Тимбервольф - Дмитрий Владиславович Федоров

служебную территорию. Дальше институтской аллеи он проходить не стал, выбрав взглядом место в стороне от выходящих во двор окон белоснежных корпусов. Удобно расположившись на пластиковой скамейке, он, после некоторой паузы, достал из нагрудного кармана мобильный телефон и нашел в записной книжке Мэри. Для чего она позвала его? Позвала его тоном, не терпящим возражений и отговорок:

«Нет, Даниэль, с Игнатиком всё в порядке, слава богу. Тут другое…».

«К чему такая срочность», – подумал тогда он, но перепуганный голос на другой стороне телефонной линии говорил сам за себя лучше всяких слов.

Мэри появилась в конце пустой университетской аллеи, рассекающей тонкими ухоженными дорожками сосновый бор, перемеженный карликовыми березами и декоративными кустами. Сотрудники в белых халатах, отдыхающие на редких скамейках, приветствовали проходящую мимо Мэри, улыбавшуюся им в ответ. Завидев Даниэля, Мэри ускорила шаг, забавно цокая каблуками туфель по влажному от дождя асфальту. Даниэль грузно поднялся и, взявшись за ее локоть, поцеловал Мэри в щеку.

– Присядем? – спросил Даниэль. Мэри отмахнулась рукой от неуклюжей вежливости, но все же улыбнулась и, присев, прижалась к нему.

– Как Вика, держится? – спросил Даниэль.

– Она крепкая девочка, справится. Но что было бы с ней, если бы с Игнатом случилось непоправимое, боюсь даже себе представить, – со вздохом ответила Мэри и провела рукой по седой голове Даниэля.

– Игнатик молодой и здоровый парень, выкарабкается, можешь даже не сомневаться, – тихо ответил Даниэль.

– Ему очень повезло, что раны оказались не смертельные. Вот только крови много потерял, – Мэри примолкла, теребя пуговицы на его куртке. – Я соскучилась по тебе, Даниэль. Мне так жаль, что мы редко видимся, – неожиданно вырвалось у Мэри. – Сколько уже можно встречаться украдкой. Даже дети посмеиваются, – закончила она, отведя взгляд.

– Не надо, Мэри, – он покачал головой и поднял на нее глаза.

«Что же происходит сейчас в ее голове, коль она, преодолев застенчивость, решилась на такое откровенное признание. Дело, видимо, совсем плохо», – подумал он.

– Да и не время сейчас. Зачем ты меня позвала? – стальным тоном произнес Даниэль, мысленно одернув себя, увидев, как побледнела от его слов Мэри.

– Боюсь, всё гораздо хуже, чем мы могли себе представить, – похолодевшим голосом произнесла она, поправив воротничок, задравшийся от внезапного порыва ветра, – ты знаешь, чем я занимаюсь, и могу точно сказать тебе – дело плохо, Даниэль, мы все должны благодарить Бога, что он еще жив, – Мэри отвернула голову в сторону, проглотив комок в горле.

– Почему, Мэри? – только сейчас Даниэль заметил, что она изо всех сил пытается скрыть накатывающие слезы. Он, растерявшись ее слез, не придумал ничего лучше, как вытащить папку из безвольно сложенных на ней рук Мэри. Открыв документы, он углубился в чтение, пытаясь скорее не показать Мэри, что он заметил мокроту на ее лице, чем понять, что там написано. Мэри перебросила ногу на ногу, и, нервно порывшись в своей необъятной, совсем не дамской сумочке, достала длинные, тонкие сигареты.

– Вот, посмотри, – она протянула ему медицинскую папку. Пропусти результаты анализов, все равно ничего не поймешь, а вот снимки посмотри, – бросила Даниэлю Мэри, щелкнув золотистой, инкрустированной нефритами, зажигалкой.

Даниэль оторвался от чтения, посмотрев на зажигалку, когда-то подаренную им Мэри. Покачав головой, он сосредоточился на снимках, сделанных профессиональным судмедэкспертом.

– Зачем ты мне это показываешь, я этих картинок в своё время столько насмотрелся, что до сих пор тошно. Тут и школьнику понятно, – он постучал пальцем по фотографии с трупом косули, – характер нанесенных увечий ясно указывает на волка.

– Волков, – Мэри выдохнула дым сигареты, и повернула голову, внимательно посмотрев в глаза Даниэля. – Вот, – она ткнула пальцем в раскрытую папку, – повреждения практически идентичны, да, но диаметр и форма прикуса абсолютно разные. – Даниэль насупился, почесав затылок.

– Черт, – Мэри вырвала папку из рук Даниэля, развернулась к нему. – Послушай меня внимательно, ко мне приходил Игнат. Принес эти снимки и соскоб с трупов животных. Странная, не правда ли просьба? Не знаю как, но Игнат еще тогда почувствовал неладное. Не иначе, как с твоей легкой руки. Так вот, анализы подтвердили, что волков двое, причём это самец и самка.

– О, как, – присвистнул Даниэль, и на миг задумался. – И Игнат об этом так и не узнал. – Мэри покачала головой, и, отвернувшись от него, достала очередную сигарету.

– Есть еще одно, Даниэль, – Мэри внимательно взглянула на не прикуренную сигарету, и, помедлив, швырнула ее мусорный бак. – Волчица – кормящая. Судя по результатам анализов, ощенилась она недавно, что-то около месяца. Этого достаточно для того, чтобы она смогла, в крайних случаях, на некоторое время оставить щенят одних.

– И что? – бессмысленно отозвался Даниэль.

– А вот что, – выдохнула Мэри. – Раны на Игнате Её. Я сличила анализы. На него напала волчица.

Между ними повисла тишина, нарушаемая лишь шумом листвы, да перекатывающимся гулом водопада, у подножья которого и располагался институт.

– А он и не подозревал, что на него устроили охоту, – одними губами прошептал Даниэль, – и подпустил к себе волчицу, – он, наконец, взглянул на Мэри, и она отшатнулась от его взгляда. Таким его Мэри никогда не видела. Это были глаза хищника, глаза охотника, в которых непостижимым образом перемешались противоречивые чувства. Чувства мести, злости, азарта и какой-то инфернальной радости и предвкушения вкуса крови. И тогда она всей кожей ощутила первобытный страх, страх за себя, за детей, за любимого человека, который на твоих глазах превращается в зверя. И, наверное, по-настоящему только сейчас до нее дошла вся серьезность происходящего.

– Я знаю, Даниэль, что ты задумал, – сказала тихо Мэри и осеклась. Даниэль молча встал со скамейки, повернувшись к ней спиной. – Поэтому и не хотела говорить тебе. Не делай этого, ты же понимаешь, что ты уже далеко не юноша. Игнат не справился. Куда уж тебе – пень старый, – добавила она и всхлипнула.

Она и представить не могла, что сможет жить, зная, что рядом нет Даниэля. Ее испугала сама возможность разлуки с ним, и мысль, что она может его потерять, была для нее как гром среди ясного неба. Нет, оказывается, она до сих пор не разобралась в своих чувствах.

– Я должен, – ответил он, стоя к ней спиной, не смея повернуться.

– Я тебе не все рассказала Даниэль, – тихо произнесла Мэри. – Присядь, пожалуйста, – попросила она. – Ты даже не представляешь себе, с чем придется иметь дело, вернее с кем, – уточнила она, слегка, запнувшись. И эта ее заминка не проскользнула мимо ушей Даниэля.

– Рассказывай, – сказал он, немного успокоившись, и присел рядом. – С кем мне придется иметь дело?

– Эти звери не совсем волки, вернее волки, но…

– Что