Невеста по фотографии - Ли Кым-и

на фотографии, сейчас подруга все равно была дороже. О Сонхве нужно было заботиться, она не была ей подругой, на которую можно положиться. Тем не менее Подыль не могла попросить подругу не уезжать и пытаться удержать ее, а других слов утешения ей в голову не пришло.

– У тебя-то деньги на корабль имеютися? – с трудом вымолвила Подыль.

– Ни гроша. Я все растратила в Кобе.

Хончжу потратила и то, что взяла из дома. О том, что Токсам, который приказал ей вернуть все деньги, потраченные на ее путь сюда, оплатит обратный билет, не было и речи. Подыль попыталась незаметно успокоить подругу:

– Как тоды ты собираешься ехать? Мож, попросить родителей выслать денег?

От этого вопроса Хончжу сморщилась:

– Как же. Знаешь, что мне сказал отец на прощание? Он сказал, что ему стыдно, что его дочь выходит взамуж, не выждав и трех лет со смерти мужа, и что домой мне дорога заказана. Ужли мож такое сказать отец? Таковой, у кого самого любовница. Кто виноват, что я осталась вдовой? Виноват отец. Энто он так желал стать янбаном, что выдал меня взамуж за смертельно больного паренька!

Все это время Подыль думала, что отец Хончжу тоже поддерживает идею брака по фотографии. В Чосоне наличие любовницы у мужчины не было пороком, но для овдовевшей женщины повторный брак считался грехом. Сердце девушки обливалось кровью за Хончжу, которая сбежала из такого места, как Чосон, и здесь столкнулась с бедой.

– А у тебя есть деньги? – спросила Хончжу. – У Сонхвы тож должны, поди, быть сбережения!

У Подыль осталось около пяти долларов. У Сонхвы тоже было что-то припасено, но этого никак не хватило бы на дорогу домой. Нет, даже если бы деньги и нашлись, Подыль никак не хотелось отпускать подругу. Пока девушка невнятно бормотала Хончжу что-то в ответ, на первом этаже раздался звук колокольчика. Это был сигнал к ужину. Несмотря на то что подруга была в беде, живот у Подыль заурчал.

– Я так много плакала, что проголодалася. Пойдем покушать. Мне станется быть здесь, покудова мы не найдем выход.

Хончжу подумала, что это урчит у нее в животе, и встала с кровати. Она не унывала, вернувшись домой после смерти первого мужа, поэтому Подыль всей душой хотелось, чтобы и сейчас подруга преодолела все трудности, и они смогли счастливо зажить в Пхова вместе.

Пройдя сквозь шторы из нанизанных друг на друга раковин, Подыль увидела четырех женихов, Мёнок и Максон. Среди мужчин не хватало только Тхэвана, среди невест – Сонхвы. Мёнок и Максон сидели отдельно от женихов. У мужчин на столе была бутылка алкоголя. Даже не взглянув в их сторону, Хончжу села рядом с Мёнок. Подыль пристроилась сбоку от Максон и спросила, видели ли они Сонхву. Хоть она и сожалела об отсутствии Тхэвана, больше этого девушка волновалась за Сонхву. С опухшими ярко-красными от слез глазами Максон и Мёнок беспомощно покачали головой. Девушка увидела знакомого Тхэвана, человека, с которым они встретились у выхода из здания миграционной службы. Самый старый среди женихов, Сокпо, был уже пьян. И хотя Подыль было интересно узнать, где Сонхва, заводить разговор с ним ей не хотелось.

Подыль догадалась, что все время косившийся на Хончжу мужчина был Токсамом. В этом дочерна загорелом худощавом старике было сложно узнать человека, который писал красивые письма и радостно отправлял деньги. По его неказистому нищенскому облику, так сильно отличавшемуся от того, что был на картинке, казалось, что у него нет не то что машины, на которую он поставил ногу, позируя для фотографии, но даже телеги. Хончжу была права, когда решила уехать обратно. Все это время Подыль то и дело бросала взгляд на стол, на котором стояли жаркое из рыбы и мяса, листья салата, неспелый перец и паста из соевых бобов. С момента их отъезда из Пусана девушка в основном питалась японской едой и устала от этой слабосоленой и сладковатой пищи, поэтому от вида чосонских закусок у нее потекли слюнки.

Хозяйка с девушкой, по-видимому ее дочкой, вынесли поднос с едой. Женщина поставила в центр столов суп из соевой пасты твэнчжанччиге, а ее дочь – перед каждым чашку риса. Это же белый вареный рис! Его и в Чосоне непросто найти, а увидеть его в Пхова!.. Подыль не могла отвести взгляд от миски. В этот момент Сокпо обратился к девушкам:

– Пожалуйста, сходите в сто третий номер и позовите ее поесть!

Не дослушав просьбу до конца, Подыль и Хончжу выскочили из столовой и побежали в сто третий номер. Распахнувнастежь дверь, они увидели Сонхву, которая съежилась в углу. В отличие от комнаты Подыль, эта была в восточном стиле: спали там на полу, и для этого в стороне были сложены циновки. Девушки быстро сбросили обувь и забежали внутрь. Хончжу прижала к груди Сонхву и снова заплакала.

– За что нам такая судьба? Почём ты должна жить со старым мужем? Да и мне уж лучше состариться вдовой и умереть, чем жить с Чо Токсамом! Сонхва, давай вместе, ты и я, бросимся в море? – горько плакала Хончжу, обнимая Сонхву, а та растерянно сидела в ее объятиях, словно говорили не про нее.

– Как же теперича нам быть? – обняла подруг Подыль и тоже заревела.

Все это время она сочувствовала жениху безграмотной Сонхвы, чья бабушка – шаманка, мать – сумасшедшая, а отца никто так и не знал. Но сейчас она жалела девушку намного больше. В этот момент Подыль с досадой почувствовала, что все еще голодна.

– Сонхва, пойдем поедим. Поедим и подумаем, как быть! – вытерев слезы, предложила Хончжу.

– Точно, тем более что нас ждут наши друзья, – радостно поддержала Подыль.

Девушки взяли за руки Сонхву и отвели в столовую. Как и сказала Подыль, Мёнок и Максон их уже ждали. Тем временем голоса подвыпивших мужчин стали громче. Подыль усадила Сонхву за стол, села с ней рядом и тут же встретилась взглядом с Сокпо, на лице которого сияла широкая улыбка. Девушка невольно посмотрела на него с негодованием.

С выражением полного отчаяния на лицах девушки молча принялись за еду. И в гостинице в Кобе, и на корабле в Пхова стоило им собраться вместе, как они тут же без остановки начинали болтать обо всем. Но сейчас они были оскорблены, ужиная на глазах у женихов, которые их так надули. Подыль тоже сожалела, что приходится есть вкусную еду в компании таких подлых людей. Тем не менее вскоре все девушки сосредоточились на том, сколько кусочков мяса они смогут съесть, получится ли урвать себе рыбью голову и кому достанутся рыбьи глаза. Никто не оставил в тарелке ни рисинки, ни листика салата – всё съели подчистую. К тому времени, когда девушки расправились с едой, у мужчин еще оставалась выпивка. Разгоряченные алкоголем, они хоть и пытались завести разговор с невестами, но девушки,