Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер

аэронавтом на службе Чариса. Коммодор Мэйкэду пилотировал воздушный змей КЕВ «Гвилим Мэнтир» во время битвы при заливе Горэт, и провел следующие четыре года, работая непосредственно с Делтак Энтерпрайсиз в процессе проектирования, который привел непосредственно к «Дачис оф Делтак». Действительно, он покинул инженерную команду Делтак только для того, чтобы принять командование «Дачис» в качестве первого командира воздушного корабля Чариса, и именно он написал программу обучения для всех остальных командиров воздушных кораблей… включая Маркиса Жэйсина. Он явно «оплатил свой долг» как в технической части, так и в бою, и он также был одним из офицеров, которые наиболее решительно выступали за создание военно-воздушных сил.

Это был тяжелый бой, но в конце концов они его выиграли — в основном. Офицеры военно-воздушных сил по-прежнему оставались офицерами военно-морского флота, но адмиралтейство постановило, что самими военно-воздушными силами должен командовать тот, кто носит на груди крылья виверны аэронавта. Кто-то, кто понимал эксплуатационные реалии и ограничения дирижаблей. Контр-адмирал Эйзэк Купир был обращен позже, чем Мэйкэду, но он был так же яростно предан авиации, как и любой человек в чарисийской форме, и под его командованием военно-воздушным силам был предоставлен тот же статус, что и шести пронумерованным флотам ВМФ.

Тем не менее, было много офицеров флота, которые не думали, что аэронавты заслуживают своего особого статуса, и именно это беспокоило Жэйсина, пока его команда неуклонно продвигалась по воздуху к «Крэг-Рич».

Из всего, что слышал Жэйсин, сэр Брустейр Абат не был одним из тех людей, которые хотели задушить военно-воздушные силы в их колыбели. Мало того, адмирал Купир служил под его началом в качестве младшего командира корабля в бухте Хаскин и затем на отмели Шипуорм, что, вероятно, побудило бы его активно поддерживать военно-воздушные силы. Но если бы «Бринтин Халис» умудрился облажаться сегодня, другие офицеры печально покачали бы головами, указывая на то, что они всегда знали, что эти новомодные дирижабли обречены на плохой конец. И, увы, печальная неудача лейтенанта Жэйсина как раз продемонстрировала, почему давать летчикам такую большую независимость было ужасной идеей.

Просто добраться сюда было настоящим приключением, учитывая условия видимости. И дождь. К счастью, здесь не было дождя, и они не столкнулись ни с одной из сильных гроз, которые могли бы прихлопнуть воздушный корабль, как жука, только легче. Однако по пути они попали под довольно сильный дождь, и им пришлось сбросить много балласта, чтобы компенсировать массу воды, покрывшей газовый баллон. Теперь, когда этот дождь прекратился и баллон высыхал, ему пришлось выпустить больше водорода, чем ему действительно хотелось, чтобы не подняться слишком высоко и не потерять в облаках море из виду. Конечно, эта конкретная проблема должна была в значительной степени решиться в ближайшее время, и…

— Пятнадцать минут, шкипер, — тихо сказал лейтенант Митчейл, старший помощник «Халиса», стоявший рядом с ним.

— Знаю. — Жэйсин кивнул, затем взглянул на Митчейла. — Пожалуйста, не поставь нас в неловкое положение перед адмиралом, Лоджин!

— Эм, извините меня, шкипер, но разве это не зависит от Инзио?

Лейтенант Инзио Бриттин был штурманом «Бринтина Халиса», что — в силу логики, которую Жэйсин не до конца понимал, — поставило его ответственным за важнейший аспект сегодняшних учений.

— И я уже обсуждал это с Инзио, — сказал Жэйсин, снова кивая. — Теперь я обсуждаю это с вами, следуя священной военно-морской традиции указывать на то, что старший офицер несет ответственность за все, что происходит на борту его корабля. И эта гадость течет вниз по склону.

— Ой! Понимаю. — Губы Митчейла дрогнули, и он отвел взгляд. — Просто пойду пригляжу за ним и подбодрю его, почему бы и нет?

— Думаю, это была бы замечательная идея, — согласился Жэйсин и посмотрел, как Митчейл направляется к корме. Затем он посмотрел на рулевого, который контролировал высоту у руля высоты.

— Тебя что-то забавляет? — мягко спросил он.

— О, нет, сэр! — быстро ответил старшина, прогоняя то, что определенно выглядело как ухмылка.

— Хорошо, — сказал Жэйсин и снова обратил свое внимание на неуклонно растущую игрушку внизу.

* * *

— Вы действительно думаете, что это сработает, сэр? — задумчиво спросил Брадрик, когда они с Абатом наблюдали, как дирижабль превращается из крошечной модели, не больше человеческой ладони, в огромного бегемота, такого же большого, как — хотя намного, намного легче — сам «Крэг Рич».

Абат посмотрел на него, и капитан пожал плечами.

— Я имею в виду, даже если испытание пройдет идеально, вы действительно думаете, что это будет практично в оперативных условиях?

— Это отличный вопрос, — признал Абат через мгновение. — И ответ заключается в том, что никто не знает. Не думаю, что есть какие-либо сомнения в разведывательной ценности дирижаблей, но это немного другое. Почти уверен, что это должно сработать — при условии, что это вообще практично — в первый раз или два. После этого? — Он пожал плечами. — Многое будет зависеть от того, насколько низко они должны опуститься, и гораздо больше будет зависеть от того, какое оружие придумает кто-то другой, чтобы сбить их. — Его глаза потемнели. — Мы видели много подобной изобретательности с другой стороны во время джихада.

— Это то, о чем я действительно думал, — сказал Брадрик. — Думаю, что некоторые люди склонны увлекаться тем, насколько изобретательными были люди герцога Делтака и барона Симаунта, и забывают, насколько… изобретательными были такие люди, как Тирск и Линкин. И давайте даже не будем начинать с Жуэйгейра!

— Ну, по крайней мере, мы скоро узнаем, практично это или нет в идеальных условиях, — философски заметил Абат.

* * *