Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич

- Где ж нам их искать, чтоб выкупить? – Высказал общую мысль архиепископ Упсальский, медленно подняв глаза на Адашева.

Окольничий, по-прежнему усмехаясь, развел руками. Смолчал.

- У турок с татарами?

- У кого найдете. – Повторил Адашев. – Кое-кто еще и здесь в Москве содержится за казенный счет. Искать надобно.

- А когда мы сможем увидеть…, - внезапно подал голос королевский шурин Стен Эрикссон, но тут же запнулся, не зная, как правильно назвать властителя Московии.

- Rex et dominus. Царь и господин. – Тихо подсказал ему Агрикола, вспомнив давешний разговор с Лаврентиусом Петри.

- Да, да, – Смоландский наместник поспешно повторил титул за епископом Або, – царя и господина вашего. И вручить ему дары от нашего короля Густава.

- Пост у нас великий на ближайшей седмице… - пожал плечами Адашев. – Ждать надобно. Царь, Иоанн Васильевич, в молитвах пребывать будет. Найдет ли время для вас… - Окольничий сощурился, что-то обдумывая, потом продолжил. – две…, три седмицы. Но мыслю, что до Страстной сие свершится. Сперва, ответ на грамоту вашего короля ожидайте. – Окольничий поднялся, встал и Висковатый, за ними поднялись все. Было понятно, что первая встреча завершена. И не пользу шведов.

- Как бы разузнать, что в их столице твориться, что народ толкует, может слухи какие бродят о нас… - Задумчиво произнес Стен Эрикссон, когда посольство осталось в одиночестве.

- Охраняют строго. Не выбраться. Обложили со всех сторон. – Вздохнул рыцарь Лилье. – Да и куда мы в наших нарядах. Сразу увидят, пальцем показывать будут, стража сбежится. Не миновать тогда беды…

- Ну, это не проблема. – Усмехнулся Андерс и достал из-под лавки мешок. – Я с собой прихватил кой-какую одежонку. Глядишь, сойду за местного. Я такие штуки часто проделывал, когда с отцом в Новгороде, на Немецком дворе жил.

- Не чересчур рискованно это будет? – Обеспокоенно спросил его Агрикола.

- Не впервой! – Махнул рукой Веттерман.

- Тогда, с Богом. Постарайся разузнать по больше. И возвращайся скорей. А мы пока письмом займемся. – Благословил его архиепископ Упсальский.

Андерс моментально исчез, вернулся под вечер, да так, что и не узнал его никто сперва. Скрипнула дверь, кто-то вошел в горницу. Посольские пристально вглядывались поначалу в чужака, гадая, кто из московитов заявился в столь неурочный час и с какими вестями, и лишь, когда Андерс скинул шапку и негромко засмеялся, все облегченно вздохнули.

- Тьфу ты, черт, - шумно ругнулся Стен Эрикссон, - я мы-то уж подумали… Давай, садись, рассказывай.

- Особо рассказывать нечего. – Андерсу освободили место в центре стола, он перешагнул лавку, опустился на нее. – Говорят, что приезжих свейских немцев ждет прием у царя Иоанна.

- Это мы и так знаем! – Раздраженно отмахнулся Эрикссон. – Что иного выведал?

- Слыхал то, что прям перед нами в Москву приехало ливонское посольство.

- И? – Смоландский наместник был нетерпелив. – Что нам-то с того?

- Может и ничего. – Пожал плечами Веттерман. – Как посмотреть…

- А сейчас, где ливонцы? Принял их Иоанн или ожидают также, как и мы? – Своим обычным спокойным тоном задал вопрос архиепископ Упсалы.

- В том-то и дело, что на другой день по приезду их развернули обратно. Напрочь Иоанн разговаривать с ними отказался. Как говорят московиты «не солоно хлебавши» убрались к себе. Царь, дескать, денег от них ждал, дани, а они с пустыми руками приехали. Уговаривать собирались или отсрочки просить. А он наотрез. Все говорят – война скоро. Пойдут московиты на Ливонию. Оскорбление царской чести кровью смывать.

- Нам-то что с того? – Повторил недовольный скудостью добытых сведений королевский шурин. – Про наши-то дела, Веттерман, узнал что-либо?

- Да, подождите вы, наместник! – Довольно резко сказал ему Лаврентиус Петри. – Раз царь им отказал, раз в народе говорят о предстоящей войне с Ливонией, как о деле решенном, а нам прием обещан, ergo, он настроен на мир со Швецией. Вот что нам с этого!

- А-а-а, - протянул Эрикссон, даже не обратив внимание на сделанное ему архиепископом внушение. – Тогда, это должно нас обнадежить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Будем надеяться. – Тихо отозвался епископ Або.

В понедельник в кладь с припасами вошли приставы, все скоромное вынесли, занесли иное. Рыцарь Лилье сунулся за ними, как ошпаренный выскочил, крикнул им вслед:

- Куда все дели? Одна морковь, лук, да капуста. Бочки с чем-то еще. Пшена малость. С голода помрем!

Дьяк, сопровождавший приставов, молча посмотрел на него, вытащил из рукава грамотку, на стол положил, ладонью расправил, читайте мол, и удалился.

Ерансон взял в руки, зачитал, переводя на шведский:

- Понедельник, среда, пятница – вкушать сырую пищу без масла, один раз в день. Вторник, четверг – горячую пищу без масла, один раз в день. Суббота, воскресенье – горячая пища с маслом и вино, дважды в день.

- Да это медленная смерть! – Кипел рыцарь Лилье.

- Хватит! – Повысил голос на него архиепископ. – Сколько можно повторять – не обжираться сюда приехали. Потерпим, лишь бы волю королевскую исполнить.

Почти на две недели шведов оставили в покое. Изредка появлялся Висковатов. Условия мира не обсуждались, думный дьяк просто прикрыл глаза и замолчал. После принялся объяснять чужеземцам обычаи московского двора, встречи, поклоны, когда вставать, когда садиться, как вести разговор. Судя по всему, вопрос их приема царем был предопределен. На просьбу о выходе в город, Висковатов ответил категорическим отказом:

- Для вашего же блага и нашего спокойствия. – Пояснил кратко. – Обычаи вам наши не ведомы, а ныне Великий пост, не дай, Господи, чего сотворите. – Прозвучал явный намек на новгородское происшествие. – Сидите, ждите, да поститесь с Богом. Молитвы, да в пост - самое для душ спасение.

Пожалуй, ожидание для шведов сейчас стало наихудшим испытанием, притуплявшим даже чувство голода, что испытывали посланники, непривычные к столь скудной и малопитательной пище. Андерс еще несколько раз тайно уходил в город, но ничего важного разузнать ему не удалось.

- В церквах службы идут непрерывно, на торжищах народу поубавилось. И потолковать не с кем. Стражников много бродит, следят, чтоб скоромной пищей не торговали.

Царский ответ принесли те же Адашев и Висковатов к десятому марта. С неизменной улыбкой окольничий вручил грамоту архиепископу и добавил:

- Просьбы ваши рассмотрены, воля и слово царские объявлены. Через два дня на третий ожидайте приема у великого государя Иоанна Васильевича. Сразу после литургии Василию Великому. Честь вам великая оказана! За сим откланиваемся. – И вышли вон.

В письме все повторялось. И про виновность шведской стороны, и про выкуп пленных, и про нежелание царя иметь дело с Густавом напрямую. «Не бесчестие, а честь королю иметь дело с новгородскими наместниками. – Сообщал им Иоанн Васильевич. – Знаете ли, кто они? Дети или внучата государей Литовских, Казанских или Русских. Нынешний наместник, князь Глинский, есть племянник Михаила Львовича Глинского, столь знаменитого и славного в землях Немецких. Скажем вам также не в укор, но единственно в рассуд – кто государь ваш? Венценосец, правда. Но давно ль волами торговал? И в самом великом монархе смирение лучше надменности. Король ваш сгрубил нам, оттого мы побили людей, взяли города, сожгли селения».

- Смирение лучше надменности… - Повторил Стен Эрикссон вслед за прочитавшим царскую грамоту переводчиком. – И вы думаете, мы можем такое показать нашему Густаву?

Все молчали.

Агрикола подал голос:

- Нужно заготовить новое письмо властителю Московии. Зачитать его прямо на приеме. Адашев говорил, вроде бы там будет много людей. Их митрополит, духовенство, собрание сословий, что московиты называют…, называют…, - епископ запнулся, вспоминая название.

- Земский собор. – Подсказал Андерс.

- Верно. Собор. Канцлер говорил, что Иоанн прислушивается к гласу народа. Нужно, как следует подготовиться. Вновь обратиться к Святому Писанию, в нем зачерпнуть мудрости Божьей, что поможет нам выстоять в этом диспуте, что битве сродни духовной. Доказать при всех, что король Густав достоин быть равным их царю Иоанну. – Агрикола быстро выдыхался, пот выступил на бледном челе.