Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

тяжёлый, неподъёмный камень, добавил: – Древние Боги – не самое плохое соседство для наших братьев!

– Йеге! – Позвал воевода. – Что с ранеными?

Задав этот вопрос, он боялся услышать в ответ, что есть воины, что скоро могут умереть, и то, что знахарь не сможет их вылечить. К его удивлению гаар что-то пробормотал на своём языке, и быстро поправился:

– Лёгкие ранения. Когти упырей не могут разорвать вижскую кольчугу двойного плетения. Только этим я могу объяснить малые потери. Йеге постарается, и храбрые воины скоро все встанут на ноги. Маркхар…

– Что с ним? – Тревожно спросил Стальной Барс.

– Мне опять не повезло, мой воевода! – Подал хриплый голос виг. – Что за поход такой? То челман ударит в грудь мечом, то волки покусают за руку, а сейчас какой-то упырь ногу порвал!

Его причитания были до того забавны, что Рутгер не смог удержаться и улыбнулся, а вслед за ним засмеялся и кто-то из воинов. Хороший знак! Не смотря на смерть друзей, понимая, что в будущем их могут ждать только битвы, и даже может быть, собственная гибель, бойцы не пали духом, и были готовы идти за своим воеводой хоть на край света.

– Сможешь идти?

– Покажите мне путь, и тогда увидите, как я могу бежать, чтобы уйти из этих адских подземелий!

– Хорошо. – Удовлетворённо кивнул Барс. – Всем спать, а завтра, с утра, продолжим пробиваться через норы вампиров.

Он опустился на пол рядом с дремлющим царём россов, и задумался. Подумать ему действительно было о чём. Насколько ещё хватит воинов? Как долго они ещё будут верить ему, и, теряя в битвах друзей, идти за ним? Когда кончится их терпение, и они откажутся выполнять его приказы? Конечно, они воины и давали клятву, но ведь, прежде всего они люди, и у каждого человека есть свой запас прочности? Что произойдёт, когда он кончится? У тех двух сивдов, похоже, именно это и произошло. Они сломались, а здесь, где отряд со всех сторон окружают опасности, и неизвестно, что может ожидать в будущем, это равносильно смерти. Теперь можно с уверенностью сказать, кто падёт в следующем бою. Сивды обречены.

Что же это за дух, что так настойчиво лезет в мозг Эррилайи? Неужели здесь, под землёй остался какой-то колдун, не утративший своих способностей? Какую угрозу он может представлять? А вдруг его внушения не беспочвенны, и он действительно может натравить на них всех упырей подземелий? Что же тогда им останется делать? Погибнуть? Нет, они обязательно должны выбраться! Воином становятся для того, чтобы однажды, в день, предначертанный судьбой, в жестокой сече отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри. А Эрли? За что ей это? Ей всего пятнадцать лет, и она лишилась всего своего рода, так теперь ещё должна и стать пищей для каких-то тварей? Только не это! Надо обязательно её спасти, хотя бы и ценой собственной жизни!

* * *

Глава 12.

Вальхар ещё раз осмотрел серебряную кисть руки, пристёгнутую к своему обрубку, и улыбнулся. Кузнец не только пытался сделать её как настоящую, но и украсить каким-то незатейливым узором, хотя, что можно успеть сделать за одну ночь? Будь у него времени побольше, протез наверняка выглядел бы как произведение искусств. Если бы кто знал, как ему не хватает левой руки! Как она ноет по ночам, не давая покоя, и не позволяя уснуть, если не примешь какие-то сонные порошки знахаря… Почему же обрубок болит так, как будто болит рука, потерянная в битве у Волчьих Ворот? Неужели так и должно быть?

Вождь клана подхватил щит, поданный телохранителем, и сделал несколько быстрых движений, прикрываясь от ударов воображаемых противников. Как давно он этого не делал! Левая рука уже забыла вес обычного, деревянного щита, окованного стальными полосами.

– Чтож! Неплохо! – Вальхар повернулся к кузнецу, и улыбнулся. Тут было чему удивляться. Роунфал в осаде, и озверевшие от пролитой крови перманы время от времени пытаются взять штурмом его башни. На стенах замка каждый день гибнут люди, и кажется, что этому никогда не будет конца, а люди продолжают жить, что-то придумывать, изобретать, заботясь не только о войне, но и о том времени, когда это всё кончится, и настанут мирные времена! Возможно, он не доживёт до тех пор, когда варваров изгонят из страны Лазоревых Гор, и никогда не увидит, как его протезы будут помогать инвалидам, но он уже думает об этом, и делает всё возможное, чтобы они были удобными, и мало чем отличались от настоящей руки.

– Не жмёт? – Участливо спросил харвелл, стоя перед вождём в грязном, кожаном фартуке, обтягивающем статное тело, и вытирая рукавом перемазанное сажей бородатое лицо. Он источал вокруг себя запах калёной стали, нагретой кожи, и что-то ещё, так хорошо знакомое с детства человеку, часто бывавшему в кузнице. – Жаль, что я не успел прихватить с собой всех инструментов, когда бежал сюда вместе с семьёй, а то бы я сделал его гораздо лучше!

– Я в этом не сомневаюсь. – Вальхар снял с руки щит, и отдал его телохранителю. – Как же зовут тебя, мастер?

– Все зовут меня дядюшка Огри, и в Ортере я был лучшим кузнецом! – Самодовольно ответил харвелл, и тихо, как-то обречённо спросил, ни к кому не обращаясь: – Вернусь ли я когда-нибудь домой?

– Мы все вернёмся домой, когда разобьём врага. – Уверенно ответил вождь, и, видимо, в его голосе было столько уверенности, что лица вокруг стоящих воинов расцвели улыбками. – Чем же я могу отблагодарить тебя? Золотом?

– Я не лорд. – Хмуро отозвался кузнец.– Зачем мне золото, когда мою страну топчут варвары? Мне достаточно и того, что ты остался доволен. Хотя…

– Что? – Спросил Вальхар, подозревая, что просьба харвелла будет не совсем обычна.

– Разреши моей дочери Альте выйти замуж за сотника Норда.

– Норда? Судя по имени, он сивд?

– Да, мой вождь. Два дня назад ты его отправил вместе с моим племянником в замок Корте.

– Да-да, припоминаю. – Ответил вождь клана. – Чем же я могу тебе помочь? Разве запрещается харвеллке выходить замуж за сивда? Наверное, это их дело, и от вождя здесь мало что зависит. Главное, чтобы их сердца горели одним огнём, и они были готовы идти рука об руку!

– Так-то оно так… – Дядюшка Огри опустил голову, и тут же поднял её, отчего его глаза заблестели, как это бывает у воинов, готовых броситься в битву: – Ты, видимо забыл новый закон Совета