Невеста по фотографии - Ли Кым-и

тоже забыли на время, что у них за женихи. Подыль взглянула на Тхэвана. Он был в костюме на западный манер и с завязанным галстуком, однако в его лице было что-то неестественное. На нем не читалось ни предвкушения свадьбы, ни волнения.

– До чего же хороша! – нанося последние штрихи макияжа на лицо Сонхвы, воскликнула жена священника.

Из-за прилизанных маслом волос морщины на лице Пак Сокпо выступали еще сильнее. Мужчина посмотрел на Сонхву и широко улыбнулся – можно было заметить, что у него недостает нескольких зубов. Надев ту фату, которая осталась, и взяв последний букет, Сонхва выглядела потерянно, будто бы пришла на чужое торжество. Как же горько стало бы ее бабушке, которая отправила ее на Гавайи, желая внучке жизни как у обычных девушек, если бы она увидела этого Пак Сокпо. Подыль переживала за Сонхву больше, чем за плакавшую навзрыд Хончжу.

Когда приготовления кончились, священник сказал всем встать со своими парами. Подыль очнулась. Не время думать о других. Из всех женихов только Тхэван был равнодушен к своей невесте. Чо Токсам все время кружил вокруг Хончжу, хотя та его явно игнорировала; женихи Мёнок и Максон то и дело улыбались, поглядывая на своих нарядных невест. И только Тхэван стоял в стороне, уступая по степени растерянности лишь Сонхве.

Мёнок и Максон стояли с женихами впереди, остальные три пары – сзади. С букетом цветов, которые она видела впервые, Подыль стояла немного поодаль от Тхэвана. Помощница Ким подошла к ним и поставила девушку поближе к жениху. Священник проводил обряд, а его жена и две помощницы стали единственными гостями на торжестве. Как же так? Она выходит замуж, а на свадьбе нет ни гостей, ни ее мамы, ни ее семьи? У Подыль в горле встал ком.

Когда священник спросил их о готовности вступить в этот брак, Хончжу разрыдалась. Стоявшие впереди Мёнок и Максон тоже заплакали. Их плач был громче, чем «да» женихов. Возможно, священник уже привык к подобным ситуациям, поэтому с невозмутимым лицом продолжал церемонию. Несмотря на рыдания, Мёнок и Максон читали псалмы вместе с остальными. Подыль, которая ни разу в жизни не видела Библии и не слышала ни одной молитвы, казалось, что она находится на чужой свадьбе. К счастью, Тхэван, похоже, испытывал то же самое.

Чем больше священник говорил о том, что отныне они должны жить с мужьями в любви и согласии, что у них появятся дети, и давал другие подобные наставления на светлое будущее, тем громче плакали невесты. Пока сквозь рыдания Мёнок и Максон следовали речам священника, вторя ему «аминь», Хончжу рыдала, причитая, будто по умершему. При мысли, что теперь неизвестно когда она сможет увидеть своих маму и братьев, из глаз Подыль потекли слезы.

Настало время клятв и обмена кольцами. По команде священника женихи вытащили из карманов по колечку. В руке Тхэвана тоже оказалось серебряное кольцо. Подыль протянула нежную руку, которая стала такой из-за того, что девушка несколько месяцев не работала. Сердце выпрыгивало из груди. «Это потому что кольцо такое чудесное!» – объяснила она про себя. Когда Тхэван взял ее руку, сердце девушки забилось еще сильнее. Тхэван стал надевать кольцо ей на безымянный палец, но оно застряло на фаланге и никак не пролезало. Лицо растерянного жениха стало красным, но Подыль покраснела еще сильнее.

– Я потом его увеличу и отдам тебе. – Тхэван захотел снять кольцо. Его слова прозвучали для девушки так, будто он хотел отменить свадьбу!

– Нет, не надо!

Отодвинув руку Тхэвана, Подыль силой втиснула палец в кольцо. Только оставив ранки на коже, украшение встало на свое место. Девушка наконец-то выдохнула с облегчением. Фату нужно будет вернуть, цветы завянут, а кольцо навсегда останется на пальце. Оно было будто доказательством того, что она сможет учиться и помочь своей семье.

Молодожены вместе со свещенником, его женой и помощницами отправились отпраздновать свадьбу и пообедать в китайский ресторан рядом с церковью. Здесь, в отличие от гостиницы, невесты совсем не могли поесть. Им не нравилась слишком жирная еда, а от мыслей, что скоро им придется друг с другом расстаться, совсем пропал аппетит.

– Не знаю, где там энтот остров Мауи, но как только я верну все долги Чо Токсаму, я тут же от него сбегу. Дай мне свой адрес, – сказала Хончжу Подыль, когда они вместе отправились в туалет. Отчего-то обида Подыль на Хончжу из-за пудры тут же исчезла, и ей стало больно при мысли о расставании с подругой.

– Дай, пожалуйста, моим подругам свой адрес!

На просьбу Подыль Тхэван оторвал от принесенной газеты клочок и написал на нем адрес. Это послужило началом обмена адресами. Другие женихи не знали, как написать адрес по-английски. На лице Хончжу появилось подозрение. То чрезвычайно милое письмо кто-то написал за Токсама? Да нет же, он точно умеет писать! Правда, как его образ подходит к тому письму о синих волнах? На лице подруги Подыль прочитала собственные мысли, но подумала, что Хончжу все же повезло больше, пусть она и получила фальшивое письмо. Токсам хотя бы отчасти попытался завоевать ее сердце.

Подыль и ее спутникам пришло время отправляться в Кахуку. Мёнок и Максон сказали, что проведут один-два дня в Гонолулу в качестве медового месяца, Хончжу же на ночном корабле уезжала на остров Мауи.

– Подыль, Сонхва, здоровья и удачи вам! Я буду писать письма!

Хончжу снова в слезах обняла Подыль и Сонхву. Оставшись вдовой, Хончжу пусть и злилась, но не плакала. А теперь такая девушка, как она, приехав на Гавайи, рыдает до красноты в глазах. Подыль что есть силы прижала к себе подругу.

– Хончжу, ты тоже береги себя! И я, как обустроюсь, напишу тебе письмо!

Находившийся рядом с пристанью шумный вокзал Гонолулу кишмя кишел людьми с чемоданами, лошадьми и повозками. Как и сказала хозяйка гостиницы, большинство живших на Гавайях хаоле были людьми высокого статуса или богачами – их отличали внешний вид и багаж. Тхэван, который попал в их число, став землевладельцем, казался Подыль удивительным. И все же ей было интересно, почему такой человек выбрал в невесты именно ее. Отчего-то девушка забеспокоилась, что пусанская ачжимэ и свахи могли про нее наврать. Больше, чем быть нелюбимой Тхэваном, Подыль не хотелось выглядеть в его глазах обманщицей.

Тхэван ушел за билетами, а Подыль, Сонхва и Сокпо остались ждать под палящим солнцем. Крохотный зал ожидания и все места в тени зданий и деревьев были заняты людьми. Сонхва и Подыль, которые под длинные юбки надели не только подъюбники, но и длинное нижнее белье, обливались потом. Поначалу костюмы женщин, обнажающие руки и позволяющие видеть ноги, казались Подыль чем-то неприличным, но сейчас она им завидовала. Ей тоже очень хотелось избавиться от носков и на босу ногу надеть соломенные сандалии.

Увидев красное, как спелая хурма, лицо Сонхвы,