Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

сложили внутрь. Мимо прошёл Раск — он выносил из фургона белые бутылки. По пути он с ухмылкой щёлкнул Гедимина по плечу.

— Если надо, есть стручки, — прошептал он и подмигнул. Гедимин мотнул головой.

— Эй, Раск! Опять привёз свою дрянь? — крикнул снаружи Ургуланий. — Смотри, ведь выверну карманы!

— Тут только питьё! — громко ответил Раск, высоко поднимая бутылки. — Кому не надо — могу хоть сразу вылить!

— Питьё неси в администрацию, — буркнул Кристобаль. — Семнадцатого пригодится. Атомщик! Ты у него ничего не брал?..

…Руда, залитая раствором меи, мгновенно стала багровой и теперь быстро темнела, собираясь дойти до черноты. Гедимин смотрел на сигма-сканер и досадливо щурился. «Хорошо, что у местных сканеров нет…» В руде была ещё куча равнинных примесей, неопределимых для земных анализаторов, — и сармат понятия не имел, во что они превратятся через восемь дней. «Уран вижу. Выделится вместе с ирренцием. Стронций вижу. Тоже не помешает…»

Он хотел бросить почерневший ком меи в щёлочь, но остановился — наверху послышались шаги и голоса.

— Червяки! Этого нам ещё не хватало, — Ургуланий был чем-то очень недоволен. — Ты им передай — у нас тут биологов негусто. А радиоактивного добра — и того меньше. Всё-таки тут не атомная станция!

— Но флоний-то нужен, — отозвался Кристобаль, тоже не слишком радостный. — Если начнут кидаться «Гельтами»… Да что там — у нас уже в убежище два источника радиации! А ну как кто нахватается⁈

— А без червяков флоний никак не привезти? Только в них? Я слышал — ампулы всякие тоже в ходу…

Кристобаль тяжело вздохнул.

— Думаешь, мне охота здесь устраивать зверинец⁈ Они ведь фонят. И жрут то, что фонит. Но — флоний делают только они. А ампулы долго не пролежат. Вон, атомщик говорит про четыреста лет…

Ургуланий фыркнул.

— За четыреста лет они нас самих сожрут, хоть мы и не фоним! Биолога нам тоже станция пришлёт? Или, вон, атомщик вместо него… Э-эй! Как оно там?

Гедимин, прикрыв всё защитным полем, выглянул из отстойника.

— Сюда не лезть!.. Какие червяки? Зелёные Пожиратели? Им отдельный отсек нужен…

— Нужен кто-то, кто понимает в таких тварях, — Ургуланий угрюмо сощурился. — Иначе кто-то сдохнет. Или они, или мы.

Кристобаль поднял руку к шлему, будто внезапно что-то вспомнил, и жестом попросил тишины.

— Атомщик! Ты когда собираешься взрывать эту свою бочку… ну, с синими кристаллами которая?

Гедимин мигнул, не сразу сообразив, что речь о синтезе сивертсенита, — слишком резким было переключение темы.

— Хоть завтра, — ответил он, пожимая плечами. — Всё есть, тянуть некуда.

— Погоди, — Кристобаль качнул головой. — Погоди до семнадцатого. Мы тут подумали… не надо такое делать в «Ксолате». Для взрыва снаружи он прочный. А вот внутри — пёс его знает. Такое лучше сверху, на открытом воздухе.

Гедимин снова мигнул.

— Дроны, — напомнил он. Кристобаль поспешно закивал.

— Именно! Потому и говорю — вечер семнадцатого, как стемнеет. У «макак» будет праздник с салютом. Мы тут тоже кое-что запустим. У них бабахает, у нас, — твой взрыв никто не заметит. А дроны по праздникам не летают. В темноте — уж точно! Раньше пытались — мы их потом по кустам собирали…

Ургуланий усмехнулся — видно, вспомнил подробности собирания.

— В общем, ты готовься, — сказал Кристобаль. — Вечер семнадцатого, запомнил?

17 декабря 08 года. Земля, Южный Атлантис, гетто «Эль Сокорро»

«Семнадцатое декабря. Какой сегодня праздник-то?» — Гедимин в недоумении рассматривал календарь. Прочный бак — «химический реактор» — был загружен ещё вчера вечером и ждал своей очереди; сейчас Гедимин дожидался, пока ирренций, выделенный из руды, спечётся в излучающую «керамику» — лучевые источники для генераторов защитного поля. Этот процесс торопить не следовало, и сармат, следя за ним вполглаза, изучал календарь. «Семнадцатое декабря… В Ураниуме, небось, уже минус тридцать. И если гетто не накрыли куполом — все улицы в снегу и роботах-уборщиках. В декабре они вечно не успевают — только уберут, тут же новый летит. Чего не ставить купола⁈ Энергии, что ли, мало — с пятью реакторами на гетто⁈»

— Buenos dias! — в отстойник заглянул Кристобаль. — У тебя там всё фонит?

— Да, под поле не лезь, — отозвался Гедимин. — Что там, уже празднуют?

— «Макаки»? — сармат ухмыльнулся. — Да они уже с утра начали. А я велел всем до вечера сидеть тихо. Ургуланий в мастерских, фейерверки готовит… Ты кокуй пьёшь? Оставлять на твою долю? Перед взрывом, конечно, нет, — а потом?

Гедимин качнул головой.

— Пейте. Я «мартышечье» не люблю.

— Понятно, — Кристобаль что-то про себя отметил. — Только стручки не ешь! А то у Раска целая охапка, другой ездил в Тукупидо — тоже привёз, и здесь они их где-то насобирали…

…Едва Гедимин поднялся в транспортный ангар, как услышал отдалённый треск фейерверков, отголоски музыки и несвязных попыток что-то спеть.

— Это не наши, — быстро сказал Кристобаль. — Слышимость по ночам хорошая…

Уже стемнело; Гедимин покосился на непривычно крупные звёзды — небо с вечера было ясным. «Дождя сегодня не было?» — слегка удивился он. Земля под ногами — даже там, где это была земля, а не фрил — высохла до звона.

В посёлке горели огни. На маленькой площади кучка сарматов возилась, готовясь к запуску салюта. Ещё толпа собралась вокруг. Гедимин пригляделся — и всё-таки обнаружил защитное поле, широкую «трубу» отверстием кверху прямо над местом пуска. «Прозрачное, конечно… Зря они встали так близко!»

— Вот, — Кристобаль, оглядевшись по сторонам, завёл сармата за бараки, к ограде. Там, куда дотягивался свет, мелькнула крупная хвостатая тень, за ней — пара мелких.

— Рапториды, — ухмыльнулся сармат. — Если «макаки» забыли, что за фермами нужен присмотр, — завтра много чего не досчитаются! Эти зверьки уже