Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко

Ну, а раз ясно, что делать, то все остальное ерунда. Все остальное для простых людей дело совсем почти что плевое. Пошли мы с ним в зал.

Всепланетной связи, врубил он передатчик на полную катушку, взял микрофон и стал излагать ситуацию для всех, кому слушать охота. Рассказал вкратце какова, значит, ситуация, и к каким выводам мы с ним в ходе обсуждения пришли, а потом объявил, что, дескать, кому делать нечего и кто с нами поработать хочет, чтобы, как он выразился, втереть инспектору Мухрякову Г.В. очки, тот пусть сразу в Центр летит, а мы уж всех работой обеспечить сумеем.

Слушайте, никогда не думал, что у нас на планете столько бездельников наберется! И дня не прошло, как понаехало со всех концов тысяч пять народа, и всем дело подавай, все готовы на самую сложную работу, только бы пользу приносить. Даже из интерната, что на Птичьих островах, три пятиклассника прибыли, угнав у учителя стратоплан. Отправили мы их, само собой, назад, кибера еще приставили, чтобы не хулиганили по пути, но без дела тоже не оставили. Сказали, чтобы они материалы о детях на Земле собирали и репетировали. Они так там, в интернате этом увлеклись, что до сих пор, сколько уже лет прошло, играют в октябрят и пионеров, из поколения в поколение игра эта предается.

Тяжело нам поначалу пришлось, когда на Центр такие массы народа обрушились, но к концу первого дня уже образовался Оргкомитет с Митричем во главе, и работа закипела. До прибытия инспектора, как оказалось, еще месяца три оставалось, самое время подготовиться по-хорошему. Работали все с энтузиазмом, с огоньком, и хотя все понимали, насколько серьезно наше положение, большинство работало не из страха перед возможными последствиями Инспекции, а просто из интереса: ну, как при подготовке больших спектаклей.

Первыми, для кого работа нашлась, были специалисты по культуре и связанным с ней вопросам. Они так сразу и зарылись в архивы, и уже через три дня начали читать курсы землеведения остальным участникам проекта. В основном, конечно, упирали на внешнюю сторону жизни людей, на особенности их поведения дома и в общественных местах, на то, как они одеваются, как говорят, о чем думают и о чем мечтают. Тут же, конечно, начали складываться различные актерские группы, которые перед инспектором должны были представлять разных членов выдуманного нами общества. Они шили себе одежду, репетировали, разыгрывали различные сценки. Импровизировали. Вживались в роли. Выделилась группа специалистов, которая писала сценарии приемов инспектора, а заодно и перекраивала географию поселений на нашей планете с тем, чтобы в процессе своего путешествия Мухряков ну никак не мог попасть в области, не затронутые проектом, и нарушить тем самым обычное течение жизни не занятых в проекте людей. Я работал в инженерной группе, мы проектировали и строили поселения и предприятия вдалеке от наших обычных центров обитания.

До сих пор не забыть, как прокладывали дорогу в дикой северной тундре, куда обычные люди ездят только на экскурсии да в турпоходы ходят. Дорога эта вела к поселению покорителей этого сурового края, где зима длится три четверти года, а остальное время жить невозможно от комарья. Я так и не мог узнать, зачем было бы нужно осваивать тундру реальным жителям выдуманного нами мира, но один из специалистов убедил меня, изложив принцип: «раз существует тундра, должен же кто-то ее осваивать».

Конечно, нельзя сказать, чтобы все, что мы делали, подражая землянам, было нелепо и уродливо. Если бы это было так, то люди никогда бы не покинули пределов Солнечной системы, никогда не начали бы осваивать Галактику. Нет, нелепым было, в основном, все то, что связано с социальной организацией земного человечества. Конечно, я понимаю, что это нам такая организация кажется нелепой и непонятной, что сами земляне принимают ее как единственно правильную, но это не мешает мне всякий раз содрогаться при мысли о том, что и нас бы заставили жить таким образом. Теперь, зная землян гораздо лучше, чем прежде, я убежден заставили бы, у них на это хватило бы и ума, и силы.

Силы и ума им не занимать.

И вот настал день прибытия инспектора.

Я не стану описывать вам ту колымагу, на которой он притащился. Если кого интересуют подобные вещи, ему гораздо проще пойти и посмотреть нужные пленки. Я же о ней лучше вообще говорить не стану, мне эту дрянь и вспоминать противно. Хорошо еще, что мы, все, что только могли, предусмотреть сумели, и поэтому готовы были к тому, что он, инспектор этот, понавезет с собой всякой заразы. Так что мы сумели быстро и оперативно обеззараживание и дезинфекцию провести. Да так все это проделали, что никто из прибывших и не заметил.

Ну вот, как эта колымага опустилась на наш космодром специально для нее построили, как затих грохот двигателей, так раскрылся люк и вылез из него инспектор Мухряков Г.В. собственной персоной. А с ним целая толпа сопровождающих лиц, человек десять. Слава Богу, что они всегда вместе шатались, иначе бы нам разыграть эту Инспекцию, никак бы не удалось.

И закипела тут работа. Возили мы эту Инспекцию по всей планете и туда, и сюда возили. Все, что только подготовили, показывали, сначала даже отдельные группы боялись, что инспектор уедет, так у них и не побывав, и, значит, весь их труд насмарку пойдет. Но потом уж мы совсем другого бояться начали хватит ли нам объектов подготовленных, не придется ли по ходу дела новое что сооружать. И еще опасались, как бы инспектору в голову не пришло от заготовленной программы отклониться и по собственно инициативе куда-нибудь поехать. Больше всего мы этого опасались, но, как оказалось, совершенно напрасно. Не такова психология инспекторов, чтобы инициативу сверх положенного проявлять.

Общая схема Инспекции была такова: приехать, побродить, выслушивая с умным видом объяснения специалистов или местного начальства это есть на Земле понятие такое, «начальство», то есть люди, которых другие должны слушаться потом поговорить «по душам» с какими-нибудь передовыми производственниками, поинтересоваться их нуждами и чаяниями, затем выступить на торжественном митинге или на заседании, затем обед, там, или ужин, смотря по времени и дальше полетели. Правда, в самый первый день после митинга смутил очень меня Мухряков, да и не одного меня, признаться, чуть ли не все, кроме Митрича, все, как оказалось, предусмотревшего, были в тупик поставлены. Если бы не Митрич, никак не миновать бы нам неприятностей. А дело так было. Пошли мы обедать в местную столовую самообслуживания, которую мы по всем странным земным правилам соорудили и обставили, как положено в стиле «ретро» мебель из пластика и металлических трубок, барьер вдоль раздачи, кассовый автомат, лампы люминесцентные и так далее в том же духе.

Кто-то хотел даже тараканов поселить, вычитал где-то, что бегали в старину по столовым тараканы. Для колорита, наверное, чтобы к природе себя ближе чувствовать. Да не удалось это, эти насекомые у нас, оказывается, только в Институте Зоологии и живут, а там народ суровый, ни в какую не хотели давать. Так что, осталась столовая без тараканов, но в остальном вполне земным меркам соответствовала.

Ну, так вот. Входим мы в столовую, проводим гостей к раздаче и замечаем странную картину. Вместо того чтобы, как положено, поставить к себе на подносы еду, какая по вкусу, и идти к столику, они как-то странно по сторонам оглядываются, и вид у них какой-то несколько пришибленный. Мухряков у них первым стоял, как и положено, почетного гостя мы вперед пропустили.

Разглядывает он меню из земных блюд с каким-то изумленным и, я бы даже сказал, шокированным видом. А в руках поднос как-то совершенно неумело держит и с ноги на ногу в нерешительности переминается. Ну, думаю, напутали мы что-то со столовой этой, перемудрили, одним словом. Но Митрич, как оказалось, все предусмотрел. Подошел к Мухрякову и конфиденциально ему эдак говорит, что, мол, обед здесь только для проформы, что нормальный-то обед будет позже, в гостинице, для ограниченного числа лиц. Мухряков понял, заулыбался, что-то там потихоньку своим спутникам сказал. Короче, в столовой они взяли себе только по булочке и по стакану чая. Чай, кстати говоря, по земным столовским рецептам заварен был, я все еще удивлялся, как это его люди пить могут. Оказывается, и в самом деле, даже земляне его не пьют, они только пригубили чуть-чуть и тут же стаканы отставили. Булочки, правда, сжевали, хотя они, по моему мнению, были несколько клеклыми. А вообще я должен сказать, что мне эта их земная кухня совсем не понравилась. Суп там полагается варить исключительно из костей и сухожилий, мясные блюда, порой, совершенно неизвестно из чего делают, особенно всякие биточки и котлеты. Я до сих пор не понимаю у них там что, коровы не такие, как у нас, только кожа да кости, а курицы их лишь из позвоночника состоят? Или в чем-нибудь другом дело?