История христианства - Кирилл Юрьевич Галушко

поиска универсального культа, который бы не был исконно римским. Последний подразумевал почитание богов римского и иного дозволенного пантеона (Исида, Митра) и самого августа. Поэтому возникли условия для того, чтобы христианство как оппозиционное идейное течение находило адептов не только среди евреев. Сначала это были греки, отнюдь не философы (поскольку интеллектуальный уровень христианства еще долго отставал от классической греческой учености), но обычные городские и сельские жители.

Для тех, кого раздражал римский снобизм, появилась возможность отвержения Рима, но без признания культа другого народа. Иудеи отвергали христианство как ересь, а страсть к проповедованию толкала иудео-христиан из еврейской диаспоры на разного рода адаптации учения Иисуса, которое и так уже было весьма противоречивым и запутанным. Посему они позволяли себе достаточное количество вольных трактовок, запретить которые никто не мог, ибо не было соответствующей инстанции. И такая практика продвижения работала во многих этнических и социальных группах. Возникала альтернатива традиционному культу, который устарел и не соответствовал реалиям современности.

Империя жаждала стабильности, поскольку после войн Траяна начала II века ее территориальное расширение прекратилось. Проблемы возникали на самых разных рубежах. Встал вопрос рационального использования внутренних ресурсов, удержания завоеванных народов в покорности как на периферии, в провинциях, так и в самом Риме, который уже давно перестал быть городом латинян или италиков. Это был полиэтнический мегаполис, как сегодняшние Париж, Торонто, Лондон или Нью-Йорк. Стабильность власти всегда беспокоила властителей. Было неясно, откуда ждать бо́льших неприятностей – из провинций или из самого Рима?

Социальная стабильность, как всегда, оставалась залогом политической. С III–IV веков набеги германцев и их поселения на территории империи в статусе федератов превратили жизнь западных провинций в непрекращающийся хаос. Состав легионов давно перестал быть италийским. За Рим и за претендентов на императорскую власть воевали галлы, испанцы, бритты, фракийцы, сарматы. Хорошая военная карьера и удачливость позволяли стать императором отнюдь не потомку цезарей, а человеку, начавшему свой путь простым солдатом, выходцу из бог весть какой провинции. Религиозный вопрос превращался в чисто теоретический или вопрос практической пользы, поскольку искренних почитателей классических римских культов становилось все меньше. Рим создал великую империю и администрацию, но утратил идентичность.

В восточной части империи ситуация была стабильнее. Ее не нарушали набеги германцев, а местный греко-латинский мир был относительно спокойным, а потому и экономически эффективным. Поэтому у представителей римской элиты постепенно росло ощущение, что город Рим, возможно, не самое лучшее место для резиденции императора и центра великой державы. Разобщение с Западом, назревавшее в экономике Средиземноморья со времен Августа, углубилось. А речь идет о районах, где среди всех вероучений христианство уже многие годы являлось довольно массовым. Именно на эту территорию Константин перенес свою столицу.

С чего же в действительности началось расхождение Востока и Запада? Вовсе не с того, что Восток был изначально стабильнее. Он таким стал, по сути, довольно спонтанно при императоре Валериане. Тот видел необходимость противостоять в Месопотамии парфянам (персам) и в Причерноморье контролировать германцев-готов, которые с территории современной Украины угрожали пределам империи. Валериан счел восточное направление приоритетным.

Он уступил сыну Галлиену гражданское и военное правление западной частью империи со всеми прерогативами августа и перенес резиденцию в Антиохию, чтобы лучше организовать защиту Малой Азии. Но, захваченный парфянами, он погиб в плену в 260 году. Сам же Галлиен, поглощенный борьбой с германцами, франками и алеманнами, давление которых с севера сдерживал, бросил Антиохию на произвол судьбы. Тогда там укрепилось сирийское Пальмирское царство во главе с царицей Зиновией. В каком-то смысле оно, не будучи ни римским, ни персидским, сыграло роль буфера между двумя империями.

А на Востоке христианство уже имело очень прочные позиции со времен Абгара IX, армянского властелина Эдессы. Царица Зиновия умело улаживала отношения с церковными властями и пользовалась популярностью. В 267–270 году она завоевала Египет, Палестину и часть Малой Азии, пока не потерпела поражение от императора Аврелиана. Зиновия попала в плен к римлянам.

Применив обычное наглядное убеждение, римляне в 273 году разрушили ее столицу Пальмиру. А в это время во всем этом регионе христианские общины пребывали в полном расцвете. Библия уже была переведена на сирийский язык. Этот знаменитый перевод, названный Пешитта, или «простой», и по сей день имеет большое значение для реконструкции древнего текста.

Христиане, надо признать, не принимали активного участия в борьбе сирийцев и парфян против Рима. Однако их предпочтения оставались антиримскими. Например, император Аврелиан изгнал антиохийского епископа Павла из Самосаты «по подозрению в аристотелевском уклоне в интерпретации учения о троичности». Разумеется, вряд ли Аврелиан долго ломал голову над вопросами христианского вероучения и трудами Аристотеля. Таким образом он карал окружение Зиновии, но постарался найти благовидный предлог. Новый епископ был назначен по протекции западных христианских общин и был подконтролен Риму. А это уже практика государственного руководства христианскими общинами. Полезная практика не забудется и впоследствии будет развиваться.

Запад все так же оставался нестабильным. Этнический романизированный элемент населения на фоне германских колонизаций постоянно сокращался. Легионы бунтовали, и порядка снова не было. У жителей империи возникало ощущение, что все вокруг рушится, а Рим потерял свое величие. Смутные времена… Может, все-таки Мессия близок?

На этом фоне все росло количество сообщений о чудесах, живых богах, становилось все больше авантюристов, проповедников странных культов. Между тем общеримская элита осталась в обычном круге представлений греческой философии, требовавшем основательной образовательной подготовки, что окончательно отдалило ее от народа. (Следует отметить, что греки уже триста лет подчинялись Риму политически, но господствовали в нем интеллектуально.) Народные массы стали увлекаться разного рода мистическими учениями. И нельзя было предсказать, кто из вероучителей будет влиять на очередного императора.

Христианство при том не дремало и становилось неотъемлемой частью бытия средиземноморского мира и империи. Учение в эти времена распространялось быстро, и возникал лишь вопрос, сочтут его власти угрозой или же возможностью для себя. В это же время возникло монашество, которое примером аскетизма явно противоречило распущенности нравов и общей бездуховности.

Из параллельно существующих учений в тот период можно назвать манихейство, которое основал иранец Мани в середине III века. Он максимально разделял служение «злу» и «добру», что в философии сделало манихейство синонимом «черно-белого мышления». Учение было откровенно антисоциальным: браки не разрешались, военная служба отвергалась, отказ от мирских благ был категоричен, официальная религиозная иерархия невозможна. Однако позже возникли противоречия: Мани казнили в Иране, но зато сформировалась иерархия культа, которая активно работала и на римском пространстве. Пасха у христиан и манихеев часто совпадала и праздновалась по тому же поводу – гибель пророка.

В 296