Неопалимые - Сергей Ильичев

Провожавший их Алексей начал закрывать ворота, как перед ним появился Савва.

– Пустите, Христа ради… повоевать за Отечество!

Они обнялись и уже вместе закрыли ворота.

– Там у столба человек привязан…

– Да, наш посол Афанасий Нагой…

– Он мертв… – сказал печально Савва.

– Убит? – поинтересовался Алексей.

– Нет. Думаю, что умер сам, возможно, от жары или… от страха. И все же… – монах перекрестился. – Упокой, Господи, душу усопшего раба твоего Афанасия…

– Да, пусть упокоится его душа… – согласно молвил Алексей.

Утром все поле вокруг крепости было усыпано татарами. Им предстояло смять гарнизон крепости и открыть себе свободную дорогу на Москву. Хан Девлет-Гирей уже понял, что у русских более нет сил, чем те полки, что сумел собрать и выставить против него князь Воротынский.

Уру еще ночью сообщил ему, что Дивея-мурзу отвезли в Новгород… Крымский хан не мог простить такого позора, теперь он должен был любой ценой сломить русское сопротивление и, залив кровью Москву, посадить наместником своего любимца Уру. И даже готов был… пойти вслед за царем Иваном в Новгород.

Ранним утром в его шатре собрались все мурзы.

– Повелеваю вам взять проклятый Гуляй-город, а всех неверных, оставшихся в живых, посадить на цепь – и в Крым. Я пришел сюда быть царем и государем всея Руси. И я им сегодня стану! Тот из вас, кто приведет ко мне на аркане эту хитрую лису – воеводу Воротынского, получит столько золота, сколько сможет унести… Сегодня одолеем Воротынского, а завтра пойдем на Новогород, за трусливым царем Иваном… Да и добыча там будет более богатой, чем в сгоревшей Москве…

Татарские военачальники оживились и закивали головами.

– Битву начнет сын мурзы Селима, наш будущий наместник на Москве, великий Уру с поединщиком от русских. Но, каков бы ни был результат этого боя, мира с русскими сегодня не будет. Мы будем резать их, как баранов… Ступайте и ждите моего сигнала к началу атаки…

Ханские вельможи зашептались и, низко кланяясь, стали выходить из шатра.

Хан Девлет-Гирей подошел к Уру, который был сегодня в знакомом нам золотом облачении.

– Мой мальчик! Все должна решить всего лишь одна битва. Эта битва! Жаль, что с нами нет сегодня твоего отца… мурзы Селима, моего главного советчика. Он бы гордился тобой.

– Я тоже немного жалею, что сегодня здесь нет моего отца… – уклончиво сказал ему в ответ Уру.

Полки, собранные Ордой для этого похода, уже были выстроены и, готовые к битве, подбадривали себя дикими криками.

Татары уже не боялись выстрелов крепости, так как знали, что почти весь запас пороха для пищалей и ядер русские извели. И потому их темники и десятники смело разъезжали впереди своих колонн.

В отдалении находились лишь янычары с турецким наблюдателем.

Они уже вдоволь поохотились в окрестностях Серпухова, грабили, убивали, насиловали. И молва об их зверствах уже дошла до самой Москвы. Князю Воротынскому доложили, что люди бегут из столицы и все лавки закрыты. Они боятся и возможного повторения пожара, и самой жестокости этих людоедов, как в народе уже прозвали турецких янычар.

В русской крепости призывно ударил барабан.

Полк под командованием князя Дмитрия Хворостинина и воеводы Ивана Шереметева стоял в полной боевой готовности.

Рядом с ним и также на коне был и Алексей, облаченный в непривычную для себя серебряную броню. Рядом, придерживая его коня под уздцы, с дрыном на плече стоял в монашеском облачении Савва.

Пушкари зарядили пушки, используя для этого единственного выстрела последние запасы пороха.

Договорились, что Алексей начнет поединок и, каким бы ни был его результат, выстрел произведут лишь тогда, когда татары подойдут к самой крепости…

А далее начнется уже сабельная рубка…

Начало поединка обозначили татары, когда радостным криком приветствовали своего воина Уру в золотом облачении, выехавшего перед татарской армадой.

Навстречу ему в открытые ворота крепости под крики «Ура!» русских ратников в серебряных доспехах выехал Алексей.

Какое-то время под крики своих воинов всадники гарцевали, словно разглядывали друг друга.

А за многие километры от места битвы созерцали ее начало и развитие поединка еще два человека. Это знакомый нам Басилевс и тот самый дервиш, взявший в свое время на воспитание русского мальчика.

Басилевс, погруженный в созерцательный молитвенный транс, стоял на коленях на том самом камне, с которого его и увидел при их первой встрече Алеша.

Дервиш, наоборот, был в своем шатре и внимательно смотрел на поверхность воды, что была налита в золотую чашу в обрамлении драгоценных камней. Он бросил в нее щепотку зелья, и она, подчинившись, стала показывать магу то, что происходило за сотни километров.

Вот Алексей и Уру выхватили сабли и завертелись волчком, поражая конников своим мастерством. Обмены ударами были столь быстрыми и отточенными, а выпады молниеносными, что взгляды конников даже не успевали их фиксировать.

Но вот конь Уру неожиданно оступился и начал падать на бок…

В этот момент Девлет-Гирей, которому уже не терпелось ощутить вкус победы, отдал приказ к началу атаки… Завыли татарские трубы.

Звук труб отвлек внимание армий, и никто не заметил, что Алексей, свесившись с лошади, успел протянуть руку брату и оттащить от падающего на бок коня.

Крымчаки, словно не замечая поединщиков, с дикими криками уже ринулись на крепость.

Последнее, что увидел монах Савва, было то, как оба брата в закружившем их вихревом потоке поднимались в воздух, пропуская под собой лавину рвавшихся к крепости татарских всадников.

Когда весь цвет татарской конницы был в нескольких метрах от ворот, ударили пушки Гуляй-города.

Татары оказались в смятении, и тогда в образовавшийся проем пошла русская конница князя Хворостинина.

Начался бой.

А Савва уже был в крепости и теперь, воспользовавшись тем, что противник занят боем, с несколькими помощниками спешно разворачивал крепость, вытягивая телеги в линию и преграждая противнику саму возможность ее обхода.

В стан янычаров прискакал гонец Девлет-Гирея…

– Великий хан приказал вам пройти через лес и выйти в тыл русским…

Янычары нехотя стали седлать коней.

Алексей и Уру уже стояли на холме, наблюдая за ходом начавшейся битвы. Рядом отдыхали их кони. Вышли из высокой травы и улеглись рядом Зевс и старая волчица.

– Поединок мне нужен был, лишь чтобы проверить, действительно ли я твой брат, так как против брата у тебя не поднялась бы рука…

– Теперь убедился? – улыбаясь, спросил Алексей.

– Да! Ну, здравствуй, брат…

И они обнялись.

– Что теперь, пошли нашим помогать? – спросил Владимира Алексей.

– Нет! – неожиданно для Алексея произнес Владимир. – Наши сами знают, за что они сегодня сражаются. И это испытание для каждого из них. Слишком многое зависит от этой битвы. И эту победу наши должны завоевать сами. Хотя в одном мы могли бы им помочь… Смотри!

И Владимир показал, как по лощине в сторону леса, а значит, в тыл русских войск движутся две сотни янычар…

– Зевс, ко мне! – отдал Алексей команду.

И когда верный пес, а за ним старая волчица подошли к воину, он что-то стал им говорить в самое ухо.

– Вперед! – еще раз произнес он, и звери, следуя его команде, скрылись в листве.

– Это что-то новое… – произнес Владимир.

– Мы говорим с ним на одном языке… А эта волчица вскармливала меня, когда Зевс, спасая от татар, принес в лес… В тот день наша матушка была взята в полон, а всех, кто был в поместье, убили люди мурзы Селима…

– Понятно! Выходит, что тебя вскормила волчица?

– Первый год матушка, ну а второй – уже она. А воспитывал волхв Басилевс…

– Я слышал о нем от своего учителя… – заинтересованно сказал Владимир. – Так вот кто твой учитель!

Басилевс в этот момент держал в руках небольшую палочку, рисуя ею на песке, а нарисованный им дух серого волка мгновенно ожил и спустился на землю.

Когда конница янычаров вошла в лес, то была остановлена устрашающим звериным воем. Это старая волчица собирала своих сыновей.

Кони под янычарами, эти потомки славных скакунов, закаленные на полях многих битв, вдруг стали волноваться и упрямо отказывались идти через лес.

Более того, уже и сами янычары видели, как чуть ли не под ногами их скакунов проносились серые тени, сбивая шаг коней и делая их неуправляемыми для поводьев.

А волки, собравшиеся на зов волчицы и расположившиеся на взгорках, стали медленно сужать кольцо, и тогда янычары повернули назад.

Зевс и старая волчица еще долго следили за тем, как янычары возвращались в свой стан.

В это же время дервиш, видя, что успех битвы уходит из-под его контроля, решил прибегнуть к помощи духа огня.

Он выждал момента, когда полк князя Воротынского, пройдя по дну лощины, вышел в тыл татарскому войску. Затем, сказав несколько заклинаний, дервиш опустил свои ладони в воду, и в тот же миг вспыхнул лес вокруг русских ратников и стало трудно дышать и ориентироваться.