор не верится, что там её и впрямь ждут с раскрытыми объятиями. Но потребность в утешении, желание спрятаться в родных руках стали нестерпимыми. Этой осенью она нуждается в отце, как, кажется, никогда.

Нуждается, но не может избавиться от чувства ненужности, брошенности и одиночества, что затихли когда-то, а теперь вновь денно и нощно опутывают сетями. И всё задает, задает себе вопросы. Почему от неё всю жизнь отказываются те, кто ей дорог? Почему не могут найти для неё слов? Что с ней не так? Почему они решают за неё, что и как для неё лучше? Почему продолжают поучать, как ей следует чувствовать и как жить? Почему не позволяют себя любить? Почему она ощущает себя беспомощным ребёнком, лопочущим младенцем, не способным донести, что они для неё значат, какое место в жизни занимают? Какие слова и дела убедили бы их? Почему они ей не верят? Почему считают, что могут с ней вот так, не утруждая себя объяснениями? Как доверять остальным?

Слишком много «почему» и ни одного «потому что». Отец, Егор, снова Егор, теперь мама… Она теряет, теряет и теряет своих людей… День за днём. Единственный человек, ни разу не предавший её чувства — Юля.

16:35 От кого: Папа: Привет, дочь! Конечно! В любое время! Когда тебя ждать?

Ульяна глубоко вздохнула. Её люди уходят. А спустя многие и многие годы возвращаются. Она сама вновь пускает их в свою жизнь, доверчиво раскрывая душу нараспашку в робкой надежде, что в этот раз всё будет иначе. Ведь их слишком мало у неё — своих. И она готова. Она снова находит для них самый тёплый уголок в сердце. А они? Какое место в их сердцах отведено ей?

16:36 Кому: Папа: Завтра, если я вам не помешаю. Всё-таки выходные, у твоей семьи наверняка планы. Я ненадолго, не хочу отвлекать. Только пришли, пожалуйста, адрес.

16:37 От кого: Папа: Дочь… Для тебя я буду свободен весь день. Может, заехать за тобой?

Папин ответ немножко согрел.

16:37 Кому: Папа: Нет, па, спасибо, я сама. Хочу проветрить голову.

16:37 От кого: Аня: Уля…

«Что?..»

16:37 Кому: Аня:???

16:39 От кого: Папа: Ну, хорошо. Если что, я тебя заберу откуда скажешь. Адрес: ул. Абрамцевская, д. 14, кв. 40. Домофон 40, этаж 10.

Аня не отвечала, и Ульяна, вперившись взглядом в окошко мессенджера, ощущала, как немеют пальцы. Подруга Егора набирала текст уже несколько минут. Затихала и вновь начинала. Может, стирала? Думала? К Аниной манере общаться Уля уже привыкла: эта девушка закидывает сообщениями на скорости пулемётной очереди и приблизительно в той же манере доносит свои мысли устно. А сейчас… Что? Взгляд гипнотизировал открытое окно чата, а обезумевшее сердце пыталось выломать рёбра. Уле казалось, что этим «Уля…» и последующим молчанием ей только-только внутривенно ввели смертельный яд, и теперь она медленно угасает. Лёгкие перестали работать, тело волнами накрывал паралич, а страшные мысли одна за другой влетали в голову. Что Аня хочет сообщить? Почему до сих пор не ответила? Что за полотнище там у неё? Не может сформулировать? Подбирает слова? Удаляет написанное?

16:43 Кому: Аня: В чём дело? Не молчи. Ты меня пугаешь…

«Господи Боже…»

16:44 Кому: Аня: Аня!!!

«“Последнюю осень нагадали, вот и всё. Ерунда”»

Понимая, что не выдерживает, что не в состоянии справиться с обуявшей её паникой, Уля вскочила с кровати и кинулась на кухню, к балкону, настежь распахнула дверь и, перевесившись через перила, уставилась на крыши припаркованных под окнами машин. Сама не поняла, как оказалась в этом положении, но теперь один безотчётный страх глушился другим. От высоты кружилась голова и двоилось в глазах, холодное железо сдавливало живот, кровь в жилах остывала, а воздух пробивался в лёгкие редкими толчками. Она больше не хотела видеть Анино сообщение, нет! До смерти боялась вибрации телефона в кармане и затянувшегося молчания боялась тоже. Неизвестность перемалывала внутренности, к горлу безостановочно подкатывало. Если с ним что-то случилось, она…

— Ульяна? Ты чего творишь? …Эй!

Заторможенно осознав, что обращаются к ней, Ульяна повернула на голос голову и распознала в фигуре на соседнем балконе Мишу. Замерев с не зажжённой сигаретой в зубах, он таращился на неё в немом ужасе.

— А?.. Я нормально… — осипшим голосом ответила она. — Привет…

— Не похоже. От перил отойди! — потребовал Миша. — Что ты задумала? С ума сошла, что ли?

— Я… Воздухом дышу. Не беспокойся.

Выражение на лице соседа сообщало, что ни одному её слову не поверили.

— А ощущение такое, что тебе жить надоело, — мрачно подтвердил он Улины предположения. — Отойди. Хочешь, иди к нам. Поговорим.

Взгляд невольно упал на болтавшиеся на запястье часы. Почти без десяти пять, а Аня до сих пор не разродилась на ответ. Балкон плыл вместе с Мишей и каштанами.

— А ты чего не на работе? — из последних сил пытаясь удержаться на поверхности, пробормотала Ульяна.

— На больничном я, — ответили на том конце. — Ты мне зубы-то не заговаривай. Давай не дури.

— Я… Это… Мне надо позвонить! Всё окей.

«Не окей!!!»

Анино молчание ввергало в пучину отчаяния. Казалось, ещё миг — и она выключится, потеряет сознание. Патологический страх мешал слышать, видеть и осознавать, мышцы онемели, а мозг не воспринимал окружающую обстановку.

— Дверь открой, чтобы я мог войти.

Приказной тон намекал на то, что Миша в её бредни не поверил.

— Угу.

Шарахнувшись с балкона в квартиру, Ульяна судорожно выхватила из кармана телефон. Прошло больше десяти минут, но Аня так и не ответила. То набирала, то «думала», то вновь набирала. Чувствуя, как из-под ног уплывает пол, Уля упала на мамин диван и ткнула в иконку трубки: выдерживать пытку неизвестностью она более не могла ни секунды.

— Говори! — голос сорвался тут же, стоило длинным гудкам смениться Аниным растерянным: «Уля…».

— Уля, привет… Я нашла… Егора… — слышалось, что