Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

знают — если у людей шум, значит, скотина без охраны.

— Наблюдательные, — пробормотал Гедимин, глядя на мелькающие тени. Рапториды огибали сарматский посёлок по неосвещённой кромке, стягиваясь куда-то на север — кажется, там и стоял городок Тукупидо, окружённый фермами. «Крупные твари. С меня ростом. Что они едят, когда „макаки“ настороже?»

— Здесь и взрывай, — прошептал Кристобаль, указывая на едва освещённую площадку. Его слова частично заглушил треск далёкого фейерверка.

— Видишь, как сегодня шумно? Никому ни до чего нет дела.

На площадку у администрации уже вытащили длинный стол и разливали содержимое больших белых бутылей по стаканам. Кристобаль проследил за взглядом Гедимина и хмыкнул.

— Я тоже не очень одобряю. Но с соседями надо ладить. Даже если они «мартышки». Buenas noches!

Он ушёл к столу. Гедимин взялся за плазморез, рассекая шипящий и лопающийся известняк, — химический реактор перед запуском надо было заглубить.

…Земля дрогнула, покрываясь трещинами. Бак подпрыгнул на полметра, но выскочить из «колодца» не смог. Звук взрыва — всё, что вышло из-под плотного защитного поля — утонул в треске фейерверков. Гедимин встал, убрал поле, «посветил» сигма-сканером и довольно ухмыльнулся. «До утра остынет — и начну сборку „арктусов“. Хватит на всё убежище. И если сходящиеся поля не пробьёт совсем уж близким взрывом — у местных будет шанс выжить. Не у многих, без клонария-то… Но, с другой стороны, у них и промышленности нет — негде калечиться. Если не облучатся до эа-мутации — четыреста лет протянут. Хм… интересно, я сам-то проживу четыреста лет? Ургуланию — если он с Ио и там и клонирован — уже сто двадцать. И он не разваливается, как дряхлая „макака“. Вообще ни разу не видел старого сармата. Больных, раненых, облучённых — видел. А старых… Может, четыреста лет для нас — это ничто? Надо будет спросить Эркенгера…»

20 декабря 08 года. Земля, Южный Атлантис, гетто «Эль Сокорро», убежище «Ксолат»

Гедимин с досадой смотрел на пустой проём в броне. Ещё один ипроновый щиток пошёл «на нужды сарматской расы» — на экранирование лучевых источников. Сарматы под присмотром Ургулания и Кристобаля монтировали последний генератор защитного поля. Двое филков выглядывали со склада — там поставили новую стену и соорудили отсек управления.

— Tza tatzqa qendekudu den una! — громко скомандовал Гедимин, едва услышал оттуда, где шёл монтаж, протяжный свист. Филки, ошалело мигнув, кинулись к пульту — команды на сарматском языке неизменно всех бодрили.

— Ну, посмотрим, — с ухмылкой сказал Ургуланий, глядя на сигма-сканер в руках Гедимина. Сейчас плотность защитного поля мог проверить только этот прибор — и только он давал полный обзор, от края до края убежища, через все ярусы и перегородки.

— Ter, du, un… Attahanqa! — скомандовал Гедимин, разворачивая сканирующие лучи широким веером. Доля секунды — и вместо двухсот метров слоистого камня на экране появилась тёмно-серая, почти чёрная стена.

— Hasulu! — выдохнул Ургуланий. — Эта штука и есть экран⁈ Это она сканирующий луч не пропускает⁈

— Мда-а, — протянул Кристобаль, глядя на Гедимина с уважением. — Не зря вас, атомщиков, учат всякому странному. Если оно сканер держит — излучение от бомбы на излёте точно перехватит. А прямо в нас прилетит — тут не до излучения будет. Спасибо, атомщик.

Сарматы по очереди обняли Гедимина. Тот растерянно мигнул, едва не выронив сканер.

— Heta! — скомандовал он филкам-операторам. Серая стена растаяла.

— Можете купол вообще не убирать, — сказал Гедимин координаторам. — Я сделал автономные «сивертсены», им всё равно, работать или нет — что так, что так ирренций распадается. На четыреста лет его хватит.

— Странная штука этот ваш ирренций, — покачал головой Ургуланий и заглянул Гедимину в глаза. — А ты чего такой смурной? Всё же работает!

— Не по себе чего-то, — неохотно признался Гедимин. — Будто что-то не доделал… или не учёл.

Сармат, не дослушав, хлопнул его по спине и пошёл в отсек управления. Кристобаль уже высматривал что-то на передатчике.

— Атомщик, тут твои из Маракайбо пишут. Нам тебя завтра надо им вернуть. У них там со дня на день отлёт.

Гедимин мигнул — про Маккензи, застрявшего в Маракайбо, он уже и забыл. «Они ещё не улетели? Долгая же была стройка…»

— Иди спать, атомщик, — сказал Кристобаль. — Может, в ночь поедете. Поговорю с пилотами. Не хотелось в ближайшие дни их гонять — под станцией, в Ла Крусе, опять какая-то возня…

«Возня?» — Гедимин покосился на сфалт. «У Раска я оружия не видел. У него даже скафандра нет. Если там опасно — придётся мне сидеть на крыше, изображая турель…»

21 декабря 08 года. Земля, Южный Атлантис, гетто «Эль Сокорро» — ИЭС «Эстагол» — город Маракайбо

— Сразу от восточного берега — нигде не останавливаться, никуда не сворачивать, «макак» объезжать десятой дорогой! — давал последние указания Кристобаль, и Раск, уже без привычной ухмылки, молча кивал. Ему явно было не по себе — глаза чуть потемнели и сузились, он вертел в руках шлем и оглядывался на машину.

— Гедимин, накроешь грузовик защитным полем, — распорядился Кристобаль. — От восточного берега… а можешь и сразу — на постах про Ла Крусе все уже знают.

«Посты?» — теперь не по себе стало и Гедимину. «Вроде волнения у „макак“ — но к нам всегда прикапываются. По поводу и без повода. Не застрять бы на этих грёбаных постах, как под Елгавой…»

…Машина, уже накрытая плотным защитным полем, резко затормозила. Гедимин застыл. «Сканеры есть? Меня им видно?» — мелькнуло в голове.

— El tezco? — донеслось снаружи. — Vaz a la planta? Vamos, vamos!

Грузовик рванул с места, набирая скорость, пару раз подпрыгнул на ухабах — и лёг на «подушку» защитного поля, и дальше покатил вместе с ней.

— Блокпост? — спросил Гедимин.

— Да! — крикнул из кабины Раск. — Хорошо, им не до нас!

— Хочешь, я на крышу