Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко

Пока она находится в состоянии равновесия, пока ее никто, так сказать, не толкает, никакого падения, никакой экономической катастрофы не произойдет.

Главное в нашем деле сохранять равновесие и не допускать ничего, что могло бы его нарушить.

А вот этот склад, на котором мы с вами находимся, это как раз то, что могло равновесие экономическое нарушить, и неизбежно привело бы к экономической катастрофе, если бы вовремя меры не были приняты. Вы еще не устали от моего рассказа? Ну, тогда я вам сейчас и поведаю, как он тут образовался и почему это хорошо, что все тут валяется прямо под открытым небом и в дело не идет. Были, знаете, такие предложения пустить все в дело, да, слава Богу, что из-за бюрократических сложностей ни к чему они не привели. А то бы, кто знает, что получилось. Вполне возможно, что экономика бы не выдержала, и вернулись бы мы к пещерному уровню.

А дело так было. Сорок лет уже прошло, а как сейчас помню. Как раз конец квартала приближался. Надо в Облплан отчет посылать, суета, спешка, беготня всякая и сплошная нервотрепка. Но у нас нервы крепкие, иначе на нашей работе не удержишься долго. Ну вот, и в самый разгар этой суеты прибывает вдруг к нам сверху инспекция. Совершенно, заметьте, неожиданно прибывает, без обычного в таких случаях предупреждения. И не из области даже такая инспекция — дело привычное — а из самого Генплана. Выше уже некуда.

Солидный такой товарищ ее возглавляет, Копошилов его фамилия, а с ним референтов человек пять.

Ну, думаем, беда. В Облплане-то люди все свои, не один пуд соли вместе съели, знают более или менее обстановку на местах, понимают, что к чему.

Сколько уж лет вместе работаем. А что от этого Копошилова ждать никому неизвестно.

Но повел он себя хотя и несколько странно, но в одном, по крайней мере, еще лучше знакомых наших товарищей из Облплпна. Он ну вообще никуда выезжать не стал, как с самого начала засел в кабинете, что мы ему предоставили, так и не вылезал оттуда до самого конца. Только и делал, что работал ни перекуров тебе, ни моциона с этажа на этаж, как у нас, знаете, принято, чтобы фигуру в норме поддерживать. Сидел и отчетность нашу проверял, причем, что самое странное никого из нас не тревожил, будто бы и не было его вовсе.

Бывало, приедут из Облплана так намучаешься. И то им подай, и это принеси прямо как на следствии. Где уж тут работать успеть бы посодействовать. А тут будто и нет его вовсе, только референты его шныряют, бумажки всяческие из архива уносят и почти тут же их возвращают, потому как не для того уносят, чтобы на стол ему свалить, а лишь для того, чтобы копии с них с быстренько снять. А уж с копиями-то он и разбирался, при помощи других референтов. И ни в рестораны не ходил, ни на частные приемы, даже на день рождения чей-то его приглашали не пошел, сказал, что устал очень на работе.

Я вам скажу честно, мне тут врать нечего, никакой славы, там, или почета за это не предвидится, и никто меня даже не похвалит. Я вам скажу уже тогда я почувствовал, что с этим Копошиловым что-то нечисто. Не наш это стиль работы, понимаете не наш. Но с другой стороны к чему придерешься.

Может быть, у них там, в Генплане, так принято работать, кто их знает, в может, просто этот Копошилов чудак такой. Есть ведь, говорят, и там наверху чудаки всякие. Но все равно, уже тогда думалось мне, что все это неспроста.

Но делать-то было нечего, сроки нас поджимали, и поэтому особенно над его странностями никто не задумывался. А он тем временем, стервец эдакий, все-превсе в нашей отчетности проверил, сверил все входящие и исходящие за отчетный период, отчет наш итоговый проработал в общем, зря времени не терял.

Ну, а как пришла пора отчет утверждать, он на совещании у начальника нашего слово взял заключительное. Я как сейчас его выступление помню. Тут, знаете, потом по поводу совещания этого много всякой ерунды говорили, напридумывали всякого, слушать противно. Договорились даже, смешно сказать, что Копошилов этот вдруг в середине своего выступления чуть ли не в черта обратился. Те, мол, кто его спереди видел, так те ничего не заметили, а те, кто сбоку, уже и рога могли разглядеть, и хвост, и еще ерунду какую-то. А сзади, мол, и вовсе сомнений никаких не оставалось черт, и вся недолга. А другие болтают, что лампочка под потолком кабинета вдруг ни с того, ни с сего раскачиваться начала и потом упала и разбилась. Тоже чушь несусветная, в том кабинете, кого хотите спросите, никогда лампочек не было, там только светильники люминесцентные всегда были. Нет, болтают о лампочке. И еще о какой-то в отчете дырке прожженной болтают сам не свой народ, лишь бы языком чесать. И другие события странные к этому приплетают что, мол, в универмаге пододеяльники вдруг выбросили, а в восьмом микрорайоне среди лета дали горячую воду в дома. Да ну их, честное слово, разве перечислишь все глупости.

Так вот, повторяю, ничего этого не было и в помине. Совещание было как совещание. И Копошилов выступил совершенно нормально, как и полагается на совещаниях таких выступать. В нужном духе выступил и в соответствии с истинным положением вещей. И говорил все правильно, как и положено. Даже нудно немножко. Сказал, что, в общем, он нашей работой доволен, хотя, конечно, есть и определенные недостатки. Даже перечислил эти недостатки, советовал обратить на них внимание и принять меры к устранению. Но это же самое обычное дело. Эта комиссия одни недостатки найдет, та другие, даже если бы все идеально было и то нашли бы хоть что-то. Им же ведь надо показать, что они тоже работали, что они относятся к проверяемым беспристрастно. Как ни старайся, все равно хоть на что-нибудь да укажут.

Ну вот, перечислил он, значит, наши недостатки и закончил, как и положено. Сказал, что в целом остался доволен нашей работой и с отчетом нашим согласен. Поздравил он район с четким выполнением квартального плана по основным категориям выпускаемой продукции и по валовому объему производства, наложил на экземпляр, который мы наверх отправляли, свою резолюцию, распрощался с нами и улетел, даже на банкет не остался. И больше мы его не видели. И никто его больше не видел и не увидит никогда.

Потому что с этой-то резолюции все и началось.

Мы потом проверили именно в этот самый момент, когда он подписывался, ну, может, плюс-минус минута все, ну в буквальном смысле все, что в этом отчете обозначено было, буквально с неба свалилось. Из ничего прямо-таки образовалось, из пустоты. Раз и пожалуйста, лежит себе, будто бы и в самом деле было произведено, выплавлено, выращено, синтезировано и так далее. То есть выполнение плана было в буквальном смысле слова полное и абсолютное, такое именно, как в отчете значилось. Вы такое себе можете представить? Я нет. Видеть видел, а представить не могу. Не бывает этого, не бывает и быть никогда не может, я это вам как ветеран управления плановой экономикой заявляю! То есть, может быть, где-то, когда-то такое и бывало после соответствующей, конечно, корректировки плана, но не в нашей Вселенной и не в нашу историческую эпоху.

Страшно вспомнить, что мы тут в те дни пережили. Видите у меня здесь волосы седые? Вот здесь вот. Так это с тех самых пор отметина осталась.

Такое тут закрутилось никогда не забыть. Ну, представьте себе, например, картину стройка развернулась, котлованы там всякие, машины грязь месят, антигравитационный подъемник наладчики собирают, и вдруг среди всего этого горы готовой продукции лежат. И не каких-нибудь, там, скажем, термокерамических плиток, это бы еще ничего, а самой наилучшей и самой наимоднейшей одежды, какую и в построенном-то заводе еще только через десяток лет освоить бы сумели. И все это прямо в грязи, прямо под открытым небом, прямо под колесами у грузовиков и в котлованах, грязной водой заполненных, потому как о строительстве складов мы отчитались еще в прошлом квартале, и склады как на зло не появились. Представьте-ка все это тут есть от чего с ума сойти. Некоторые так прямо и посходили с ума в те дни. Вот, например, Грустилин, начальник соседнего сектора так прямо и сошел с ума. На другой же день заговариваться начал, а потом пришел к начальнику нашему и говорит я, мол, не соответствую занимаемой должности, меня, мол, гнать отсюда надо. Так и сказал, что надо гнать, типичный случай мании преследования. До сих пор, говорят, лечится.

Так что, как видите, не прошло это даром, многие тогда постов даже своих лишились, летели головы под горячую руку. Начальство наше посовещалось несколько дней, подумало, как быть, но делать нечего, решило-таки сообщить наверх, в Облплан, запросить указаний. Все равно ведь от них такое не скроешь. Конечно, организовали, как могли, охрану всей этой продукции.

Народ-то, сами знаете, какой, только и смотрит, где бы чего упереть. Вон недавно школу в новом микрорайоне сдавали, так нашелся какой-то проходимец, с прорабом сторговался и купил у него несколько дверей. Ученики приходят, а школа недостроена. Стали разбираться, милиция нашла мерзавца, под суд даже хотели отдать, но он двери вернул и штраф заплатил, поэтому его привлекать не стали. Но это если один кто-то что стащил, тогда найти просто. А если все подряд тащат, тогда как быть?