Американский брат - Андрей Троицкий

Джон не верил в мистические потусторонние силы, но свое чудесное спасение почему-то связывал с Бозедом. И правильно: с появлением этой маски удача стала частенько напоминать о себе. А потом пошла широкая черная полоса, и перейти через нее – словно бурную реку переплыть. И юный Бозед, погибший на охоте когда-то, давным-давно, не может помочь. Джон пристально смотрел на маску: темные и пустые глаза Бозеда были обращены в себя, в свою вечную боль, в свой страх.

* * *

Кафе «Иволга» располагалось рядом с широкой автомобильной эстакадой. Бесконечный поток машин тек где-то наверху, оттуда доносился грохот тяжелых грузовиков и вонь выхлопных газов. Машину можно было оставить на стоянке, – там было много свободного места, но Джон, повинуясь внутреннему чутью, выбрал другой вариант. Прибыв на место пораньше, он объехал ближайшие переулки, втиснул машину между старым домом и бетонным забором какой-то стройки.

Кафе оказалось почти пустым. Пахло кислой капустой и чем-то горелым. Джон подошел к стойке, постоял в раздумье, поставил на поднос стакан кофе с молоком, два пирожных, завернутых в вощеную бумажку и пробил чек в кассе. Через стекло витрины он старался разглядеть территорию стоянки. Короткий зимний день сменялся ненастным вечером. Быстро густели сумерки, уже зажгли фонари. Из полумрака появился человек с непокрытой головой в теплом пальто. Средних лет с прилизанными волосами и усиками, в руках тонкий, видимо, пустой портфель.

Джон сразу же понял, что где-то уже встречал этого типа. Память до сих пор не подводила, ошибка маловероятна. Но где и когда? Человек зашел в кафе, кивнул Джону, словно старому знакомому, но подошел не сразу, сначала направился к прилавку, поставил на поднос запотевший графин, пару пустых стаканов и тарелку с ломтиками колбасы и солеными огурцами. Человек поздоровался за руку, представился: полковник полиции Борис Павлович Зудин. Сел, расстегнул пальто: под ним пиджак неопределенного цвета, замызганная рубашка и старомодный галстук.

Зудин по-хозяйски расставил пустые стаканы, хотел плеснуть коньяка из графина, но Джон покачал головой. Зудин налил себе, выпил, запрокинув голову далеко назад, будто хотел посмотреть на входную дверь у себя за спиной. Крякнул, достал платок, вытер губы.

– Деньги при вас?

Джон похлопал себя ладонью по груди.

– Дело непростое, – сказал Зудин.

Он нахмурился, взял вилку, но закусить забыл, стал зубцами водить по пластиковой поверхности стола, будто рисовал невидимые фигуры. Он зачем-то пересказал историю с арестом наличности, добавив, что в таких случаях, когда у банка серьезная задолженность перед кредиторами и государством, а его хозяин сбежал за границу, – арестованные деньги обычно не возвращают. Но, конечно, из любого правила, самого строгого, можно сделать исключение. Это потребует некоторых усилий и, разумеется, затрат.

– Вы ведь иностранец? – мелкими глазками Зудин впился в Джона. – То есть подданный иностранного государства?

– Я подданный России, – Джон почувствовал себя сбитым с толку. – Могу паспорт показать.

– Не требуется. Просто иностранцам сложнее решить эту проблему в свою пользу. Если бы вы были российским гражданином… Ну, ладно, я здесь для того, чтобы помочь. И сразу хочу вас обнадежить: если уж я взялся, значит, результат будет. Не сомневайтесь. У меня есть коллеги, которые иногда помогают таким людям, ну, как ваш. Берут половину суммы, которую пытаются вернуть. Понимаете? Половину.

* * *

Зудин отложил вилку, плеснул коньяка в стакан, запрокинув голову далеко назад, дугой выгнул спину и выпил одним глотком. Джон подумал, что его собеседник подъехал к кафе раньше его. Сидел в машине и наблюдал. Наверное, это профессиональная привычка проверять людей перед встречей. Сейчас под автострадой зажгли пару фонарей, стали видны силуэты двух мужчин в плащах, которых раньше нельзя было разглядеть. Они стояли перед машиной, поглядывая на кафе и переговариваясь. Джон потер лоб ладонью: где же он видел этого Зудина, ошибки нет, они встречались…

– Я не из-за денег помогаю, – сказал Зудин. – Мне чужого не надо. Ко мне обратился мой старый друг, ваш бывший сослуживец. Он рекомендовал вас как честного человека, который попал в беду. Очень просил за вас. Ваши семьдесят тысяч пойдут не мне, людям которые оформят все бумаги и, как говориться, дадут мне зеленый свет. Чтобы все по закону. Понимаете?

– Понимаю, – кивнул Джон, он так и не вспомнил, где видел Зудина. – Сколько времени займет вся эта операция?

– Неделю. Если хотите поскорее, за два дня, потребуется еще один, дополнительный взнос, – тридцать тысяч. Но это не сейчас, позже. Может быть, завтра, когда все бумаги будут готовы. Деньги я беру небольшие. И не для себя, дорогой вы мой человек. Согласны?

Зудин переставил с пола на стул пустой портфель и открыл замок. Джон полез в карман и под столом передал пакет с сердцем, перевязанным ленточкой, и надписью "Счастье мое". Зудин огляделся по сторонам, чуть отодвинув стул назад, стал считать деньги на коленях. На лбу выступили мелкие капельки пота, короткие пальцы работали быстрее счетной машинки. Он смотрел на руки, что-то шептал себе под нос и шевелил усиками.

Джон косил взглядом на двух мужчин, стоящих под эстакадой. Разговаривая, они подошли ближе и остановились, чего-то ожидая. Теперь от кафе их отделяла узкая дорога, по которой непрерывным потоком шли машины. Джон сунул в рот зубочистку. Сейчас Зудин выйдет из кафе, сядет в свою машину и уедет с этими деньгами. Телефон его больше не будет отвечать. С Ивана Косых, рекомендовавшего Зудина, какой спрос? Он ничего не обещал и ни за что не отвечает. Просто свел двух людей, действовал из самых лучших побуждений, не его вина, что один из знакомых оказался профессиональным жуликом.

Джон потянулся за салфеткой на другом столике. Привстав, он увидел руки Зудина, считающие деньги. Короткие, очень быстрые пальцы в густых темных волосках, запястья пухлые, на левой руке золотые часы на кожаном ремешке. Теперь Джон вспомнил. Дело было года два назад в одном частном особняке, который на несколько вечеров превратился в игорный дом для своих. Туда съезжались картежники со всей Москвы. Вино лилось рекой, артисты, музыканты, много дорогих шлюх, музыка и танцы.

Томас затащил его в этот вертеп, сказав, что сегодня – это самое веселое место в городе. Входной билет стоил около тысячи долларов. Джон не нашел ничего интереснее игры в рулетку. Фишки продавали два парня, к ним выстроилась очередь, хотя они работали очень быстро. Одним из этих парней был Борис Зудин, или как там его зовут на самом деле… Джон хорошо запомнил эти руки, пальцы. На лицо он посмотрел уже потом, позже. А сначала увидел руки профессионального кассира…

– Эй, послушай, – сказал Джон. – Я передумал.

Он поднялся из-за стола, вырвал бумажный пакет с деньгами, сунул его за пазуху. Зудин замер, широко открыл рот и следил за Джоном стеклянными глазами. Вдруг подскочил, схватил Джона за отвороты куртки и прохрипел ему в лицо.

– Нет, дорогой, так нельзя… Так не получится…

И попытался вырвать пакет. Джон ухватил Зудина за одну руку вывернул пальцы до хруста. Другой рукой намотал галстук на ладонь и сдавил узел. Буфетчик, стоявший за прилавком, отвернулся в сторону и стал сосредоточено разглядывать голую стену. Физиономия Зудина, стянутая галстуком словно удавкой, побелела, затем налилась розовой краской, словно созревающий помидор. Мужчины, стоящие на другой стороне улицы, заметив возню за витриной, не рискнули перебежать дорогу, машины шли быстро, а мостовая была скользкой. Джон оттолкнул Зудина, тот, опрокинул стол, упав на него спиной, вылил на себя стакан кофе. Он сел на полу, и не пытался встать.

Джон прошел зал, повернул за буфетную стойку, пробежал через кухню и оказался на заднем дворе. В сумерках окрестности выглядели совсем не так, как еще час назад. Джон пробежал вдоль переулка, свернул не туда, вынужден был вернуться. Он увидел две тени, метнувшиеся следом. Но погоня опоздала, Джон уже нашел машину, хлопнул дверцей, дал задний ход и выскочил в другой переулок, развернулся и нажал на газ.

Глава 21

Звонок раздался, когда Джон увидел сон, какие случаются только под утро. Сон яркий, выпуклый, похожий на реальность. Джон сошел с автобуса на развилке дорог. Вокруг никого, только бескрайние кукурузные поля, наполненные солнечным теплом, ветер катает по ним зеленые волны. Солнце висит низко, и тень, что Джон отбрасывает на узкую грунтовую дорогу, на красноватую почву, – очень длинная, словно стрелка каких-то огромных часов. Конец стрелки упирается в женскую фигуру, стоявшую где-то в ста ярдах.

На женщине шорты, майка навыпуск и широкополая соломенная шляпа. За тенью шляпы лица не видно, но Джон точно знает, что это Грейс Шелтон. Женщина стоит и внимательно смотрит на него, придерживая шляпу, потому что налетает ветер. Небо хмурится. Ветер крепчает, дует в спину, поднимает дорожную пыль, Джон подхватывает здоровенный баул с двумя ремнями, кажется, тот самый, с которым он вернулся из армии, и быстро идет к Грейс.