Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич

Тем временем гости были приглашены в соседнюю залу, где их ждало довольно скромное угощение. Вся обстановка приема была прохладной. Краем глаза Агрикола заметил несколько раз заглянувшую в дверь Карин Хансдоттер, любовницу принца. Женщина держала на руках укутанного в одеяла младенца и нетерпеливо посматривала на принца Юхана. Наконец, ей удалось привлечь его внимание, он улыбнулся, но Карин в ответ недовольно нахмурилась и мгновенно исчезла. Герцог Финляндский заторопился с окончанием трапезы. Гостям было недвусмысленно объяснено, что пора и честь знать. Дядя Стен оставался в замке, тоже было предложено и Лаврентиусу Петри, но Упсальский архиепископ попросил соизволения остановиться в доме у Агриколы, сославшись на необходимость начать немедленное обсуждение богословских вопросов, которые неминуемо возникнут на предстоящих переговорах с Московией, ведь жители этой дикой страны, куда они направляются по воле короля, мало чем отличаются от язычников, хотя и прикрываются именем Христа. Таково было общее мнение о Московии. Юхан с дядей не возражали.

Прелаты отправились в епископский дом и удобно расположились за небольшим столом, придвинутым поближе к пылающему камину, который Агрикола распорядился протопить заранее, надеясь заполучить в постояльцы высокопоставленного церковного гостя.

- Хорошо у тебя, брат Микаэль. – Лаврентиус продолжил разговор все на той же латыни, позволявшей избегать титулования друг друга. Архиепископ наслаждался теплом очага и неторопливо потягивал вино из кубка.

- Я рад, что моему старшему брату нравится это скромное жилище. – Поблагодарил его Агрикола.

- Скромность, мой друг, эта та добродетель, которая весьма поощряется нашим королем. – Усмехнулся в ответ архиепископ и сразу перешел к делу. – Так говоришь, тебе мало, что известно о московитах и их обычаях?

- Кроме того, что они безжалостно разорили наши восточные приходы, пожалуй, больше ничего, хотя, много интересного рассказал об их обычаях и настоятель нашего собора Кнут Юханссон, которому вновь предстоит отправится в Московию теперь уже вместе с нами. – Признался Микаэль.

- Н-да, конечно, негусто, но уже что-то. – Покачал головой Лаврентиус.

- Возможно, кое-что нам подскажут в Выборге. – Предположил Агрикола. – Эта новая епархия, где служит наш брат Юстен, намного ближе к московитам, нежели мы здесь в Або.

- Я разговаривал с кронпринцем Эриком перед отъездом. Кстати, по настоянию Густава. Молодой человек весьма образован и в этом, я полагаю, заслуга Дионисиуса Беурреуса, воспитателя и учителя Эрика, который сменил немца Нормана, захватившего с соизволения короля фактическую власть в нашей церкви. Хоть Беурреус и последователь Кальвина, который ближе к Святому Августину, нежели, чем к нашему духовному отцу Лютеру, но в качестве учителя он превосходен. Кронпринц внимательно изучил отпечатанное в Базеле пять лет назад единственное известное описание Московии – «Rerum moscoviticarum commentarii», исполненное на латыни Сигизмундом фон Гербенштейном, посланником императоров Максимилиана и Карла, дважды посещавшим двор отца нынешнего правителя великого князя Василия. Его он именуют «rex et dominus» - «царь и господин». Эрик дал возможность и мне бегло ознакомится с этим трудом. Автор приводит слова их правителя – отца нынешнего Иоанна, - Лаврентиус прикрыл глаза и зачитал по памяти, - «по праву отцовской крови державных титулов ни у кого я не просил, не купил, нет закона, по которому я был бы чьим-то подданным. Веруя только во Христа, отвергаю почести, выпрошенные у других».

- Что это может означать?

Архиепископ посмотрел на Агриколу:

- То, что московские цари считают себя равными прочим королям, но не всем. Императору, да, но нашего Густава считают избранным, не наследным королем, тем самым они объясняют свое упорство в требованиях сношения только с новгородскими наместниками. Этому Сигизмунду удалось ознакомиться и с документами, летописями, по которым они ведут свой родословный отсчет от императоров Рима, от Августа. Хотя посланник тщательно старался объяснить, чем титул «rex» отличается от «caesar», отстаивая позиции своего сюзеренов истинных императоров.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Возможно ли это?

- Главное, брат мой, что московиты в это верят и будут стремиться доказать в свою очередь нам.

- Нечто подобное рассказывал нам и брат Кнут. Что мы сможем им противопоставить?

- Пока сказать не могу. Нужно думать, искать зацепку, вновь и вновь обращаться к Священному Писанию. Возлагаю на тебя особые надежды, ибо ты – архиепископ показал на тома собственных сочинений Агриколы, красовавшихся на полке, - гораздо более меня преуспел в этом деле.

- «По праву отцовской крови…» - Микаэль повторил за Лаврентиусом.

- Именно, так!

- И как давно это Сигизмунд побывал в Московии?

- Если меня не подводит память, около тридцати лет назад. Не надейся, что многое изменилось. А если даже и так, то не в лучшую для нас сторону. Гербенштейн пишет и другое – он признает их христианами, судя по всему, его императоры посылали в Московию с целью разузнать возможность использования армии великого князя в борьбе с нами, последователями учения доктора Лютера.

- И что он выяснил?

- Напомню, что речь шла о временах отца нынешнего владыки Московии. Папистов они обвиняли в отступничестве от первоначальной церкви и древних уставов, плохо относились к римскому папе, но сами одновременно строги в обрядах, почитании икон и постах, и в тоже время их священники часто предаются пьянству и воровству, за что нещадно наказываются светской властью, которая абсолютно сильней духовной на всех уровнях. Великий князь смещает и назначает епископов по своему желанию. Суд над священниками принадлежит светской власти.

- Это усложняет выполнение королевского поручения. Хотя, мне кажется, что московитам более не нужна война. В прошлом году они подверглись серьезному нападению с юга, а сейчас в их планах разваливающаяся Ливония.

- На каких условиях они согласятся подписать мир? И устроят ли эти условия нашего Густава? Стен Эрикссон побывал 24 октября на аудиенции у короля за пять дней до нашего отъезда, и Густав заявил ему, что договор с Москвой должен быть лояльным, в противном случае он не утвердит его. Знать бы, что наш король под этим понимает!

- Достигнуть status quo ante bellum?

- Да, решить вопрос мирным путем. «Мы не стремимся ни к чему такому, что правом не принадлежит нам, а мы довольны тем, что нам дает Всемогущий Господь!» - вот, что король написал в письме великому князю московскому.

- Если учесть то, что и московиты к этому стремятся… на первый взгляд, выглядит не столь уж сложным добиться взаимопонимания. Но в этом у меня есть большие сомнения. Москва – крепкий орешек, даже исходя из той книги, с которой твое преосвященство познакомил кронпринц Эрик. Кроме того, я долго беседовал с Кнутом после его возвращения оттуда. Московиты уверенно, до самозабвения считают себя преемниками Византии, Восточного Рима – Константинополя. А наш Густав и наша Швеция для них маленькая северная страна, недавно освободившаяся от датского владычества и напоминающая одно из северогерманских княжеств. Так смотрят на нас в Москве со слов Юханссона.

Оба прелата замолчали, уставившись на языки пламени в камине. Сложность и важность стоящих перед ними задач удручала.

Посольство тронулось в путь во второе воскресенье Адвента и 10 декабря уже прибыло в Выборг. Здесь к ним присоединилось еще некоторое количество людей, в первую очередь переводчик Бертил Еранссон, а в качестве личного представителя выборгского наместника господина Горна его секретарь Андреас Веттерман, знакомый Микаэлю Агриколе еще по Виттенбергу, чему епископ был искренне рад. Дальнейший путь начался 6 января, в праздник Крещения или «Трех королей», как многие называли его.

- Festum regum. – Пробормотал про себя епископ Або, тщательно запахивая на себе медвежий полог небольших саней. Оглянувшись назад, Микаэль пристально посмотрел на полыхавшие у ворот крепости костры. – Ничего это тебе не напоминает, Андерс? – Обратился он к сидевшему вместе с ним секретарю выборгского наместника.