Песнь Ветра. Между Западом и Югом (СИ) - Целых Ольга

— О чём вы? — попытался отшутиться толстяк, но голос его предательски дрогнул.

— Не давали, — прервал его Неон, твердо, — значит ничто не мешает вам принять от меня этот скромный дар.

Паж взял из рук охранника увесистый бархатный кошель и подал друиду. Тот нахмурился.

— Да как вы смеете! Это же подкуп! Что скажут власти?

— Я и есть власть, — ласково улыбнулся Неон, — и я пришёл к вам с миром. У вас выбор очень простой: или пустить меня к больному и жить спокойно, или самому очутиться на его месте.

Друид замолчал. Его трясло, толстый подбородок жалобно дрожал. Он не находил слов.

— Ну же, решайтесь. Поверьте, о нашем разговоре никто не узнает.

— А как же ваши слуги?

Неон оглянулся на охранников, довольно улыбаясь, затем слегка наклонился к своему собеседнику и доверительно прошептал:

— Они немые. — Второй выпрямился, поправил плащ. — Ко всему прочему — верны мне. А юный Сува болтать не станет. Так что?

Неон взял кошель из рук пажа и протянул друиду. Тот помялся, поглядывая на будущего Казначея со смесью ненависти и страха. Второй наследник перестал улыбаться и медленно опустил руку. Заметив его жест, молчаливые охранники подобрались, положив мощные ладони на эфесы своих клинков, а паж ловко ретировался за их спины. Друид, побелев окончательно, упал на колени, вцепился в руку наследника и выхватил у того кошель.

— Простите, Наследник! Конечно же, я вас пущу!

— То-то, — ласково потрепал его Неон по пухлой щеке. — Полно вам, поднимайтесь. Негоже друиду матери-природы на коленях стоять. Где, говорите, наш пленник?

В этом подвале воняло. Нет, смердело. Неон прижал кружевной надушенный платок к лицу, но его всё равно мутило от этого ужасающего запаха гнили, нечистот и болезни. Довершал букет лёгкий тон безумия, смешанного со страхом. Второй наследник дождался, пока охранники больницы пристёгнут больного цепью к стене и вошёл в камеру. Под круглым крохотным окошком у самого потолка стоял стол, весь заваленный опилками. Под потолком висели деревянные птицы странной формы: у них не было глаз и клювов, крылья изображались прямоугольными досками, порой двойными, а лапы оканчивались колёсиками.

Неону подали стул, на который он и сел, не отнимая платка. Пленник, сидящий на полу у другой стены и, казалось, не обращал внимания ни на гостя, ни на цепь.

— Эй, ты, слышишь меня? — Второй рискнул оторвать платок от лица.

Пленник молчал. Длинные, слипшиеся в грязные сосульки, волосы закрывали его лицо, казалось, они образуют с бородой единое целое.

— Что ты можешь рассказать мне о «Гневе Солнца»? Помнишь? Это оружие, которое ты создал. Что это было? Как оно работало?

Молчание.

— Я могу вытащить тебя отсюда! — Неон врал. Но безумцу этого знать не полагалось, — ты вернёшься домой, к своей семье. Хочешь домой?

И пленник рассмеялся. Сначала это походило на кашель, потом он задрал голову и схватился за живот, но смех его изменился, стал сухим и злым. Когда он заговорил, его голос звучал хрипло, словно издалека:

— Дом? Да ты знаешь, где мой дом?

— Нет, — ответил Неон, чуть подавшись вперёд. — Скажи мне, где?

— За Источником!!! — рявкнул пленник, бросившись к наследнику. Цепь натянулась.

Неон вскочил как ужаленный. Табурет опрокинулся за его спиной.

— Ты! Ты пришелец! — Неон забыл о вони. Глаза его округлились от ужаса, он попятился, запнулся об упавший стул, схватился рукой за стену, — Почему тебя не казнили?!

— Такова была цена моей сделки с Камалом! Но имперцы лживы и трусливы… Он использовал меня, а потом запер здесь и велел продлять мою жизнь живой водой… Не правда ли, хорошая сделка?

— О ветры! — только и смог выговорить Неон. Видеть перед собой одного из народа Посланников — всё равно что встретить наяву самый страшный из своих кошмаров. Волна ненависти, презрения и страха прокатилась по телу Второго Наследника, — расскажи мне об этом! — кое-как он пересилил себя.

— Ни за что! — зарычал пленник. — Никогда! Я не стану больше помогать имперским тварям! Камал обещал пощадить её! — пришелец заплакал, вдруг. — Обещал отпустить нас, если я помогу убить Андрея! И я помог! Но он казнил её! На глазах у меня и её детей! Казнил! Нет у меня дома больше. И не будет никогда… Из этого мира нет выхода! Да чтоб вы все сдохли! — голос его сорвался в крик. — Чтоб вас черти побрали! Чтоб города ваши превратились в руины, а сами вы сгорели в Аду! Выхода нет!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Неон не мог этого больше слушать. Он уже выскочил было за дверь, как услышал вслед:

— Её дети придут! Они отомстят за нас!

— Заприте его! — приказал Неон и бросился к выходу.

Голова шла кругом. Его трясло. Встретиться с древним врагом лицом к лицу было страшнее, чем он предполагал.

В кабинет Юны он ворвался, слегка шатаясь. Глаза его были расширены, волосы всклочены. Сестра подняла на него взгляд и тут же поднялась из-за стола.

— Что случилось?!

— Юна, где дети Посланника? Что с ними стало? Почему их не казнили?

Но Мать Индигира не знала ответа, и тревога отразилась на ее лице.

Глава 8. Пепел розы

Веданъ Колодъ — Пойду, взойду на гору

— Ну что, как будем входить в город? — спросила Бурея, выглядывая из-за кустов, как любопытная гончая.

Сирел поймал её за край куртки и сдёрнул вниз, в кусты, где их храбрая четвёрка обсуждала план проникновения. Ахеды искали их, знали, что их четверо.

— Может нам послать кого-то одного? — предложила Зея, морщась от боли в плече.

— Нам нужны кони, провизия, одежда, — перечислила Пинега. — Да и денег надо бы раздобыть. Конь наследника так и не нашёлся.

— Да, неловко вышло, — смутился Сирел, почесав голову.

Он умел выживать в любых условиях, после стольких лет службы в разных частях империи, но в данный момент они нуждались в лошадях и провианте, раздобыть который могло лишь золото. Золото, которое ускакало вместе с его конём. Конечно, можно было взять и силой, но наследник такие методы презирал.

— Что-то я не подумал о том, как правильно хранить монеты.

Пинега, задумчиво закатив глаза, порылась в вырезе своей красной рубахи и извлекла на свет тощий мешочек, всё ещё сырой после вчерашнего града. Пересчитав золотые монеты на ладони, женщина нахмурилась:

— Всего три золотых!

Бурея, подмигнув наследнику, запустила руку сначала в распахнутый ворот рубахи, потом в штаны и напоследок в сапог. Зея, скромно потупившись, показала свой мешочек. Пинега собрала со всех дань и стала считать снова.

— Пять золотых и двадцать серебрушек. А нам нужно: ещё два коня — четыре золотых, новые одеяла взамен потерянных, еда в дорогу, сухая одежда, арбалетные болты для Зеи. Ах да, лекарства и сбрую с сёдлами для новых лошадок. Мда…Эдак нам наших запасов и на пиво не хватит.

Сирел пригорюнился больше всех. Ему было чрезвычайно стыдно потерять золото, а ведь тех денег им хватило бы на весьма вольготное существование.

— Будем искать работу, — наследник прервал тишину. Войдём двумя группами: я и Зея будем изображать супругов, — девушка встрепенулась и заулыбалась, торжествующе глядя на сестру, которая нахмурилась и скисла, — но так как вы близняшки, да и ахед оставил тебе на память синяк, это придётся скрывать — посему ты, дорогая, будешь слепой.

— В смысле?! — теперь скисла лучница, прижав руку к подбитой скуле.

Старшая сестра же упала на траву, давясь смехом.

— Повязка на глаза, — Сирел улыбнулся краешком рта. — У тебя же хороший слух? А я буду твоим мужем наёмником. Жили мы с тобой, но сгорела наша изба, в пожаре ты потеряла зрение и вот мы ищем новый дом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А мы? — Пинега слегка пнула Бурею, что продолжала кататься по земле.

Девушка поднялась улыбаясь. В её чёрных волосах запутались травинки и листики.

— А вы мать и дочь, странствующие паломницы. Приехали навестить местных Матерей.