Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер

Он недоволен некоторыми контрактами.

— Действительно? — Незбит слегка закатил глаза, и Харейман поморщился.

— Знаю, что он жаловался на довольно много вещей, но думаю, что он действительно начинает немного беспокоиться.

— Жак, Жейкабсин всегда будет «немного встревожен» из-за чего-то! И он точно не находится в центре фондового рынка или какого-либо из банковских картелей.

Харейман кивнул в ответ на замечание Незбита. На самом деле, точное.

Лейнил Жейкабсин был вторым по молодости членом генерального совета. Только Лоринк Эштин, один из двух чарисийских членов, был моложе, и, как и Эштин, Жейкабсин был скорее инженером, чем банкиром. Начавший с нуля железный мастер, он с энтузиазмом перенял чарисийские технологии во время джихада, и он был умен. Шан-вей, но он был умен! Тем не менее, человек не может быть умным во всем, и Жейкабсин уже много лет заламывал руки над экономикой республики. Конечно, не все его опасения были простым паникерством. Лэнгхорн знал, что на дороге было более чем достаточно ухабов и выбоин! Но во многих жалобах Жейкабсина тоже было много от падающей с неба маленькой виверны.

— Знаю, что он всегда ждет следующего спада, — признал Харейман. — Но я слышу некоторые слухи и из других источников. Думаю, это может быть чем-то, что нам нужно изучить, Дастин. Хотя бы для того, чтобы мы могли рассказать таким людям, как Лейнил, что у нас есть!

Губы Незбита сжались, пока он слушал, но он немного расслабился — после последней фразы Хареймана.

— Жак, Транс-Сиддармаркская железная дорога — крупнейшее отдельное коммерческое предприятие в истории республики. Я имею в виду, что у нас тысячи — десятки тысяч — акционеров, и мы работаем в таких масштабах, в которых никто, кроме Матери-Церкви, никогда раньше не работал. Буду честен с тобой, я понятия не имею — сомневаюсь, что кто-то знает, — сколько людей на самом деле работает на нас в данный момент, и темпы и масштабы все еще растут. Знаю, что во время джихада ситуация была более… напряженной, и, видит Бог, мы расширяли производство даже быстрее, чем сейчас. Вторжение проклятой армии Шан-вей на вашу территорию имеет такой эффект.

Он кисло улыбнулся, и Харейман фыркнул в знак согласия.

— Но даже если посмотреть на абсолютные цифры, никто в республике — ни одна мануфактура, даже ни один консорциум мануфактур — никогда не работал в таких масштабах, в которых мы работаем. У нас больше рабочих, у нас гораздо больший денежный поток, и мы раскупаем все стальные рельсы, которые можем купить, выпросить, одолжить или украсть. Я должен вам сказать, что там будет какое-то снятие сливок, и там будут какие-то перышки в чьих-то гнездах. Должны быть, учитывая человеческую природу и масштаб этого проекта. Единственные вещи в истории, которые могли бы сравниться с тем, что мы делаем, — это строительство больших дорог и каналов, и как у Матери-Церкви, так и у республики были инструкции Священного Писания, касающиеся этого. Мало того, у Церкви была десятина, чтобы заплатить за них, и у всех участников были столетия, чтобы построить их. Мы делаем это «без участия духовенства», и срок нашего строительства составляет всего двадцать лет. Мы движемся в слишком многих направлениях одновременно, чтобы кто-то мог оставаться в курсе всего, и это, вероятно, станет еще хуже, как только с нами начнет конкурировать за управленческие таланты — и инвесторов, если уж на то пошло — проект канала Силкии! Когда в сентябре на рынки выйдет выпуск его облигаций, ситуация станет действительно сумасшедшей.

— Я все это понимаю, — сказал Харейман. — Ты провозглашаешь хору о размерах и скорости всего этого. И я тоже согласен с вами насчет человеческой природы. Если уж на то пошло, я думаю, что Жейкабсин знает. Но он прав, когда говорит, что тот факт, что мы не можем остановить это, не означает, что мы не несем ответственности, по крайней мере, за то, чтобы удержать это на приемлемом уровне!

— Что мы и делаем. — Незбит пожал плечами. — Орлино помогает мне следить за происходящим, и я попрошу его сесть и обсудить с ним проблемы Жейкабсина.

Харейман снова одобрительно кивнул. Орлино Арчбалд был исполнительным помощником Незбита, еще одним ветераном казначейства. Он разбирался в фактах и цифрах, и он был не просто умен и эффективен. Он также обладал набором навыков политического бюрократа, необходимых для того, чтобы погладить взъерошенные перья.

— Честно говоря, я склонен задаваться вопросом, — продолжил Незбит, — насколько опасения Жейкабсина связаны с контрактами, которые он получает или не получает. — Харейман выгнул бровь, и председатель быстро махнул рукой. — Не говорю, что он с плачем бежит к генеральному совету, чтобы попытаться заставить нас бросить бизнес в его сторону! Не думаю, что он стал бы возражать, если бы мы это сделали, но он знает, что лорд-протектор и палата исключили генеральный совет из фактического процесса заключения контрактов специально для того, чтобы никто из нас не отдавал предпочтение себе или своим друзьям, и я думаю, что он за это. Но он был бы более чем человеком, если бы не чувствовал себя обиженным, если бы искренне думал, что в контрактах, которые присуждаются… но не ему, есть фаворитизм.

— Это… может быть фактором, — медленно признал Харейман. — Я так не думаю. Или, по крайней мере, не считаю, что он так думает, если вы понимаете, что я имею в виду. Но это могло быть так. Насколько я знаю, все его фабрики сейчас работают почти на полную мощность, но это правда, что он расширяется не так быстро, как некоторые другие. Так что он, возможно, чувствует себя немного ущемленным. Немного… отжатым.

— Я сам поговорю с Орлино, прежде чем он обратится к Жейкабсину, — пообещал Незбит.

— Он, черт возьми,