Подвеска Кончиты - Анна Князева

Называть генерального по имени-отчеству вошло в привычку, несмотря на то что они были друзьями со времен студенчества.

– Что-то случилось? – встревожился Добрынин.

– Пока ничего. Но на сердце неспокойно.

Борис Ефимович многозначительно постучал пальцем по левой стороне груди:

– Беречь его надо. Мы с тобой уже в таком возрасте…

– Борис Ефимыч, ждем!

– Иду! – похлопав зама по плечу, Добрынин присоединился к компании, а Вячеслав Алексеевич удалился.

Секретарша провожала шефа озабоченным взглядом, пока он не пересек просторную приемную и не скрылся за дверью своего кабинета. Спустя минуту спросила по переговорному устройству:

– Вячеслав Алексеевич, вам ничего не нужно?

– Принеси, пожалуйста, кофе. Или нет, лучше чаю.

Перебирая документы, он решал, какие из них взять домой, чтобы там поработать. Не определившись, положил в портфель всю пачку и включил переговорное устройство, намереваясь отменить свою просьбу.

Однако секретарша уже зашла в кабинет.

– Вячеслав Алексеич, утром, когда вы прилетели из Омска, я не успела вам доложить. Звонила Настя, и я сказала ей о вашем отъезде.

– Спасибо.

Только сейчас Вячеслав Алексеевич вспомнил, что Настя осталась в их городской квартире. Значит, прежде чем уехать на дачу, он должен ее забрать.

Было без четверти десять, они вполне могли успеть к обеду. При мысли об украинском борще с чесночными пампушками, который обещала приготовить Серафима Петровна, мать Насти, в животе заурчало. Ночью в самолете он отказался от ужина, а утром из Домодедова поспешил на подписание важного контракта.

– Прости, Лида, чай – в другой раз.

– Хорошо, – секретарша бесшумно скрылась за дверью.

Вячеслав Алексеевич надел пальто, взял портфель и вышел из кабинета. Спустившись в подземный гараж, столкнулся с Сергеем Вешкиным.

– Уже на работе? А я заехал домой, немного вздремнул, – признался Сергей.

– Ничего нового?

– Ломашкевич пока не звонил.

Попрощавшись с Вешкиным, Вячеслав Алексеевич выехал из гаража в сторону Третьей Тверской-Ямской.

На подъезде к дому ему сделалось стыдно, что он забыл о существовании Насти. Вячеслав Алексеевич резко свернул к Белорусскому вокзалу и притормозил у цветочных рядов. Вспомнить, какие цветы нравятся Насте, не удалось.

– Придется наугад…

Он купил белые розы, положил букет на заднее сиденье и, захлопнув дверь, опустил воротник пальто. День выдался теплый, весенний ветерок разносил запахи свежести. Вячеслав Алексеевич с удивлением ощутил прилив романтической нежности. Ему пришло в голову, что сегодня особенный день, а значит – без подарка не обойтись.

В ювелирном магазине к нему кинулись сразу две продавщицы.

– Здравствуйте, могу я помочь? – спросила одна.

– Разве что выбрать подарок.

Девушка уверенно направилась к ярко освещенной витрине.

– С чего начнем?

– Может, колечко?

– Колечко или перстень? – вкрадчиво уточнила вторая продавщица.

– Есть какая-то разница? – Вячеслав Алексеевич никогда об этом не думал. До сих пор Настя покупала все, что ей нравилось, без него. – Я в кольцах не разбираюсь.

– Тогда будем смотреть все!

Продавщица отомкнула витрину, и он понял, что увяз по самые уши.

Увлекшись, Вячеслав Алексеевич выбрал перстень с крупным сапфиром и такие же серьги. Рассчитавшись, вышел из магазина вполне довольный собой. Казалось, этой бессмысленной тратой он смог успокоить свою совесть.

У подъезда Вячеслав Алексеевич вспомнил, что забыл в машине цветы. Пришлось за ними вернуться. Потом еще раз – за ключами, которые остались в бардачке.

Открыв дверь квартиры, он сразу прошел на кухню, отыскал высокую вазу и поставил цветы. Потом заметил, что стол сервирован для завтрака, не задумываясь, сделал себе бутерброд и налил в чашку кофе.

– Славик…

Вячеслав Алексеевич обернулся и увидел в дверях Настю.

– Доброе утро, милая, – потянулся, чтобы поцеловать ее, но она отшатнулась. – Что-то не так? Прости, знаю, о чем ты… Жди меня здесь.

Он вышел из кухни, чтобы достать из пальто коробочки с драгоценностями. В прихожей было темно, Вячеслав Алексеевич споткнулся о туфли, включил свет и обескураженно замер. Приставив ногу к ботинку, на глаз определил, что тот на два размера меньше.

Из ванной донесся шум воды…

Когда он вернулся к Насте, они молча сели за стол. Наконец дверь ванной открылась, кто-то вышел, шлепая босыми ногами.

Вячеслав Алексеевич увидел, как мелко задрожал у Насти подбородок. Шаги приближались, и они оба смотрели в глубь коридора. Из-за угла показался голый мужчина. Сцепив руки, он застыл в эффектной позе культуриста.

– Сю-ю-ю-юр… – высокая нота съехала вниз и закончилась глухим свистом, – …при-з-з-з-с-с-с.

Заметив Вячеслава Алексеевича, мужчина опустил глаза и закрыл руками причинное место.

– Садитесь, – сухо сказал ему тот.

– Здравствуйте… – мужчина прошлепал мокрыми ногами на кухню и послушно уселся на стул.

Настя запахнула халатик и отбежала к окну.

– Кофе?

– Да, если можно.

Придвинув к нему чашку, Вячеслав Алексеевич произнес:

– Мы с вами уже встречались.

– В Шереметьеве… Послушайте, это совсем не то, что вы думаете.

– Не валяйте дурака. Я не стану вас бить.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что отнеслись с пониманием.

Вячеслав Алексеевич устало поднял глаза.

– Вы любите ее?

– Да! То есть нет.

– Так любите или нет?

– В определенном смысле.

– А именно?

– Вы как мужчина меня поймете. Я увлекся вашей женой и воспользовался вашим отсутствием.

– И?

Его собеседник понемногу пришел в себя:

– Вы позволите мне одеться?

– Не сейчас. Отвечайте!

– Я не понимаю…

– Готовы на ней жениться?

– Нет.

– Почему?

– Я женат.

Вячеслав Алексеевич встал.

– Тогда пошел вон.

– Что?

– Пшел вон, прохвост, – казалось, спокойно повторил он.

– Но я бы хотел объясниться…

– Поторопись, у меня чешутся кулаки.

Сорвавшись с места, мужчина кинулся в коридор, но поскользнулся на повороте и вдруг тяжело упал.

Вячеслав Алексеевич взял бутерброд, молча засунул его в рот. Потом отхлебнул остывшего кофе, открыл створку и выбросил в окно цветы.

Не глядя на оторопевшую Настю, коротко бросил:

– Одевайся. Едем на дачу.

Глава 13

Красноярск, наши дни

Уже давно разошлись последние пассажиры, а Дайнека продолжала стоять на перроне, решая, с чего начать поиски матери.

– Слушай, тебя не Людмилой зовут?

Она обернулась на голос.

– Дайнека? – Мужчина тяжело дышал и выжидательно смотрел на нее. Невысокий, широкоплечий, зачесанные назад волосы обнажали выпуклый лоб и внушительные залысины. Лицо по-азиатски широкое, глаза похожи на маслины. Все это, а также оливковый цвет кожи указывали на то, что он не попадает под определение «типичный европеоид».

– Людмила Дайнека, – недоверчиво подтвердила она.

– Слава богу!

Он бесцеремонно поцеловал ее в щеку. Дайнека с силой толкнула его в грудь. Отлетев, мужчина ничуть не смутился:

– Прости, не представился. Я муж твоей двоюродной сестры, зять Валентины Николаевны.

Валентина Николаевна была старшей сестрой матери. Дайнека не видела ее с тех пор, как мама ушла из семьи. Родственники не смогли простить ей «гомосексуальный позор»[11].

– Меня зовут Владимир Козырев. Больше толкаться не будешь? – с притворным испугом он потянулся за ее багажом.

– Не буду, – пообещала Дайнека.

– Звонил Вячеслав Алексеевич, просил тебя встретить. Ненавижу опаздывать, но с утра не заладилось. На перрон вышел безо всякой надежды. А тут – ты стоишь!

Они обогнули вокзал и направились в сторону автомобильной стоянки. На пути то и дело возникали бойкие зазывалы:

– Такси недорого… недорого такси…

Владимир Козырев подошел к синему «Опелю», открыл багажник и поставил туда сумку, затем распахнул переднюю дверцу.

Усаживаясь в машину, Дайнека спросила:

– Как Марина?

– Отлично.

– Давно женаты?

– Пять лет, у нас двое детей.

– Ого… – Дайнека вдруг вспомнила, что они с Маринкой ровесницы.

Машина тронулась и вскоре повернула на центральную улицу. Проезжая мимо Технологического университета, Дайнека посмотрела на окна, где когда-то работала мама. Дальше был мост, река Енисей, потом Предмостная площадь. Там она увидела огромный рекламный баннер с портретом Виктора Шепетова. Строгий костюм, аккуратная стрижка, за спиной – бескрайняя перспектива Сибири с цитатой: «Хозяйственные успехи предприятий открывают широкие возможности для социального развития региона».

На другой стороне дороги расположился портрет еще одного кандидата на пост губернатора. Дайнека сразу догадалась, что темноволосый человек с уверенным взглядом – Турусов. На этом баннере мелькнули слова: «земляки», «наш», «родные».